Если использовать корректные методы оценки, то прошедшее десятилетие следует признать успешным для российских атомщиков
Этой осенью российская атомная отрасль отметила свое 70-летие, с которым совпало и 10-летие с момента прихода на пост ее руководителя Сергея Кириенко. За прошедшее десятилетие мы стали свидетелями глобальных организационных изменений. На месте федерального агентства сегодня работает госкорпорация, объединившая в себе все: и отраслевую политику, и государственные функции, и международный бизнес. Практика признана успешной – по пути «Росатома» теперь разрешили пойти «Роскосмосу». Почему? Корпорация эффективно решает важные для российской экономики задачи.
Наверняка за минувшие десять лет что-то можно было сделать по-другому.
Но стратегия, основными элементами которой стали ставка на высокотехнологичный экспорт, подъем атомного машиностроения, развитие прикладной науки и строгое обеспечение безопасности, себя оправдывает. Попробую рассказать об этом подробнее, стараясь придерживаться корректных методов анализа, сопоставляя деятельность корпорации, во-первых, с прежним положением дел, и, во-вторых, с работой аналогичных зарубежных предприятий.
Середину «нулевых» российские атомщики пережили в положении явных аутсайдеров на мировом рынке технологий. В 2005 году наши предприятия проиграли франко-немецкому консорциуму конкурс на строительство третьего энергоблока финской атомной электростанции в Олкилуото, еще раньше были проиграны тендеры на поставку топлива для АЭС в Восточной Европе. Моду на мировых форумах по ядерной энергетике диктовали амбициозные американцы из Westinghouse и французы из Areva. Однако именно на их «территорию» было решено повести наступление, не уповая на монопольный сбыт продукции атомного машиностроения по госзаказу внутри страны. Тем более что внутренние заказы из-за глобальных экономических пертурбаций вскоре сократились.
Что имеем сегодня? Первое место в мире по числу одновременно сооружаемых энергоблоков за рубежом – 30. Общая цена вопроса – более $100 млрд на ближайшее десятилетие. Плюс – сопоставимое количество энергоблоков находится в стадии переговоров, то есть зарубежный портфель заказов «Росатома» в обозримом будущем может быть удвоен. За последние годы наши атомщики ввели в строй три реактора в Китае, два – в Индии и один в Иране, остальные проекты – в активной стадии реализации. Сколько энергоблоков ввели за рубежом за это время Westinghouse и Areva? Ни одного. Из-за внутренней неэффективности американский концерн был даже продан японцам, а правительство Франции сейчас делит Areva на части, передавая управление другим компаниям и призывая их равняться на «Росатом». Оно и понятно. Только Россия сегодня способна сделать зарубежным заказчикам комплексное предложение, в которое помимо строительства АЭС – с фиксированной ценой за киловатт установленной мощности – включены инструменты инвестиционного финансирования, подготовка национальных кадров, создание необходимой инфраструктуры, локализация, поставка топлива и сервис, переработка отработанных топливных элементов и, наконец, безопасный вывод АЭС из эксплуатации по окончании ее жизненного цикла.
Международный бизнес «Росатома» – один из наглядных примеров успешного экспорта российских высоких технологий. При сооружении только одной зарубежной АЭС в двухблочном исполнении (с уровнем локализации 20%) российский бюджет получает порядка $7 млрд в виде налогов. В субподряды при строительстве вовлекается более ста российских предприятий, производящих высокотехнологичную продукцию и осуществляющих проектные и изыскательские работы.
На проекте задействованы десятки тысяч российских специалистов: одно рабочее место при сооружении АЭС создает 10-15 рабочих в смежных отраслях.
Общая выручка российских компаний за время строительства и эксплуатации каждой такой АЭС, включая плату за сервис и поставки топлива, составляет более $20 млрд. В некоторых проектах, например, в Турции и Финляндии, «Росатом» будет получать еще и прибыль, как совладелец, от продажи электроэнергии. Возвратное межгосударственное кредитование на строительство АЭС российского дизайна – не только способ экспансии отечественных ядерных технологий за рубеж, но и доходный финансовый инструмент.
Атомная энергетика в мире, несмотря на активное развитие возобновляемых источников энергии (ВИЭ), еще очень долго будет занимать весомую долю в мировом энергобалансе. Этому способствуют и мировая тенденция к декарбонизации энергетики (выбросы СО2 от угольных станций признаны глобальной угрозой), и желание многих стран снизить риски «привязанности» к волатильному рынку углеводородов, и объективная потребность сочетать ВИЭ с другими, более стабильными и мощными источниками «чистой» энергии. Мирный атом идеально отвечает всем критериям, включая ключевой, экономический: стоимость производства киловатт-часа электроэнергии на АЭС наименее подвержена изменениям на сырьевом рынке и поэтому наиболее предсказуема для инвесторов и конечных потребителей. Отталкиваясь от заявленных «атомными странами» планов, МАГАТЭ при любом сценарии развития мировой экономики прогнозирует рост мировых мощностей ядерной энергетики – минимум на 2,4%, максимум – на 68% до 2030 года. Причем прирост пойдет не только за счет стран Ближнего Востока, Африки и Юго-Восточной Азии, но и долго «молчавших» Великобритании и США. В экономически развитых странах, как и в России, хорошо понимают, что атомная энергетика, как локомотив, тянет за собой смежные отрасли – космос, робототехнику, суперкомпьютеры, материаловедение, ядерную медицину и, конечно, машиностроение.
Говоря о российском машиностроении, мы, прежде всего, имеем в виду профильное – атомное. Его восстановление и развитие важно, но все же не самоцель. Существуют «дорожная карта» и правительственный заказ на строительство энергетических мощностей в стране, в том числе атомных энергоблоков. Заказ выстраивается и ежегодно корректируется в зависимости от долгосрочного прогноза энергопотребления в стране. Естественно, российский прогноз потребления в 2005 году разительно отличался от сегодняшних реалий – как никак, за минувшие годы мы пережили два глобальных кризиса. Десять же лет назад прогнозировался быстрый экономический рост, и «Росатом» начал восстанавливать из руин 1990-х производственную базу под закладку двух энергоблоков в год. В соответствии с изменениями конъюнктуры правительство, естественно, пересмотрело планы ввода энергоблоков АЭС в России.
Сейчас это – стратегия замещения выбывающих мощностей: устаревающие энергоблоки нужно не перенапрягать, а в срок выводить из эксплуатации, заменяя на новые.
Под такие потребности – умеренно по количеству и отлично по качеству и современному технологическому уровню — машиностроительная база к настоящему времени восстановлена. Знаменательное событие октября 2015 года:впервые за много лет волгодонский «Атоммаш» отгрузил новый реактор – ВВЭР-1200 для строящейся Белорусской АЭС. Мощности предприятия по производству продукции для АЭС – четыре комплекта оборудования для энергоблоков в год – пока не загружены на 100%. Но «Атоммаш» выходит из положения за счет диверсификации, выпуская оборудование для газовой и нефтехимической промышленности, а также крупногабаритные металлоконструкции.
Достижения «Росатома» в области исследований и разработок подтверждены успехами в целом ряде проектов последних лет. Если убрать за скобки существенную часть, связанную с гособоронзаказом (все эти годы он выполнялся на 100%), останется тоже немало. В этом году Россия начала строительство МБИР – многоцелевого быстрого исследовательского реактора четвертого поколения. Установка позволит нашим ученым в 3-4 раза ускорить получение результатов по исследованиям в стратегически важных областях, таких как производство новых видов ядерного топлива, материалов и теплоносителей. Кроме того, полным ходом ведутся работы в области технологий «замкнутого цикла» – атомной энергетики будущего, с расширенной топливной базой и минимальным объемом отходов. Первые практические шаги уже сделаны. На Горно-химическом комбинате в Красноярском крае этой осенью открылось промышленное производство МОКС-топлива для «быстрых реакторов». Таким образом, в России уже внедрена технология повторного использования ядерных материалов в топливном цикле.
Еще один пример прикладных инноваций – прошедшая в октябре этого годапервая операция по лечению рака с использованием полностью отечественных микроисточников с радиоактивным изотопом йод-125. Успех стал следствием тесной интеграции и координации действий медицинского сообщества с научным блоком «Росатома». Сама операция прошла в Медицинском радиологическом научном центре имени Цыба в Обнинске, изотоп был наработан в НИИ атомных реакторов в Димитровграде, а микроисточники произведены в Физико-энергетическом институте (ФЭИ) имени Лейпунского в Обнинске. Микроисточники ФЭИ получились существенно дешевле импортных, как результат – лечение тяжелых болезней становится более доступным, а российские клиники смогут проводить больше сложных операций.
Никакие экономические и технологические достижения госкорпорации, однако, не принесли бы ей «очков» в глазах властей и общества, если бы в «Росатоме» строжайшим образом не соблюдали правила безопасности. Здесь достижения не так заметны – как раз потому, что ничего из ряда вон выходящего с безопасностью на российских АЭС не произошло. За десять лет – ни одного происшествия с оценкой в два балла или выше по международной семибалльной шкале INES. Но специалисты понимают, что это не так-то просто обеспечить. Инциденты в 2 балла были зафиксированы, например, на шведской АЭС «Форсмарк» и французской АЭС «Каттеном». Не говоря уже о «Фукусиме», где аварии был присвоен высший балл – во второй раз в истории после Чернобыля.
Отсутствие заметных инцидентов – один из результатов работы госкорпорации по Федеральной целевой программе «Обеспечение ядерной и радиационной безопасности на 2008 год и на период до 2015 года», которая, как понятно из названия, заканчивается в этом году, и связана с решением наиболее серьезных проблем советского «ядерного наследия». По оценкам «Росатома», показатель выполнения программы составит 108,5%, и это при том, что ее общее финансирование уже в процессе реализации было сокращено на 8,4 млрд руб. Вот лишь несколько примеров того, что уже сделано и готовится к сдаче в расчетный срок. Выведено из эксплуатации в общей сложности 53 радиационно-опасных объекта, доставшихся нынешнему поколению в наследство от советских времен, созданы уникальные технологии обращения с радиоактивными отходами и отработанным ядерным топливом, реабилитировано 270 га зараженных земель. До конца года будет ликвидировано озеро Карачай в Челябинской области, которое долгое время причиной тревоги местных жителей и экологов. Если в 2008 году уровень заполнения хранилищ отработанного ядерного топлива приближался к критическим 90%, то сейчас он снижен до приемлемых 74%. Наконец, в России создана автоматизированная система контроля радиационной обстановки (АСКРО), которая ведет круглосуточное наблюдение за объектами атомной отрасли по всей стране. Профессиональная ответственность за безопасность людей и территорий – важнейший элемент стратегии госкорпорации, которая последние 10 лет уверенно занимается и наукой и экономикой, регулярно пополняя госбюджет.
Леонид Большов
Источник: forbes.ru
