«Милитаризм (фр. militarisme, от лат. militaris — военный) — государственная идеология, направленная на оправдание политики постоянного наращивания военной мощи государства и одновременно с этим допустимости использования военной силы при решении международных и внутренних конфликтов» (русская Википедия).
Русская википедия сужает понятие: милитаризм не только идеология, но и практическая политика, и, что еще важнее, массовая психология. Английская википедия определяет милитаризм, как стремление правительства (народа) к военной мощи и ее использованию для защиты и продвижения национальных интересов посредством агрессивных войн. Так гораздо точнее: идеология, политика и психология агрессии как стержень жизни.
Мы их знаем много. Японский. Немецкий – при Гитлере, и гораздо раньше. Французский – при Наполеоне. А в ранней истории – так вообще видим постоянно. Стоило народу напитаться энергией, как он отправлялся воевать, и нередко вся энергия на войну и расходовалась. Но, конечно, не всегда – иначе бы человечество не создало бы того, что оно создало за свою историю. Война – разрушение. А страны, включая и весьма мощные в военном отношении, занимаются и созиданием. Поэтому нельзя говорить, например, об американском или израильском милитаризме. Да, и о советском тоже как-то язык не поворачивается. ГТО было готовностью не только к обороне, но и к труду. Да и военная доктрина СССР (во всяком случае на словах – то есть идеологически) была оборонительной: «чужой земли мы не хотим ни пяди».
Чем кончается милитаризм, из истории тоже хорошо известно – ничем хорошим. Потому что хорошее создается, а война ничего не создает. Даже надежного трона – на штыках сидеть колко. Поэтому и конец всегда один: на смену военным успехам приходит политический крах.
Был ли милитаризм в истории России? Из наиболее напрашивающихся примеров – Святослав (Свайнальд по-варяжски, так, наверное, звала сына Ольга, или Сфендослав по-гречески, у Константина Багрянородного). Он воевал непрерывно. Но насколько можно говорить о милитаризме русских в середине 10-го века как массовой агрессивной психологии? Трудно сказать. Во-первых, мы просто очень мало знаем о том времени – всё больше фантазируем. А во-вторых, и тогда, и позднее война еще долго оставалась уделом профессионалов, не вовлекая весь народ. Русь победила Хазарию и Болгарию, но не оккупировала, не аннексировала и не колонизировала земли побежденных. Отдельные части Хазарии со своими обитателями стали врастать в русский ареал, но это происходило и до Святослава. И главное – помимо войны, которую вели дружинники Святослава, остальные люди жили своей жизнью, не мечтая о господстве над Византией или другими землями. Скорее всего, большинство из них о военных триумфах дружины Святослава и не знали.
Гораздо более милитаристкими видятся временами некоторые русские княжества 12-го века. Но ни для кого из них ничем хорошим эта драчливость не кончилась. То же мы видим и позднее – Россия всегда воевала, но никогда русская жизнь не ограничивалась войной. И более того – кроме нескольких оборонительных войн, война никогда не составляла главное содержание русской жизни. Ни при Петре, ни при Екатерине, ни при Александре Первом, ни позднее – в СССР. Полагавший лучшими друзьями России ее армию и флот Александр Третий знаменит тем, что кроме как с прогрессом собственной державы, вообще больше ни с кем не воевал. В общем, перелистывая русскую историю, можно сказать, что милитаризм нам не был присущ никогда. Войны были, были и агрессивные, была и гонка вооружений, и даже милитаризация экономики тоже была. Но не было ни милитаристской идеологии, ни милитаристской массовой психологии.
Откуда же всё это выросло сегодня? Не большой секрет. Погонной власти милитаризм необходим: ничего другого, кроме как драться, она не умеет. А народу в целом такой строй мысли тоже пришелся ко двору: обида за историческое поражение СССР еще очень сильна, а творческие способности в значительной степени растеряны: частью убиты, частью уехали, частью вынуждены зарабатывать себе на жизнь нетворческими занятиями. Соответственно, и престиж любого творчества, любого созидания поусох. Что остается? Копить деньгу? Это занятие не для всех. Даже в мечтах. А вот доказать своими кулаками, что мы самые-самые, – это как раз подходяще. Для тех, у кого нет других доказательств.
Вот так и получили мы эту заразу. Почему заразу? Потому, что она убивает. И государство – это совсем быстро происходит. И душу народа. И это тоже происходит быстро.
Необратимо? Нет, обратимо. Но воскресает убитая милитаризмом душа, проходя через страшные муки.
Это мы себе и готовим – крах государства и мучительное будущее.
Можно ли здесь что-то изменить, предотвратить? Боюсь, в том состоянии, в каком мы пребываем сегодня, говорить о предотвращении поздно – наше падение остановить сможет только дно.
Но и тогда жизнь не кончится.
Александр Зеличенко
Источник: echo.msk.ru
