Татьяна и Пьер Дюлу – новые авторы блога “Страна Russia”, рассказывающего о жизни иностранцев в России. После трех лет совместной жизни во Франции в 2010 году они переехали в Калугу, а сейчас живут в Москве.
Татьяна Дюлу: Я родилась и выросла в Москве. Жизнь моя вполне меня устраивала, но несколько лет назад она вдруг кардинально изменилась: я вышла замуж за француза. Муж оказался преподавателем истории и географии во французском лицее, имел постоянный контракт, стабильный доход, совсем не говорил по-русски и вообще прекрасно себя чувствовал в своих Пиренеях на юго-западе Франции. К тому же, был единственным сыном у довольно пожилых родителей. Словом, вопрос, кто к кому должен переехать в такой ситуации как-то даже особо и не обсуждался: переезжать пришлось мне.
Во Франции мы прожили три года, и для меня это было довольно трудное время. Когда пять лет назад возникла возможность получить работу во французской школе в Калуге, радости моей не было предела. Муж понял, что сдержать мой порыв уже не удастся, и сделал все, чтобы контракт достался именно ему.
К Калуге готовы
Вернулись мы, впрочем, не вдвоем, а уже вчетвером — у нас только родились наши двойняшки Соня и Полина. На момент нашего отъезда в Россию им едва исполнилось два месяца. Помню, как я старалась запастись во Франции всем, чем только было возможно — от памперсов, пустышек и ползунков до молочных смесей и всевозможных лекарств: почему-то казалось, что Калуга мало приспособлена для жизни с грудными детьми. Мы даже послали по почте кроватки, автокресла и двойную коляску, благо перевоз багажа оплачивал работодатель.
Но больше всего меня волновал, конечно, вопрос о том, как мой муж адаптируется в непривычных для него условиях, понравится ли ему жить и работать в России и не буду ли я потом испытывать чувство вины за то, что заварила всю эту кашу.
Пьер Дюлу: Я помню, как во время моего первого собеседования по скайпу с тогдашним директором Французской школы в Калуге, он несколько раз спросил у меня, знаю ли я, что такое Калуга, понимаю ли, что это совсем не Москва, а небольшой провинциальный город, готов ли я к не очень комфортной в бытовом плане жизни, к холодной зиме, ну и так далее. Тот факт, что я женат на русской и в принципе уже знаком с Россией, к тому же умею читать и даже писать по-русски, его очень ободрил. Когда же я сказал, что Калуга, вероятно, в чем-то похожа на Тверь, директор был просто в восторге от моей осведомленности и очевидно решил, что морально я вполне готов к жизни и работе в России.
И все же, переезд был для меня серьезным стрессом. Одно дело — это приехать на пару недель в отпуск, и совсем другое – обосноваться тут надолго, да еще и с двумя младенцами. Больше всего меня волновала медицинская сторона нашей жизни, и мы сразу договорились, что если случится что-то серьезное, с нами или с детьми, то проблему будем решать в Европе. Однажды нам так и пришлось поступить, но об этом мы расскажем отдельно.
Пока же новая работа вполне пришлась мне по душе, и я даже почувствовал, как возвращается утерянный было вкус к профессии.
Школы российские и французские
Французская школа в Калуге располагалась в трех разных местах. Во всех трех нам просто были отведены классы, находящиеся внутри обычной русской школы. По утрам мы здоровались со своими российскими коллегами, видели учеников, во время большой перемены все вместе обедали в школьной столовой. Но на этом наше общение с ними заканчивалось: у нас учились только франкоязычные дети по французской программе.
Поскольку это были дети тех французов, которые работали на автозаводе, то классы были довольно малочисленными, самое большее — восемь-девять человек в каждом классе. В какой-то год у меня даже были классы, где было всего два-три ученика. То есть для детей это были практически индивидуальные занятия. И они, и их родители прекрасно понимали, насколько отличаются такие условия учебы от тех, к которым все мы привыкли во Франции.
Здесь нужно пояснить подробнее, потому что тот, кто никогда не имел дела с системой образования во Франции, вряд ли меня поймет. Дело в том, что наша профессия, и я в этом абсолютно убежден, медленно, но верно деградирует, и то же самое можно сказать про весь учебный процесс.
Причин тому множество, немало ошибок, на мой взгляд, было сделано со стороны государства, которое изменило нормы поведения в школах и позволило обществу перестать испытывать к профессии учителя былой пиетет. Лет 60 назад, в середине прошлого века, в любом, даже небольшом городе во Франции было три главных человека: мэр, кюре и учитель. Сегодня французские учителя могут только мечтать о том, чтобы их труд был оценен по достоинству.
Неплохо бы поздороваться
И конечно, ужасно досадно видеть безразличие к тебе и твоей работе со стороны самих детей. Сколько раз мне приходилось изо дня в день одергивать уже взрослых учеников, когда они входили ко мне в класс и даже не задумывались о том, что неплохо бы поздороваться. Как правило, первые две-три недели сентября были посвящены именно этому. Но ведь это такие элементарные нормы поведения, которые в принципе закладываются в семье и дальше служат тебе всю жизнь. Я уж не говорю о том, чтобы класс вставал, когда входит учитель.
В этом плане, на мой взгляд, российская система образования и воспитания дает огромную фору французской. Помню, какое впечатление произвел на меня первый же день учебного года, когда я увидел нарядных детей с цветами и празднично оформленный подъезд школы. Во Франции трудно даже представить себе такое 1 сентября, это совершенно будничный день, давно переставший быть праздником как для детей, так и для самих преподавателей.
Хотя, конечно, в калужских школах я видел много того, что еще осталось от советских времен. Например, это обязательное построение на уроках физкультуры и затем марш на месте или хождение строем. Или, скажем, массовый врачебный осмотр детей прямо в классе или в школьном коридоре. Или групповые фото-сессии всем классом, когда девочки с огромными бантами, а мальчики с бабочками или с букварем. У меня, конечно, это вызывает порой недоумение и улыбку. Но все это меркнет, когда видишь, как серьезно к школе относятся и дети, и их родители, и сами учителя. Насколько они мотивированы в своем стремлении чему-то научиться.
Bienvenue
В Калуге, например, есть гимназия № 19 с углубленным изучением французского языка. Несколько раз мы были приглашены туда на разные торжества. И вот мы приходим, нас встречает над парадной дверью растяжкаBienvenue, директор приветствует нас на прекрасном французском, перед нами опрятно одетые ученики разных классов, уже очень прилично владеющие языком.
Дальше они представляют специально поставленные в нашу честь спектакли на французском, поют знаменитые французские песни, разыгрывают сцены из романов французских классиков. Такая мотивация и энтузиазм в обычной российской школе плюс артистическая сторона учебного процесса для нас удивительны и невероятно приятны, это то, чего мы, к сожалению, совершенно лишены во Франции.
В середине прошлого учебного года мы узнали о том, что французская школа в Калуге будет закрыта. Я, как и многие мои коллеги, совершенно не хотел возвращаться работать во Францию. К тому же, я особенно сильно не хотел, чтобы мои дети пошли там в школу. Поэтому мы сделали все, чтобы остаться в России. Я подписал контракт во Французском лицее в Москве, но Соня и Полина, которым недавно исполнилось четыре года и которые одинаково владеют двумя языками, пошли здесь в самый обычный государственный детский сад. Я по-прежнему убежден в том, что российская система образования, в том числе и дошкольного, лучше французской.
Источник: bbc.com
