Фигуранты коррупционных скандалов снова стали героями новостей. Елену Скрынник исключили из “Единой России”, а Анатолию Сердюкову дали должность в “Ростехе”. О борьбе с коррупцией по-кремлевски размышляет Олег Кашин.
Члена партии заподозрили в преступлении – пока неуверенно, на уровне разговоров, суда еще не было, и вполне может быть (теоретически), что обвинение несправедливое. Соратники, единомышленники, друзья, – как они должны на это реагировать? Проявить солидарность, выразить поддержку. Может быть, за обвинениями стоят политические оппоненты: надо разобраться, надо выяснить. В любом случае, товарища по партии в обиду не давать, партии ведь для того и существуют, чтобы “один за всех, и все за одного”.
Партия нулевой солидарности
Но есть исключение. Солидарность, поддержка, своих не бросаем, – это не про “Единую Россию”. Как только стало известно о претензиях швейцарской прокуратуры к бывшему министру сельского хозяйства России Елене Скрынник, районное отделение единоросов немедленно исключило ее из партии. Формально о коррупции никто не говорит, просто Скрынник “потеряла связь с политической организацией”, и “Единая Россия” избавляется от неактивных членов. Неуклюже? Да, разумеется. Но изящество в отношении коррупции никогда не было отличительной чертой российской власти.
Герой самого громкого коррупционного скандала последних лет – Анатолий Сердюков, который хоть так и не стал официальным фигурантом дела “Оборонсервиса”, но в общественном мнении прочно с ним связан, – получил назначение на высокую должность в госкорпорации “Ростех”. Как это согласуется с антикоррупционной риторикой Москвы? Никак. По словам главы президентской администрации Сергея Иванова, об этом назначении в Кремле узнали из СМИ, да и вообще Сердюков, которому не было предъявлено обвинений, подпадает под действие поговорки “на нет и суда нет”.
Фольклорная мудрость как аргумент в спорах о коррупции? Почему бы и нет – это прекрасно укладывается в концепцию Сергея Иванова, сформулированную им на антикоррупционном форуме ООН в Петербурге: “Антикоррупционные действия на международном уровне требуют четких правил и общих согласованных усилий, однако навязывание стандартов, к которым отдельные страны не готовы, на мой взгляд, недопустимо”. Можно предположить, что страна, не готовая к международным стандартам борьбы с коррупцией – это Россия. Но к чему же она тогда готова?
Работать и не воровать?
Судя по неуклюжим попыткам российских чиновников объяснить, почему одних после коррупционного скандала исключают из партии власти, а другим дают статусную должность в госкорпорации, никакого антикоррупционного стандарта у России до сих пор нет. Его, в общем, и не было никогда. В постсоветской России по умолчанию не предполагается, что чиновник должен жить на одну зарплату.
Можно ли работать на государственной службе и не воровать? Однозначного ответа на этот вопрос у российских властей нет, но нельзя сказать, чтобы высших чиновников это как-то беспокоило. Это что-то вроде консенсуса: все всё понимают, и никто не возражает. И только в последние два-три года, стараниями прежде всего Алексея Навального, коррупционные обвинения формата “представляете, у такого-то чиновника есть незадекларированный дом” стали частью политической повестки.
Коррупция как духовная скрепа
Наверное, власть бы еще долго игнорировала эту тему, но на ситуацию повлияли перемены последнего года: конфликт с Западом, обвал рубля и падение цен на нефть. В советское время было так же: чем меньше колбасы, тем многословнее идеологические обоснования ее отсутствия. В 2015 году воровать как в 2010-м уже ни у кого не получится, и власть вынуждена учиться антикоррупционной риторике.
Но, судя по всему, у нее не особо получается. Нет такой идеологической формулы, которая объяснила бы, почему Скрынник плохая, а Сердюков хороший. Приходится выкручиваться и прятаться за пословицами. Но это пока. В принципе, при желании и должном усердии можно придумать очень подробное и убедительное объяснение, почему российские чиновники могут себе позволить дорогую недвижимость и зарубежные счета, почему это соответствует государственным интересам, традициям и духовным скрепам и почему их нельзя упрекать в воровстве. Только так и может выглядеть свой оригинальный, а не “навязанный” антикоррупционный стандарт, о котором говорит Сергей Иванов.
Под лозунгами этого стандарта может пройти год, пять, десять лет, и только когда-нибудь потом, когда во власти уже не будет ни Сергея Иванова, ни его соратников и друзей, Россия придет к, в общем, очевидному выводу, что борьба с коррупцией может либо вестись, либо нет, и никаких “особенностей конкретного государства” в этом смысле не существует.
Олег Кашин
Источник: dw.com