В год 60-летия Байконура (1955–2015) 2000 семей российских граждан, имевших право вернуться на Большую землю и получить здесь жилье, никуда не вернутся и ничего не получат.
Премьер-министру Дмитрию Медведеву доложили, что байконурцы ни в чем более не нуждаются. У них и так все есть…
На самом деле родина предала тех, кто проработал здесь во имя ее славы. Двадцать лет, тридцать, сорок, пятьдесят…
Этот памятник на въезде в Байконур называют рыбаком. Видите, космонавт раскинул руки как будто бы большую рыбу поймал.
Во время недавнего визита Владимира Путина к президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву много говорилось о совместных экономических проектах, грядущей евразийской интеграции, но слово «Байконур» не прозвучало ни разу.
Хотя в Казахстан Путин прилетел со строящегося космодрома «Восточный» и было бы логичнее провести параллели между нашим великим космическим прошлым, приносящим неплохой доход международных коммерческих пусков настоящим и пока еще неясным будущим.
Но то ли наиболее интимные вопросы обсуждались президентами в закрытом режиме, то ли все, что нужно, уже было и так не раз ими сказано…
Да, из Байконура, чья аренда у Казахстана заканчивается в далеком 2050 году, выжимают пока что все оставшиеся соки, но, похоже, всерьез его уже не рассматривают. Хромая утка — вот что такое сейчас Байконур…
25 августа 2015 года в свет вышло Постановление Правительства Российской Федерации №889. В нем неожиданно сказано, что «граждане, подлежащие отселению с Байконура, обеспечены жильем полностью».
В пролете, по самым скромным подсчетам, оказалось порядка 2000 семей, то есть 6 тысяч человек как минимум. Кто в этом виноват? И кому нести ответственность за неверную информацию, доведенную до председателя правительства?
Жилье для этих нуждающихся обойдется государству примерно в 5 миллиардов рублей. Это всего несколько успешных коммерческих пусков.
«Отдавшие всю жизнь Байконуру думают не о материальной выгоде — мы здесь должны оставаться прежде всего патриотами», — на вопрос «МК», где и как этим людям жить дальше, ответил глава администрации города Байконура Анатолий Петренко.
Забытый космический полк
Чтобы было понятно, те, кто трудится на Байконуре, кто прожил тут всю свою сознательную жизнь, не имеют в этом городе ничего своего, даже крошечных приватизированных хрущевок, — все эти люди с начала их трудовой деятельности (а некоторые и с младенчества, привезенные в казахскую степь бескорыстными родителями-патриотами) живут в чужих квартирах, ходят на работу в чужие кабинеты, вся собственность городка, построенная до 91-го года, от мусорок на улицах и реликтового колеса обозрения в парке до последней железяки, принадлежит Казахстану.
А после 91-го в гражданскую инфраструктуру Байконура никто особо и не вкладывался. Последние жилые дома здесь ровесники распада СССР. Военных, правда, вывели еще в нулевые, и большинство из них добились-таки положенных квадратных метров у Министерства обороны — ходили на митинги, писали жалобы. Офицеры народ боевой.
Гражданские же иное дело. Большинство и сейчас надеются, что их не бросят, что это какая-то ошибка, что правоохранительные органы, где сейчас идет проверка по данным фактам, обязательно разберутся, кто это такой умный отписал Медведеву, что им ничего не надо.
Не удивительно, что у разбитого корыта в Байконуре большей частью остались самые незащищенные: инженеры, врачи, учителя, работяги. Незаметные, маленькие, не умеющие постоять за себя. Незаменимые.
Тысячи и тысячи таких вот маленьких людей 60 лет обеспечивали на земле бесперебойную жизнь и деятельность космогорода…
Елена, женщина средних лет, бюджетница, на встречу со мной пришла в стареньком пальтишке, ненакрашенная, растрепанная прядь выбивается из-под вязаной беретки — обобщенный образ десятков байконурцев. И судьба такая же: муж — насколько я понимаю, бывший военный — оставил семью, сам получил квартиру и уехал в Россию с новой женой, Елена несколько десятков лет ради детей отстояла еще и свою, параллельную, «гражданскую» очередь; возраст уже предпенсионный — и вот почти дождалась. А теперь выясняется, что в Россию ей путь заказан. Просит жалобно: «Только не пишите мою настоящую фамилию, пожалуйста! А то мало ли что!»
Конечно, я понимаю, космос — дело секретное. Но кое с чего можно, наверное, снять завесу тайны.
Прежде гражданские байконурцы получали квартиры двумя путями. Первый, самый простой: их им выделяли — конкретные метры в конкретных городах России. Администрация города Байконура сама находила застройщика, который по госконтракту на федеральные средства и возводил жилье.
Были времена, когда очередники еще выбирали — в Санкт-Петербург им ехать или в Подмосковье. Нуждающимся было достаточно прожить и проработать на Байконуре не менее десяти лет, не иметь никакого другого места жительства в РФ, не использовать ранее жилищные субсидии.
Программа по отселению действовала на территории космического городка до 2013 года включительно. Одних отселяли, тут же подходил черед следующих… До 2050 года — конец аренды Байконура — отселить должны были вроде бы всех.
Но тут «живые» квартиры сверху заменили на жилищные сертификаты. Выделенной суммы, конечно, было недостаточно — приходилось доплачивать, но это все равно была хоть какая-то возможность вернуться на Большую землю. За все время власти выдали 141 сертификат. Последние же два года правила ужесточились еще сильнее: отныне очередниками могли стать только те, кто был официально сокращен с предприятий, стал инвалидом на Байконуре или вышел на пенсию из госструктур. «Но в 13-м году закончились и сертификаты», — разводят руками местные. И с тех пор, как рассказывают на Байконуре, НИКТО НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧАЛ.
Песнь звездного акына
Степь да степь кругом. Терпкой осенью пахнут сухие кустарники. Закрой глаза — и не поймешь, где ты: то ли это скачут вдалеке орды Чингисхана, то ли рокот двигателя Протона-М, самой надежной, как известно, ракеты во Вселенной.
Космодром Байконур XXI века мало чем отличается от средневековой степи. Это в наших мультиках и детских мечтах полеты к звездам происходили на хайтековских кораблях, неземных аппаратах, фантастических, тонконогих, и само то место, откуда уходили они к далеким мирам, притягивало своей загадочностью. «Тайна третьей планеты»…
В реальности 2015-го все гораздо проще. Ночь. Пыль. Дорога. И ничего, кроме крошечных огоньков вдалеке — стартовых площадок Байконура, — не видно.
И лишь когда взрывает земную твердь ракета и за одну секунду небо меняет цвет с сиреневого на темно-фиолетовый, когда звук не догоняет движения, опаздывает, настигая тебя затем безумным грохотом, понимаешь вдруг, как это здорово, что космос все-таки наш!
Осталось только разобраться с жилищными проблемами на земле…
«Приехали!»
Скучную жизнь вел железнодорожный разъезд Тюратам в Казахстане. Мало кто останавливался здесь больше чем на три минуты. Будка стрелочника, несколько домов — вот и вся цивилизация.
Потом пришли смелые люди. Чтобы исполнить вечную мечту человечества — покорить космос. Разместить космодром решили в пустынном районе Казахстана восточнее Аральского моря, в нескольких сотнях километров от поселка Байконыр. Это место имело ряд преимуществ перед другими: малонаселенность не только в районе космодрома, но и по трассе запускаемых ракет, полупустынная местность, наличие крупнейшей среднеазиатской реки Сыр-Дарьи, проходящие вблизи железнодорожная магистраль и автомобильная трасса, более трехсот солнечных дней в году и, главное, близость к экватору, дающая возможность использовать для запусков дополнительную скорость вращения Земли. Так родился Байконур.
Здесь, в сухих степях, должен был быть заложен город будущего, город-сад. Первые районы — Деревянный, Нулевка — деревянные бараки без условий и удобств, первые отдельные квартирки… Все для Родины! Все для Победы! О себе, своем благополучии думали в последнюю очередь.
200 000 солдат-срочников прошли через строительство Байконура. Десятки тысяч советских офицеров. Но большинство составляли все же те, кто ехал по зову сердца, добровольно.
«Меня родители привезли с целины. Совсем малышкой. Прибыли сюда по комсомольской путевке: сначала поднимали целину, затем строили город, так здесь и остались», — вспоминает одна из тех, кто прожил на Байконуре от и до.
Право проживать и работать на Байконуре получали только самые достойные. Но и жили они потом достойно. В брежневские «сытые» времена именно отсюда, уезжая в отпуска в разные концы СССР, везли строители Байконура в подарок родным дефицитную гречку, сосиски, импортную одежду. Казалось, коммунизм здесь наступил гораздо раньше обещанного 1980 года.
На самом деле это ведь тоже важно: попробуй, подумай о великом, когда желудок пуст.
С годами Байконур, формой своей похожий на солнце, разрастался. Ядро, центр — это был сам город. Фигура летящего космонавта на стеле при въезде — местные называют его рыбаком, поймавшим огромную рыбу.
Лучами-радиусами разбегаются из города Байконура дороги на стартовые площадки космодрома. До самой далекой из них километров 70. Самая знаменитая, конечно, гагаринская — старт №1.
Катастрофа разразилась в 91-м. Союз распался. «Не все ли равно, кто первым полетит на Марс или Венеру, — вещали в Москве умные демократические головы. — Это вполне могут быть и американцы. Ведь космос принадлежит всему человечеству!»
В итоге космос стал ничей. Байконур тоже.
— Помню, в 93-м замерзали, у нас была большая собака, она приходила и ложилась к детям в постель, грела их всю ночь», — и это тоже из рассказов старожилов.
Бандитизм. Голод. Нищета. Без света. Без газа. Зарплата приходила регулярно: девять месяцев через девять. Трубы печек, выведенные из окон девятиэтажек, еда, приготовленная на кострах, — все как в Гражданскую войну. Думали, что это уже агония Байконура. Когда желудок пуст, размышлять о вечном действительно не получается, но и животным человек становиться все же не должен.
В середине 90-х Россия неожиданно опомнилась, что она великая космическая держава, и арендовала космодром у Казахстана аж до 2050 года. В год это нам обходится примерно в 115 миллионов долларов.
Международные коммерческие пуски спасли Байконур. Оказалось, что русские действительно летают к звездам лучше и дешевле других… Запускаем все, что просят — ракеты, спутники, чужих космонавтов и даже туристов.
Периодически на точно таких же, как и в России, но патриотических казахских форумах раздаются возмущенные голоса: мол, эти русские, именно они уничтожили экологию наших степей, если бы не «они» — мы, — здесь был бы снова город-сад.
«Все прекрасно понимают, что станет Байконур снова казахским — и от него останется одна пустая земля, ничего тут не будет, он никому больше и не нужен», — размышляют местные оптимисты.
«Да, останется один плевок в степи», — разводят руками пессимисты.
Закрыть нельзя оставить
Все понимают, что рано или поздно Байконур обречен. И скорее всего, кончина его может произойти гораздо раньше пресловутого 2050-го. На смену спешит молодой и подающий надежды «Восточный» — экологически чистый, родной, стартовая площадка ракеты будущего, «Ангары».
В общем, мечтать не вредно. Вопрос простой: куда денут людей, большая часть которых неразрывно связана с ракетно-строительным комплексом и космической отраслью. Многие из них давно старики, на пенсии. Какой им «Восточный»?
— Вообще о том, что было издано такое постановление, что байконурцы ни в чем не нуждаются, мы узнали совершенно случайно, — рассказывает Владимир Качев, представитель инициативной группы граждан РФ, жителей Байконура. — Но сейчас мы уже даже и не знаем, к кому нам обращаться за помощью, ведь в самом скором времени из нас будет сформирована многотысячная армия российских космических заложников на территории Казахстана — бесквартирных, бесправных, униженных. Куда нам идти, чтобы нас услышали в Москве?
Оказалось, что даже списки очередников на секретном Байконуре тоже совершенно засекречены. Людей собирали по телефонным цепочкам. Договорились встретиться в одном из дворов в выходные, чтобы активисты записали фамилии всех пострадавших. «Если честно, то нас запугивали. Способов заставить замолчать много, особенно если вы живете в моногороде посреди чужой страны. Здесь все и всех знают, и надавить, заставить отступиться можно через близких и через родных», — говорят сами очередники. Они просят журналиста «МК» не называть публично в прессе их фамилии. В любом случае им на Байконуре еще жить. Но все списки этих невольных пленников космодрома у нас есть.
По зову сердца — не квартиры ради
В тот день, когда Путин прилетел к Назарбаеву в Астану, я наконец за трое суток пути тоже доехала на поезде до Байконура. На поезде — не потому, что я так уж люблю российские железные дороги, а потому, что аэропорт Крайний, единственный, куда садились раньше прилетавшие гражданские суда, не работает — он давно на ремонте. Можно, правда, приземлиться в ближайшей Кызыл-Орде, но те, как монополисты, жмут цены. Так что жители Байконура и их дети этим летом, когда температура доходила до 62 градусов по Цельсию, действительно оказались заложниками ситуации.
Отдохнуть на далекой родине семье из четырех человек — это выложить больше ста тысяч рублей за дорогу. Притом что хорошей зарплатой у гражданского специалиста на Байконуре считается 40–50 тысяч рублей.
Получается, что их и здесь отрывают от родины…
— На самом деле еще несколько лет назад большое количество непонятно каких граждан получали сертификаты на жилье в России. Это были даже и граждане Казахстана, оказавшиеся вдруг постоянно прописанными на Байконуре и получившие затем российское гражданство. Нередко им давали по два-три сертификата на семью, некоторые мошенники уезжали и продавали эти квартиры, а затем возвращались обратно и покупали себе хоромы в Алма-Ате или Астане, потому что на самом деле Россия им была не нужна, — вспоминают активисты. — Очень много было нарушений. По каким критериям принимали документы? У нас есть бизнесмены, местные предприниматели, которые ни дня на космос не проработали, а свое жилье уже получили. И если покопаться, то у каждого здешнего руководителя без отдельного жилья на родине не остался ни один член семьи, ни один подчиненный. Да, проходили у нас прокурорские проверки, находили нарушения — а толку? Мы слишком далеки для того, чтобы навести здесь закон и порядок.
Иногда доходило до анекдота. Является, например, к нашему чиновнику такая из себя многодетная красавица казашка и просит побыстрее дать ей российское гражданство. Чиновник у нее интересуется: «Цель получения российского гражданства?» — «Материнский капитал хочу!» — отвечает красавица.
— И ведь даже не прятались! — возмущаются байконурцы. — Ради льгот, жилья, когда оно еще было, родину готовы продать. Но в то время квартир еще хватало, думали, что в итоге их получат все, всех отселят, поэтому люди и молчали, терпели, ждали. А теперь, когда программа по отселению вдруг неожиданно закончилась, мы оказались у разбитого корыта.
КПП на границе российского города Байконур с суверенным казахским Тюратамом, тем самым, который был раньше мелким железнодорожным разъездом: «Предъявите пропуск!». У меня есть разрешение пребывать здесь на законных основаниях аж целый месяц, имеется еще и официальная миграционная карта, так что мне не страшно гулять по Тюратаму, где полицейские Республики Казахстан, бывает, отлавливают мелких миграционных нарушителей с паспортом РФ и заставляют платить штраф. Около 25 тысяч казахстанских тенге, то есть около 5 тысяч рублей, конечно… Рассказывают, что взяток не берут.
За последние годы приток рабочей силы из России превратился в мелкий ручеек. Нормальный выпускник технического вуза должен очень сильно любить родину, чтобы поехать за ее пределы ради каких-то неведомых космических идеалов. Те же, у кого появилась хоть какая-то возможность получить квартиру, с удовольствием ностальгируют по Байконуру уже издалека. Не стало военных — вместе с ними пропали и их жены — врачи, учительницы. В городе давно нет вообще никакого онколога, квоты распределяют только в Москву, но и ждать их надо по полгода. «Когда добираемся до вас, оказывается, что уже поздно», — вздыхают родственники умерших от рака, и таких много.
Так что приезжают сюда работать самые сильные, смелые.
— У нас в местном УВД пару лет назад была программа: едешь в отпуск — привези с собой обратно двух друзей работать по контракту, получишь премию за каждого в пятьсот рублей, — рассказывают уже российские полицейские в Байконуре. На самом деле здесь существует двойная, параллельная система силовой власти: казахская и наша. Если правонарушителем оказывается гражданин Казахстана, его делом занимаются земляки-полицейские, и наоборот.
А вот суд согласно международной юрисдикции на Байконуре один — военный. Хотя самих военных, как я уже писала, на Байконуре почти нет.
— И как насчет тех, которые привозили друзей по контракту? Получили они за это свои премии? — интересуюсь я.
— Нет, — грустно вздыхают стражи порядка. Дела с квартирами у них обстоят еще хуже. Есть какая-то особая «милицейская» очередь, но она, похоже, не движется вообще. Пенсионеров туда не ставят, говорят, идите в администрацию города Байконура, вы не наши, а в отставке, а администрации они тем более не нужны, так и висят ветераны МВД РФ между небом и землей.
Разные Вселенные
В прошлом году ранней весной город вздрогнул: закончился мазут. Было отключено теплоснабжение всех гражданских объектов, кроме детских садов и больниц. Испугались возвращения беспредельных 90-х годов, когда замерзали целыми улицами. В этот раз виноваты оказались не политические, а экономические реалии — Казахстан отказался пропускать на Байконур российское топливо, пытаясь заставить покупать только свое и втридорога. Город напрямую подошел к технологической катастрофе.
— Я сделал все, чтобы спасти Байконур, дошел до самого Путина, и проблема была решена, топливо к нам поступило, — гордится Анатолий Петренко, нынешний глава администрации города Байконура. Должность эта особенная — глава администрации города Байконура назначается совместным волеизъявлением глав сразу двух государств, России и Казахстана.
Наверное, Анатолий Павлович Петренко действительно незаменим на своем посту — иначе как объяснить, что официально он стал градоначальником буквально за несколько месяцев до своего 70-летия, предельного возраста, после которого государственного чиновника, сколь бы заслужен он ни был, отправляют на пенсию. «Я никогда не искал работу, это работа искала меня», — уверен бывший замполит Петренко. На Байконуре он уже тридцать лет. И хочет еще послужить.
Мы встретились с Анатолием Павловичем, чтобы обсудить то самое «неожиданное» постановление Дмитрия Медведева, что байконурцам больше не нужно жилье. Интересуюсь: кто, по его мнению, мог подложить его землякам такую свинью?
— А вот вы, журналисты, и узнайте, какой это был столичный клерк, далекий и безмозглый исполнитель, который так сделал, — чуть не стучит по столу кулаком Петренко и смотрит на меня так, что мне сразу кажется, будто я и есть тот самый подлый клерк.
— То есть вы уверены, что это был не чиновник администрации города Байконура? Бывший или действующий? Многие считают, что это мог быть ваш предшественник. И что на самом деле эти квартиры вполне могли быть уже получены кем-то еще… Или просто чиновник захотел выслужиться, сэкономить государству денег. Могло такое быть?
— Как вам не стыдно! — еще немного, чувствую, и я вполне могу ракетой вылететь из кабинета главы. — Выбросите это из головы, что это мог быть кто-то из наших, — стыдит меня он. — Мы, наоборот, докладывали в Минэкономразвития, в Министерство финансов, в Администрацию Президента, вот письма Шувалову, Козаку, Рогозину — и везде мы пишем, что у нас 2000 семей остались без жилья, — одновременно с рассказом мне демонстрируют увлекательную компьютерную презентацию на стене, представляющую собой данную чиновничью переписку.
Кстати, очень удобно, можно взять и другим мэрам на вооружение: не показывать пыльную стопку стандартных отписок, а вот так — используя высокие технологии, щелк-щелк мышкой…
— Вот что вы опять все на деньги переводите, — не может успокоиться Анатолий Петренко. — Квартиры — они, конечно, нужны. И я за них, поверьте, бьюсь, несу за наших людей ответственность, сочувствую им и всячески содействую. Но ведь и патриотизм должен быть! Ведь главное в нашем деле — это как раз патриотизм, любовь к родине, а не материальные вопросы. Ведь человек приезжал на Байконур работать не ради квартиры, а по зову сердца. И я когда-то так сюда прибыл…
— То есть у вас самого квартиры нет до сих пор? — конкретизирую я.
— У меня есть. Но я чувствую, что вы меня не понимаете. Мы с вами из другого поколения и живем в параллельных мирах.
Мне кажется, что спросить о жизни в параллельных мирах стоит у заместителя председателя совета ветеранов Байконура Юрия Николаевича Петровнина. Он с мэром Петренко — у них даже фамилии перекликаются — как раз из одного поколения. Петровнину 75 лет. Общий стаж работы на космодроме — 40 лет. Два раза по двадцать. Первый раз Петровнин приехал сюда в 1960-м. В 80-м, так и не дождавшись жилья, вышел в отставку, уехал, потом, уже в 90-х, снова вернулся. Помнит Гагарина, Королева, Титова…
А жилья так, получается, в своем параллельном мире и не заслужил…
Квартиры в невесомости
Но больше всего не повезло тем 30 семьям байконурцев, которые последними получили «живые» квартиры в подмосковном Клину. Они даже видели их. Они стояли под родными дверями и говорили с соседями.
Кстати, для несведущих: чаще всего жителей космического городка отселяли именно в Московскую область, так как даже в их байконурских паспортах заранее стоят штампы ОУФМС по Московской области. Правда, как говорят старожилы, ни одной фамилии местных депутатов они не знают. Хотели пожаловаться на свою жизнь, а некому. Хотя, по идее, все участвовали в выборах…
Так вот, тридцати семьям байконурцев выпал счастливый билет. «Это было больше года назад. Мы пошли в администрацию, где нам экстренно выдали все документы, сказали, чтобы мы ехали в Клин и на себя оформляли. Дали нам адреса юристов фирмы-застройщика, мол, те все сделают за нас, только надо отправить им по 25 тысяч рублей с каждой семьи за их работу».
30 семей по 25 тысяч — это более полумиллиона по ценам 2014-го. Но ничего, ладно.
«Счастливчиков» заранее попросили выписаться из старых квартир в Байконуре вместе с семьями, мол, без этого документы не дадут.
Но, добравшись до Клина, байконурцы вдруг узнали, что квартир у них… нет. Они бомжи.
Их жилье фирма-застройщик почему-то передала… администрации Байконура, которая затем должна была переуступить права на эту недвижимость настоящим владельцам. Такая вот сложная схема.
Но сама администрация брать чужие квадратные метры на баланс тоже наотрез отказалась, так как это означало бы, что она и должна оплачивать ЖКХ всех 30 квартир, пока те не перейдут к физическим лицам, а на это государственных средств нет. Квартиры повисли в воздухе…
Причем спросить как бы и не с кого. Предыдущий начальник Управления жилищного строительства администрации города Байконура, который участвовал в этой сделке, был недавно снят с должности, привлечен к уголовной ответственности и уже даже получил условный срок. Не за Клин. За другое.
Вины администрации в ситуации с клинскими квартирами нет, поймите нас правильно, — волнуется Марина Шатравка, новый начальник управления. — Я не знаю, что там конкретно произошло, но с этим застройщиком наше управление работало и раньше, и все всегда было в порядке. Все обязательства и в этом случае были выполнены в срок. Госконтракт оплачен полностью. Объект сдали в эксплуатацию.
Городская жилищная комиссия распределила гражданам их квартиры. А потом выяснилось, что… Что почему-то прежним руководством управления была изменена работающая схема передачи прав собственности, и, вместо того чтобы передать жилье хозяевам по договору уступки права требования, это такая общепринятая форма, квартиры вдруг повисли на нас… И теперь предстоят суды с застройщиком, чтобы вернуть квартиры их настоящим хозяевам.
— Да, но мы в итоге оказались почти бомжами. Нас же всех отсюда выписали… Но, когда мы вернулись ни с чем обратно, дали только временную регистрацию. У меня теперь 27-летний сын на работу устроиться не может, у него секретная форма допуска, а прописки нет — и его не берут, он сидит у меня на шее уже второй год, — возмущается Вера Николаевна Карева.
На недавнем собрании, где присутствовали почти все клинские страдальцы, пенсионерка «ракетной отрасли» Вера Николаевна задала свой вопрос мэру Петренко: как же такое могло случиться? И что им теперь делать, бездомным?
— И что он вам ответил?
— Он сказал, что все будет в порядке, что они сейчас за нас будут судиться…
«Да не оплачены наши квартиры, поэтому их нам и не отдают, мы точно знаем», — шумят на встрече одни.
«Мы боимся, что наши выстраданные квартиры за это время вообще продадут налево и мы их больше никогда не увидим!» — перекрикивают другие.
Юристов, как я выясняю, среди пострадавших нет. Да и вообще на Байконуре очень мало тех, кто открыто готов отстаивать свои права — потому что это одновременно и означает, что идешь против системы.
В маленьком Байконуре, оторванном от большой России на тысячи километров, привыкли считать, что система — это и есть родина.
Люди не знают, куда им деваться. Кому жаловаться. Причем об этом мне говорили не только простые работяги, но и те, кто с «положением», но тоже оказался в числе этих злополучных 2000 семей, о которых неверно доложили Медведеву. Не пощадили даже своих, выходит.
Но выход из этого есть. Нужен отдельный указ Путина по отселению граждан с Байконура, этот указ уж точно «погасит» медведевское постановление правительства.
Вот только кто рискнет доложить о необходимости такого указа президенту?
***
…К январю температура на Байконуре, как обычно, упадет до минус 40. Ожидаются сокращения по предприятиям, в отрасли началось укрупнение и оптимизация, космический холдинг-монстр (по своим размерам) ФГУП ЦЭНКИ («Центр эксплуатации объектов наземной космической инфраструктуры») ждет реорганизация. «Численность персонала будет оптимизирована за счет устранения лишних уровней управления, устранения дублирования функций, повышения эффективности взаимодействия ФГУП ЦЭНКИ с Роскосмосом», — из официального пресс-релиза ведомства.
То есть без работы, как предполагают, по самым минимальным подсчетам, могут остаться до 800 человек. Притом что на всем Байконуре наших сограждан около 35 тысяч, остальные — больше половины — жители Казахстана. Куда пойдут выброшенные с предприятий специалисты, если идти им в этой космической колонии-поселении просто некуда, других вакансий в городе нет.
Можно, конечно, отправиться покорять «Восточный». Там их ждут.
— Моего племянника туда перевели. Сказали, что там он нужен больше, а если не поедет и откажется, то и здесь работу потеряет, — рассказывает одна из жительниц.
— И как он?
— Да ничего. Говорит, что пока, как у нас в 55-м году, одни бараки без удобств… Зато Интернет есть!
Екатерина Сажнева
Источник: mk.ru
