Действие рождает противодействие. Избыточный, необязательный антикоммунистический жест привел к самому впечатляющему неосоветскому реваншу.
Постсоветская Белоруссия начала девяностых — обычная восточноевропейская страна, только что мирно избавившаяся от коммунистической власти. Парламентская республика, возглавляемая профессором-демократом Станиславом Шушкевичем. Умеренно консервативное правительство технократа Вячеслава Кебича. Минимальная по сравнению с другими постсоветскими странами социальная и межнациональная напряженность. Зарождающаяся рыночная экономика в той стадии, когда еще работают старые заводы, но обыватели уже зарабатывают поездками на вещевые рынки в соседнюю Польшу. Молодой бизнес, среди героев которого можно найти и респектабельных крепких хозяйственников, и откровенных бандитов в кожаных куртках. Если сравнивать ситуацию с Россией или Украиной, то жизнь, пожалуй, получше, если с Прибалтикой — то похуже. В любом случае — все впереди.
Случайный президент
Споткнулись буквально на пустом месте. В Минске скрывались от литовского правосудия бывшие лидеры компартии Литвы. Литва вяло требовала их выдачи, но настаивала не очень, вопросом жизни и смерти это не было. А белорусские власти зачем-то решили их выдать. Арестовали и передали литовцам. Парламент, которому тогда принадлежала реальная власть в стране, был не в курсе и оказался поставлен перед фактом. Депутатов это возмутило, и должностей лишились все республиканские силовики и первое лицо республики — за несколько месяцев до президентских выборов Станислав Шушкевич был отправлен в отставку.
Нетрудно было догадаться, кто стоит за этой интригой. Фаворитом президентской гонки считался премьер Кебич, и, лишив Шушкевича административного ресурса, он, как все думали, мог рассчитывать на самую легкую победу. Она казалась ему настолько легкой, что он, как ясно теперь, отнесся к выборам слишком легкомысленно.
Победа, лежавшая у Кебича в кармане, вдруг досталась молодому и агрессивному председателю парламентской антикоррупционной комиссии Александру Лукашенко. Ни денег, ни групп влияния, ни даже собственной партии у него тогда не было — только личное обаяние и телевизионный образ мужичка-правдоруба из народа. Белорусам 1994 года этого оказалось достаточно, чтобы поверить именно ему.
Герой книг Маркеса
С тех пор, а прошел уже 21 год, Лукашенко президент Белоруссии — первый и единственный. Ярлык «последнего диктатора Европы» подошел ему так же хорошо, как и маршальская форма, которую он надевает по праздникам. Маленький незаконнорожденный сын, всюду сопровождающий его вместо первой леди, завершает идеальный образ героя книг Маркеса про латиноамериканских диктаторов.
Картофельное царство под советским красным флагом, самая странная (конкурировать с ней может только Туркмения) государственность на постсоветском пространстве. Наверное, все дело в том, что в отличие от Украины или стран Балтии, успевших построить собственную государственность до прихода советской власти, вся досоветская история Белоруссии прошла в тени сначала Великого княжества литовского, а потом Польши. Ни один президент не решился бы отобрать у украинцев их желто-синий флаг или герб-трезубец, но Минск не Киев — избиратели Лукашенко были рады, когда одним из первых своих решений он заменил литовский герб и флаг польской расцветки на чуть измененную (без серпа и молота) символику Белорусской ССР.
Отстающая Россия
В 2000 году этот трюк в России с национальным гимном повторит Владимир Путин. Сейчас, когда и путинская Россия, и лукашенковская Белоруссия прожили уже достаточно, чтобы сравнивать их историю, можно сказать, что Владимир Путин в каком-то смысле оказался учеником Александра Лукашенко. И свою «управляемую демократию» белорусский лидер построил лет на пять раньше, чем российский, и политические заключенные появились сначала в Минске, а потом в Москве, и свои «Болотные» со свирепым ОМОНом Белоруссия пережила намного раньше, чем Россия. Наконец, западные санкции против Лукашенко и его людей были введены еще тогда, когда никому не пришло бы в голову примерять их на российские реалии.
Ирония судьбы оказывается иронией вдвойне, если вспомнить, что в допутинской России Лукашенко был не просто президентом соседней страны. Трудно сказать, были ли у него какие-то амбиции на этот счет, но в России девяностых, мечтавшей о порядке и сильной власти, он очень выигрышно смотрелся на фоне слабого и старого Бориса Ельцина. Лукашенко активно этим пользовался — его поездки по российским регионам очень напоминали предвыборные, и антиельцинские газеты, деморализованные выборами 1996 года, прямо называли его идеальным лидером для идеальной России. И в этом Лукашенко тоже похож на Владимира Путина, у которого в украинской провинции 2014 года поклонников было не меньше, чем у Лукашенко в российской провинции 1997 года.
Разница, однако, заключается в том, что экспансия неосоветского «белорусского мира» так и осталась нереализованной, а «русский мир» в прошлом году увидели все. От звания «последнего диктатора Европы» Лукашенко уже фактически избавился, передав его по эстафете на восток.
Олег Кашин
Источник: inosmi.ru
