Добиться серьезных успехов в Сирии России мешает недостаток «ликвидных» дипломатических активов
20 октября Башар Асад прилетел в Москву, чтобы лично поговорить с Владимиром Путиным. Понятно, что тема разговора должна была быть очень важной. Иначе непонятно, зачем вообще нужно было «вытаскивать» невыездного на протяжении четырех с половиной лет сирийского президента в Москву, рискуя, что ему некуда будет возвращаться. И вполне вероятно, что в той или иной форме в Кремле обсуждался вариант ухода Асада с президентского поста.
Сирийский конфликт — явление многогранное. Не стоит его примитивизировать. Сведение проблемы к борьбе Асада с мировым терроризмом в лице «Исламского государства» и всех тех, кто осмелился поднять руку на легитимный баасистский режим, чревата высокими издержками. Борьба с терроризмом в Сирии, бесспорно, имеет место, но это лишь вершина огромного айсберга, за которым скрывается сильнейшее гражданское противостояние, ставшее результатом долгих лет политической пассивности и инертности баасистского руководства, его явного нежелания идти в ногу со временем.
В этой связи активное подключение Москвы к урегулированию кризиса в Сирии, где на протяжении последних лет переплелись интересы десятков стран, грозит неизбежным втягиванием нашей страны в конфликт с непредсказуемым результатом, который, впрочем, имеет все предпосылки к тому, чтобы стать фатальным. Иными словами, маленькая победоносная война может окончиться крупным геополитическим поражением, если, конечно, мы своевременно не определимся со своими приоритетами в регионе, которые на сегодняшний день выглядят весьма эклектично.
Если цель нашего военного присутствия в Сирии — борьба с терроризмом, то имеются большие сомнения в достижении успеха.
Можно сколько угодно бомбить бесчисленные штабы «Исламского государства», можно даже начать давить их танками, только это будет бесконечная борьба со следствием, но никак не с причиной появления головорезов на сирийской и иракской земле. И это не станет панацеей от идеологической опасности, исходящей от ИГ, и уж точно не будет способствовать ликвидации каналов подпитки террористов.
В том случае если мы решили помочь нашему последнему арабскому брату Башару Асаду удержаться у власти в Сирии, не совсем понятно, зачем нам прикрывать с воздуха «героическое» наступление сирийской армии? Очевидно, что у сирийского режима нет достаточных ресурсов и возможностей для того, чтобы вернуть под свой контроль потерянные территории, и уж точно не хватит сил для того, чтобы на них надолго закрепиться. Куда прагматичнее было бы помочь дружественному режиму удержать хотя бы то, что у него сейчас осталось в наличии — там, где его все еще поддерживает местное население. Это было бы разумнее и для сирийского руководства, и для России, которая, минимизируя конфликт интересов со всеми заинтересованными сторонами, сохранила бы свои позиции, в т. ч. и военные на Ближнем Востоке. В противном случае высока вероятность того, что сирийскую армию попросту загоняют по сирийской же пустыне, пока ее ресурсы окончательно не истощатся, а мы будем вынуждены все глубже и глубже уходить в сирийское «болото».
Но ситуация вокруг Сирии имеет и иную, закулисную сторону, превратившись в площадку для выражения геополитических амбиций. Выступления Владимира Путина и Барака Обамы на Генеральной ассамблее ООН расставили все точки над «и», дав всем нам понять, что обе страны исходят из двух принципиально разных посылов: Москву не устраивает, что узкая группа лиц без ее участия (что крайне важно!) вершит судьбы мира, Вашингтон же в ответ заявил, что существующий миропорядок его полностью устраивает и вносить какие бы то ни было коррективы он не намерен. А потому надеяться на то, что компромисс между Россией и Соединенными Штатами по урегулированию сирийского кризиса все-таки будет достигнут, было весьма самонадеянно.
Для обеих стран необходимость противодействия терроризму не вызывает никаких сомнений, равно как и понимание того, что политическое реформирование Сирии неизбежно. Вопрос лишь в том, кто будет определять повестку дня, задавать тон в борьбе с ИГ и возможным переформатированием сирийского политического пространства. Отсюда и наше нежелание присоединяться к американской коалиции, равно как и нежелание Штатов перейти под начало Москвы в ее антитеррористических устремлениях.
Однако для того, чтобы склонить чашу весов на свою сторону, Москве нужны хотя бы более или менее «ликвидные активы» в своем дипломатическом арсенале.
А у нас их на сегодняшний день становится все меньше и меньше — их не хватает даже для того, чтобы попытаться воздействовать на Саудовскую Аравию, с которой наш МИД безуспешно пытается договориться на протяжении последних месяцев в надежде хоть как-то повлиять на рост нефтяных котировок.
Неплохим козырем в руках России мог бы стать уход Асада. Однако в этом вопросе все зависит даже не столько от него самого, сколько от его окружения, чьи позиции при таком раскладе сильно пошатнутся. Проблема в том, что за годы своего правления партия Баас полностью зачистила все политическое пространство в Сирии. С уходом Асада баасисты, верхушка которых представлена прежде всего алавитами, рискуют быстро потерять свои позиции, оказавшись неконкурентоспособными в новом коалиционном правительстве.
А пока «союзники» в борьбе с терроризмом продолжают открыто угрожать друг другу… Благо, на словах.
Леонид Исаев
Источник: forbes.ru
