Внутренний баланс сил в Европе смещается незаметно для окружающих. Доминирующее положение Германии, которое казалось абсолютным после финансового кризиса 2008 года, постепенно уменьшается — с далеко идущими последствиями для всего Европейского союза.
Конечно, с точки зрения перспективы использования методов невоенного воздействия, тот простой факт, что люди верят Германии, является сильной опорой для поддержки статуса страны и ее стратегического положения. Но довольно скоро люди начнут замечать, что основной двигатель этого восприятия — рост экономики Германии при длительной рецессии большинства других экономических систем стран еврозоны — является уникальным обстоятельством, которое скоро исчезнет.
За 12 из последних 20 лет темпы роста экономики Германии были ниже, чем средний темп роста экономики трех других больших стран еврозоны (Франции, Италии и Испании). Хотя рост немецкой экономики, как показывает график, был выше в посткризисный период, Международный валютный фонд предсказывает, что в течение ближайших пяти лет рост экономики Германии станет ниже среднего роста экономики упомянутых трех стран, и намного ниже среднего роста экономики всех стран еврозоны, включая небольшие страны Центральной и Восточной Европы с высоким темпом роста экономики.
Безусловно, у Германии все еще имеются некоторые очевидные преимущества. Но при более внимательном изучении оказывается, что они не столь уж позитивны, какими они кажутся на первый взгляд.
Начнем с того, что в экономике Германии достигнута почти полная занятость — в резком контрасте к показателям безработицы с двузначными цифрами, которые преобладают в большинстве стран еврозоны. Но комбинация полной занятости и низких темпов роста экономики фактически указывает на базовую проблему: медленный рост производительности труда. Добавьте к этому сокращение численности квалифицированных работников, способных удовлетворять потребности рынка труда Германии — население страны стареет, а у прибывающих беженцев отсутствуют необходимые навыки квалифицированной работы — и немецкая экономика представляется обреченной на вялотекущую работу в течение длительного времени.
Другое очевидное преимущество Германии ‑ большие финансовые резервы, которые не только смягчили последствия кризиса, но дали стране и значительное политическое господство. Действительно, поскольку немецкие финансовые фонды были незаменимы для помощи сильно пострадавшим странам периферии еврозоны, страна стала центральным пунктом во всех усилиях по преодолению кризиса.
Согласие Германии было необходимо, чтобы создать «банковский союз Европы», который повлек за собой передачу контролирующих полномочий Европейскому центральному банку (ЕЦБ) и создание общего фонда помощи для решения проблем слабых банков. И противодействие Германии задержало вмешательство ЕЦБ в рынки облигаций; а когда, наконец, ЕЦБ начал свою программу скупки бондов, это было сделано при негласном одобрении Германии.
Но теперь, когда процентные ставки на нулевом уровне, крупные сбережения Германии не дают ей большой пользы. И, с затиханием финансового шторма, у Германии нет новых возможностей продемонстрировать свое политическое влияние в других странах как внутри, так и вне еврозоны.
Действительно, Германия, вследствие ее глубокого вовлечения в экономики центральноевропейских и восточноевропейских стран, была ключевым игроком в Минских соглашениях, которые были подготовлены с целью прекращения конфликта в Украине. Однако эти соглашения имели весьма малое влияние на положение в ближневосточных странах, к которому приковано сегодня внимание всего мира. Хотя многие страны выдвинули на первый план политическое руководство Германии в решении вопроса кризиса беженцев, в действительности Германия не имеет серьезного влияния на факторы, которые породили этот кризис; в результате страна испытывает громадное напряжение. Страна вынуждена сегодня впервые попросить солидарной помощи у своих партнеров по ЕС, поскольку одна Германия не может принять всех вновь прибывших беженцев.
Как обычно, однако, представления отстают от действительности, что означает, что Германия все еще рассматривается повсюду как самая большая сила еврозоны. Однако, по мере того как глобальный деловой цикл ускоряет возвращение Германии к «старой нормальной стране», станет все более трудным игнорировать смещение влияния в пределах стран Европы.
Германия, которая экспортирует большие объемы средств производства, выиграла больше других государств-членов еврозоны от инвестиционного бума в Китае и в других развивающихся экономиках. Но рост развивающихся экономик сегодня значительно замедляется, включая и Китай, где запросы переходят от инвестиционных товаров к потребительским товарам. Эта тенденция отрицательно влияет на рост немецкой экономики и приносит пользу южно-европейским странам, которые больше экспортируют товары народного потребления.
Продолжающееся изменение в динамике экономической мощи и политической власти стран Европы, вероятно, окажет большое влияние на функционирование ЕС — и особенно в странах еврозоны. В частности, без сильной Германии, укрепляющей финансовые структуры еврозоны и побуждающей к внедрению трудных, но необходимых структурных реформ, страны могут потерять мотивацию для выполнения действий по обеспечению справедливости и стабильности в долгосрочной перспективе. Если инфляция будет оставаться низкой, ЕЦБ сможет почувствовать себя более свободным для осуществления следующих этапов монетарного стимулирования, еще более подрывая достижение финансовых целей.
Короче говоря, возможно, что мы движемся к менее «германской» экономической политике в еврозоне. Хотя эта новая политика могла бы поднять популярность ЕС в периферийных странах, она может также привести к увеличению сопротивления членству в ЕС внутри Германии — стране, которая, несмотря на ее уменьшающуюся экономическую силу, остается важной частью мозаики европейской интеграции
Даниэль Грос
Источник: inosmi.ru
