В ходе проведенной в середине июля спецоперации против засевших в одном из домов Бишкека предполагаемых исламских радикалов кыргызский спецназ применил тяжелое вооружение. Реактивные снаряды и огонь из стрелкового оружия разрушили не только окруженный дом, но и три соседних строения по улице Шукурова, а также повредили два других дома.
Три месяца спустя, 14 октября, владельцы двух из разрешенных домов улыбались на камеры во время церемонии передачи им официальными лицами ключей от новых домов. Однако во время общения министра по чрезвычайным ситуациям Кубатбека Боронова с жителями района быстро выяснилось, что не все так безоблачно.
Евгения Крапивина, правозащитница и владелица одного из сгоревших дотла домов, попросила Боронова сообщить, когда в новых домах будут установлены отопительные системы. Министр ответил, что все будет сделано, язвительно добавив при этом, что у Крапивиной «разыгрался аппетит».
«На что Вы жалуетесь?» – задал он вопрос Крапивиной.
Власти не проявляют особого желания обеспечить прозрачность расследования проведенной 16 июля спецоперации и мер по устранению ее последствий. Сложности, с которыми столкнулись пострадавшие, подчеркивают недостатки в действиях властей после спецоперации.
В попытке призвать власти к ответу, семья Крапивиной планирует подать жалобу в генпрокуратуру с просьбой провести расследование того, как расходовались выделенные на восстановление средства.
После спецоперации Крапивиной и другим пострадавшим не сообщили, будет ли им выплачена компенсация, даже после визита мэра Бишкека на следующий день после рейда.
Тогда Крапивина собрала друзей и родственников и устроила небольшой пикет на центральной площади Ала-Тоо, напротив зданий парламента и правительства. У правозащитницы был опыт действий в даже особо сложных делах. Например, она оказывала юрпомощь правозащитнику узбекского происхождения Азимжану Аскарову, ныне отбывающему пожизненный срок за якобы имевшую место причастность к кровавым беспорядкам на юге Кыргызстана в 2010 году.
Судя по всему, пикет на площади Ала-Тоо возымел желаемый эффект. «Всего за 15-20 минут [в МЧС] нашли мой номер и сообщили мне, что нам предоставят палатку и еду», – сказала Крапивина.
В течение следующих нескольких дней представители властей обратились к ним с предложениями нового жилья.
По словам Тилека Мамбеталиева, владельца одного из пострадавших домов, работающего в президентской администрации, он никогда не сомневался, что власти окажут помощь. «Президент сказал, что правительство нам поможет, поэтому я был в этом уверен», – отметил он. Тем не менее, он не стал ждать помощи властей и сам начал чинить свой дом.
У двух его соседей, полностью зависевших от правительственной помощи, все пошло не так гладко. По словам Крапивиной, тендер на постройку новых домов не объявлялся, и застройщиков в конечном счете нашли по объявлению в газете.
МЧС, координировавшее восстановительные работы, не предоставило планов новых домов и предложило пострадавшим лишь эскиз стандартных строений, обычно возводящихся после чрезвычайных ситуаций. «Нам трудно было даже получить список используемых при строительстве материалов», – заявила Крапивина.
А когда ей, наконец, предоставили этот список, она пришла в ужас. Расценки на материалы рассчитывались по ценам на 1984 год… Крапивина отметила, что невозможно было определить реальную стоимость материалов, а также то, как были потрачены выделенные на восстановление ее дома 1,65 млн сомов.
Муж Крапивиной, Иван Заряев, также заметил ряд странностей. Например, в списке стройматериалов отмечалось, что в их новом доме из трех комнат предполагалось установить 40 розеточных предохранителей. «Они использовали лишь шесть из них», – сказал Заряев, являющийся электриком.
В плане не предусматривалось средств на теплоизоляцию стен и потолка. А так и не установленная отопительная система должна была работать на угле, а не газе, как раньше.
На стенах в ванной уже появились трещины, что указывает на низкое качество работы и использование низкокачественных материалов. После церемонии вручения ключей обязанности по уходу за домами были возложены на новых владельцев, т.е. за ремонт им придется платить из собственного кармана. «Если в доме появятся проблемы, а они появятся, платить придется нам самим», – сказала Крапивина.
Семьи получили 500 тыс сомов ($7200) в качестве компенсации материального ущерба, что значительно ниже подсчитанной ими суммы в 1,4 млн сомов.
Эти деньги, скорее всего, уйдут на завершение восстановительных работ.
Перед началом многочасовой спецоперации спецназ никак не оповестил о ней местных жителей. Некоторые из оказавшихся в эпицентре событий людей до сих пор жалуются, что власти не предоставили пострадавшим психологической помощи.
Валентина Павловна, чей дом также полностью сгорел, с гневом в голосе ответила на вопрос о том, принимались ли спецназом во время рейда меры предосторожности. «Когда милиция приехала и открыла огонь, мой внук купался в бассейне в саду», – сказала она. Некоторым из попавших под перекрестный огонь жителей пришлось выбираться из горящих домов через окна.
О событиях 16 июля до сих пор напоминают обгоревшие и изрытые пулями стены дома, в котором в тот день засели предполагаемые террористы.
Тем не менее, люди благодарны за то, что была предоставлена хоть какая-то помощь. «После спецоперации мы думали, что нам придется самим восстанавливать наши дома», – сказала Крапивина.
Но, по ее словам, их трудности должны послужить уроком на будущее. «Мы по-прежнему сталкиваемся с большим количеством проблем, и данный процесс поднял целый ряд вопросов, которые необходимо решить», – добавила Крапивина.
Источник: russian.eurasianet.org