Законодательная столица Европейского союза видала уже не одну волну мигрантов — но такой массовой не было. В Брюсселе много, очень много лиц с семитскими и африканскими чертами, женщин в абаках и хиджабах, еды халяль и арабской речи.
Чтобы убедиться в этом, достаточно проехать до станции «Гаре Норд» — Северного вокзала, где находится и временный палаточный лагерь беженцев из Африки и Ближнего Востока. Там, вокруг небоскребов брюссельского «Манхэтэн-сити» — сплошные эмигранты, кое-как встроившиеся в свое место под солнцем. Жители бывших французских колоний в Магрибе и Африке, Алжир, Конго, Уганда, Руанда, Мали…
Пусть даже во втором или в третьем поколении, они не носят белые воротнички, как служащие из штаб-квартиры НАТО и разных структур ЕС в районе площади Шумана и вокзала Люксембург.
Европа обетованная, Западная
Лагерь беженцев у Северного вокзала на углу бульваров Альбера Второго и Симона Боливара естественно вписывается в этот эмигранстский район.
Организацию лагеря стоит посмотреть хотя бы из тех соображений, что в Прибалтику скоро, еще до конца года, они прилетят с инспекторами МВД и Минюста. В Латвии пока говорят о 756 мигрантах, но это явно не последняя точка.
А в Бельгии в этом году попросило убежища более 50 тысяч мигрантов — в основном те, кто еще недавно плыл на переполненных лодках из Турции к греческим островам, а потом прорывался через границу Македонии, через балканские страны в благословенную мирную Европу. Которая своей политикой, выражаемой словами Жана-Клода Юнкера и канцлера Меркель как «солидарность», создала самый массовый со времен окончания Второй Мировой войны «refugees crisis». Явление, неожиданно принявшее формы цунами с более чем двумя миллионами переселенцев только в этом году.
По статистике Европейского агентства по охране границ «Frontex», в ЕC в этом году прибыло 630 000 человек без документов — это как минимум каждый четвертый беженец, количество которых растет пропорционально доступности Европы как рая обетованного.
Госсекретарь Бельгии по вопросам убежища и миграции Тео Франкен недавно заявил, что в последнюю неделю в Бельгию прибыли около 1,9 тысячи беженцев — на четверть больше, чем неделей ранее. Бельгийские власти обеспокоены растущим притоком просителей убежища из государств Ближнего Востока и Африки, а это 4-5 тысяч человек в месяц.
Для их расселения власти намерены до конца года увеличить количество мест в центрах временного содержания с нынешних 22 тысяч до 36 тысяч. При этом сами же беженцы говорили вашему автору, что их в Бельгии намного больше, чем в официальной статистике.
При этом расизма и ксенофобии в Бельгии с ее колониальным прошлым и пост-имперским чувством локтя — ноль, как убедился BaltNews.lv. Это действительно так. А наша Восточная Европа не в меру напугана. Африканизация и исламизация — явления, которые стали нормой в Англии, Бельгии, Германии, нам неизвестны и потому пугающи.
Как рассказал вашему автору поддержавший план солидарности с беженцами Юнкера депутат Европарламента (от латвийского правящего «Единства» все депутаты вошли в состав толерантной партии ЕРР «христианских демократов») Кришьянис Кариньш, «в Латвии вместе с русской и латышской общинами, по меньшей мере привыкших друг к другу и не теряющих своей национальной идентичности, появится третья — арабская. Страх этот иррационален, но он — понятен».
А в районе Северного вокзала коренные фландрийцы и валлонцы не замечают и не боятся людей, говорящих на языке пророка. Собственно, сами брюссельцы давно уже разбавляют свою кровь кровью арабов или африканцев. Межрасовые браки никого там не удивляют: все, что нам нужно, это только любовь
Люди из Афганистана, Ирака и Эритреи, как обычно — мужчины молодые и среднего возраста, 25-40 лет, с удовольствием перебрасываются шутками с молодыми бельгийками из социальной службы «Samu Social», заботящимися о потенциально будущих бельгийских гражданах.
Солидарность как долг перед Еврокомиссией
— Это не экономические переселенцы. Это — несчастные люди, которым нужно помочь из солидарности. Германия в этом году показала пример, приняв полтора миллиона политических беженцев их Сирии, Ирака и Эритреи.
Страны Европы, такие как Латвия, готовы осваивать деньги европейских фондов на инфраструктуру, дороги, школы, и мы должны принять 756 беженцев. Мы примем, и они освоят латышский язык и интегрируются в общество — я убежден в этом! — оптимистично сказал вашему автору комиссар Еврокомиссии по правам человека и социальному диалогу Нил Муйжниекс.
Комиссар Муйжниекс всю эту осень мечется между лагерями беженцев из стран Ближнего Востока и Северной Африки. Венгрия, Австрия, Германия… Еврокомиссар посетил лагерь беженцев в брюссельском парке Максимилиан всего днем позже автора BaltNews.lv. Можно сказать, мы видели все это одним и тем же взглядом.
Разумеется, это всего лишь один из десятков лагерей беженцев. Не самый крупный и не самый бедный, не полутюремный поселок строгого режима на острове Лампедуза и не палаточные огромные поселения сирийцев и иракцев в Турции. Может ли появиться в Латвии подобный городок — с 3500 людей в дневное время? Там вход свободный, и выход тоже. Сюда можно не приходить ночевать, являсь только днем — пообщаться с друзьями.
Этот бельгийский парковый лагерь скоро закроется до весны: сейчас муниципалитет Брюсселя срочно арендует отапливаемые помещения. Палатки мигрантов расположены в удобном месте — напротив, через бульвар короля Альбера Второго, в здании Всемирного торгового центра, расположен офис первичной регистрации беженцев.
По утрам там очередь, к вечеру всех кормят и размещают в палатках в парке Максимилиана. Через несколько дней или недель жители парка перемещаются под муниципальную крышу, а их места в палатках занимают новые очередники.
Так будет и в Латвии (за исключением палаток разве что: жилфонд Риги имеет потенциально больший резерв, нежели есть у Брюсселя).
Разумеется, не сегодня и не завтра. Пока в Восточной Европе самый внятный и единственный фактор отсрочки наплыва говорящих на арабском — бедность.
В Бельгии минимальная заработная плата составляет почти 1500 евро в месяц, в Латвии — 360 евро. Разрыв в размере пособий, правда, меньше. Но все же пятеро граждан Ирака, недавно сорвавшихся из лагеря в Муцениеки под Ригой, выбрали перспективу жить в Западной Европе, показав реальное положение вещей.
После долгого пути
Кристоф Хиленс из «Samu Social» оказался едва ли не единственным представителем социальной службы со знанием английского. Работа ему нравится по гуманистическим убеждениям. Кристоф провел репортера по этому лагерю.
Конечно, первое тут — это медицинская палатка. Без строгого карантина, в серьезных случаю больных госпитализируют. Врач Себастьян Кервин из волонтерской организации
«Medecine du Monde», ее еще называют»Врачи мира», рассказал, что очень многие его подопечные ослабели в пути.
— Есть эпизодические случаи сексуально-трансмиссивных заболеваний, включая ВИЧ, туберкулез, кишечные расстройства очень часты.
Но случаев лихорадки Эбола и эпидемических болезней не было. Довольно часты заболевания сердца. И конечно, проблемы одиночества, стрессы, травмы — с людьми работают терепевты и психологи, в том числе из числа волонтеров, — говорит доктор Кервин.
У входа в сквер Максимилиана на фоне самодельных плакатов, кричащих о сострадании и том, что «Política de merde», несколько мужчин ломают старые поддоны и сколачивают из них грубые столы. Работали всего человек пять, остальные — а в лагере находилось несколько сотен молодых мужчин явно без проблем со здоровьем — бездельничали.
Но не скучали — уткнулись в смартфоны, какие и в Латвии-то не у всех. Группа мужчин пела веселую песню на арабском, хлопая ритмично ладонями. Наконец, в палатке в дальнем углу от входа девочка Лейла лет 12-ти из Алеппо учила французский язык.
Обучение самых азов: волонтер нарисовал на листе бумаги фигуру человека и просил Лейлу сказать, как на французском будет рука, нога или глаз. Сирийка в черном абаке стеснялась, но старалась произнести слова. Спустя полчаса еще несколько мужчин пришли в эту палатку с надписями на арабском и английском «Школа». Прогресс интеграции, несмотря на наличие огромного желания волонтеров, был нулевым.
В центре лагеря стоит зеленая 20-метровая палатка бельгийской армии, в которой сложены пожертвования для беженцев: одежда, пища, предметы гигиены. На Максимилиана есть детская палатка с несколькими матерями, где десятки новых игрушек.
У туалетов, совмещенных с умывальными комнатами, всегда стоит очередь. Туалеты разделены оградой на мужские и женские, при этом возле женских находятся сторожа из числа волонтеров и арабов. Они берегут честь жен и дочерей от не то чтобы эксгибиционистов, а даже от косых взглядов — в исламе это очень важно.
Наконец, Иншалла, сеть розничной торговли «Carrefour Belgium» и ее сотрудники мобилизовались в поддержке усилий по отношению к samusocial кандидатов в беженцев. Тысячи литров воды в бутылках в сутки, сотни фонариков, батареек, почтовых конвертов и т.д нашли разъездные команды волонтерского движения.
Лагерь строили всей страной
Как говорит Кристоф Хиленс, бюджет расходов на одного беженца подсчитать невозможно. Делать это даже никто не пробовал. Есть правда, такие поступления, как недавний чек от театра «Saint-Michel» и автора спектакля «Джихад» Исмаила Саиди, высмеивающего страхи европейского обывателя перед «священной войной» ислама.
— Здесь сейчас 3500 человек одновременно, но большая часть из них ночует в других местах. Люди все время меняются, многие живут в других лагерях. Становится холодно в палатках. В здании WTC открыт центр для 500 беженцев, и сейчас мы хотим скорее разместить всех в тепле, пока не наступили серьезные холода.
— Как попали эти люди в Брюссель, откуда они?— спросил я.
— Сирия, Ирак, Афганистан в основном, — ответил Кристоф. — Каждый день 500 людей просит убежища. География также — страны Африки, бывшие французские протектораты, турецкие лагеря.
В основном эти люди еще несколько недель назад бежали по морю в Грецию, прошли через закрывающиеся границы Венгрии и Румынии.
И вот они пришли в Бельгию — к своей цели. Это длинное путешествие показало им, как люди относятся к людям. История с венгерской журналисткой, поставившей подножку бегущему сирийцу, показывает, что европейцы могут очень серьезно ошибаться. Такие случаи шокируют. Но тот случай показал гуманизм общества — как стало очевидно, многие солидарны с беженцами и думают, как помочь им и разрешить этот кризис в Европе.
— А какие проблемы здесь у людей? Безопасность, здоровье, материальное состояние?
— Очень многие люди попали сюда без легального статуса, без документов. Когда они просят убежища в Бельгии, авторизация их личностей занимает порой довольно долгое время. Какие перспективы? Большая часть этих людей, которые месяц или два месяца назад были на войне, получит статус беженцев и ВНЖ в Бельгии с перспективой спустя 5 лет получить бельгийское гражданство.
Кристоф Хиленс, кстати, стопроцентный белый европеец, рекомендует жителям стран Восточной Европы, где заметно неприятие эмигрантов как носителей чужой культуры, набраться большей толерантности. Хороший совет, серьезно. Просто нужно понять, что не надо навязывать представителям иной культуры собственные представления. Не поймут. Не поймут ни запрета на хиджаб, ни просто косых взглядов.
В лагере на Максимилиана одновременно работает около сотни волонтеров. Этого хватает, чтобы обеспечить всем нужным всех. Например, одежда и обувь собирается у жителей Бельгии как гуманитарная помощь и затем раздается всем желающим в этом лагере. К палатке с одеждой всегда очередь. Беженцы одеты так, что не отличаются от других жителей в районе Северного вокзала. Голодающих, изможденных и выглядящих несчастными людей там точно нет.
Что очевидно — все они воспринимают всю эту европомощь как должное. И протестуют, если кто-то хотя бы намекнет на обратное. Слово MUST, «должен», тут уже запомнили.
Абдул Карим, Сирия:
— Я искал работу в Сирии, но там тоже очень плохо. В Брюссель я попал через Турцию — сначала в Грецию, потом через Македонию, Венгрию, Австрию и Германию. Из Сирии в сентябре сюда приезжало 500-600 человек каждый день, люди целыми семьями спали на улице.
Где я готов жить, когда получу документы для работы? Я знаю многих людей из этого лагеря, уехавших в Англию. Готов ли я жить в одной из стран Балтии? Возможно, но у меня пока нет легальных документов.
Саид Альсефи, Ирак:
— Два месяца назад я покинул Ирак из-за опасения за свою жизнь — я не хотел, чтобы меня убили исламистские экстремисты и не хотел стать одним из них. В Северном Ираке на территории курдов жизнь тоже не для меня, у них хаос. Я пытался жить в Турции, но мы там не нужны.
Я потерял все — дом, университет, семью. Я пытался учить людей английскому языку, в том числе в Турции, но там это слишком сложно. В чем главная проблема? В Брюссель приезжает каждый день 500 человек — а им говорят: возвращайтесь обратно. Мы не имеем домов и хотим стартовать здесь заново.
Могут ли быть среди беженцев экстремисты? Зачем вы это спрашиваете? Я жил в исламской стране с экстремистами и бежал оттуда, потому что я не хотел стать гангстером или умереть. Многие в Ираке и Сирии пытаются выживать, взяв оружие —но это их ошибка. Я хочу жить в дружественной Европе. Вы начали эти войны и вы должны нам.
Дуду, Гамбия:
— Я из Гамбии — ситуация там другая, чем в Сирии, Ираке и Эритрее. Но люди бегут из Гамбии из-за диктатуры президента Яйя Джамме. В стране нет свободы и никаких перспектив.
Чем это лучше военной и политической ситуации в Сирии и Ираке? Ничем! В Брюсселе живет много гамбийцев, и я ночую у моих друзей — а в этот лагерь я прихожу провести время. Для меня главное — легализовать мои документы в Европе. Европейские дипломаты должны дать людям, оставшимся без паспортов, шанс начать новую жизнь.
В эту субботу в Каунасе прошла акция протеста литовских консервативных и националистических партий против беженцев — в этот 24-часовой протестный марафон, на который приглашены представители партии «Наши финны» и националисты из венгерской партии Йоббика, включено факельное шествие.
В свою очередь, днем 6 ноября лидер латвийского национального объединения «Taisnīgums» Виктор Бирзе приглашает на акцию протеста на улице Екаба напротив здания сейма. В общем-то, в этой истории никогда не будет точек над «i».
Анатолий Тарасов
Источник: vesti.lv
