Складывается впечатление, что в условиях нарастающих кризисных явлений в российской экономике либеральный блок правительства, как в известном анекдоте, задался целью получить орден «за создание революционной ситуации в стране».
Не успела широкая общественность «переварить» новость об увеличении расходов на содержание госаппарата в бюджете будущего года, как глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев заявил о необходимости срочно повысить пенсионный возраст.
«Чем позже мы приступим к повышению пенсионного возраста, тем более радикально нам придется это делать», — предупредил Улюкаев в эфире телеканала «Россия 24″. Если еще несколько лет назад мы обсуждали (повышение пенсионного возраста — прим. „СП“) на 3 или 6 месяцев за год, то теперь обсуждается 6 или 12 месяцев за год. Если мы промедлим еще 4 года, то не сможем обсуждать уже год за год, будем на 1,5 года за год повышать», — «кошмарит» граждан министр.
При этом он поддержал модель, которая, по сути, представляет одно из звеньев механизма покрытия фискальных недоимок в бюджет Пенсионного фонда РФ. По словам г-на Улюкаева, на счетах ВЭБа и различных НПФ находится свыше 3 трлн. рублей пенсионных накоплений, которые вложены в различные активы. Так, если верить руководителю ведомства, которое отвечает за экономический рост в стране (процесс, ныне хромающий на обе ноги), «накопительная пенсионная система является основным поставщиком спроса на корпоративные бонды, это источник длинных денег».
Соответственно, по логике Алексея Улюкаева, если бы власти не пошли на заморозку пенсионных накоплений в 2014—2015 гг., то в НПФ и ВЭБе удалось бы аккумулировать более 4 трлн. рублей, что благотворно отразилось бы на инвестиционном климате в России. Таким образом, путь к спасению экономики РФ от дефицита ликвидности, вызванной перекрытием западных кредитных линий, лежит через возвращение к накопительной модели пенсионного обеспечения. «В этом году инвестиционный спад порядка 10%, в следующем году мы прогнозируем 1,5%. Весь объем инвестиций — 13,5 трлн. рублей, 1 трлн. составляет порядка 7−8%, вот считайте, какой короткий шаг от инвестиционного спада до инвестиционного подъема», — резюмировал Улюкаев.
По мнению его коллеги из Минфина Антона Силуанова, помимо «разморозки» накопительной части для этого потребуется ежегодное повышать пенсионный возраст до 65 лет для мужчин и женщин. В качестве обоснования необходимости применения в России формулы «век живи — век трудись» (средняя продолжительность жизни мужчин в нашей стране официально составляет 65,1 года) министр прибег к традиционной аргументации. «У нас по 1 млн. человек прирастает пенсионеров. У нас на 120 работающих 100 пенсионеров, с каждым годом эта цифра будет приближаться к тому, что количество работающих скоро будет равно количеству пенсионеров, а в странах Европы 150 работающих на 100 пенсионеров», — освежил Антон Силуанов в общественном сознании старый либеральный жупел.
Представители либерального блока делают ставку на алармизм, согласен доктор экономических наук, профессор Академии труда и социальных отношений Андрей Гудков.
— Это называется: «Хватай мешки — вокзал отходит!». Деятели из правительства очень сильно преувеличивают серьёзность экономических трудностей, которые переживает страна, а также значение такой меры как повышение пенсионного возраста.
«СП»: — Справедливости ради, падение ВВП, дефицит бюджета и другие кризисные явления не вызывают сомнений в экспертном сообществе…
— Никто не спорит — дефицит бюджета в ПФР есть. Но он составляет не триллион рублей, а гораздо меньше. По оценкам его председателя Антона Дроздова это где-то 300 млрд. рублей в 2015 году. При общих расходах, которые составляют около 7 трлн. рублей. При таких масштабах чуть более 300 млрд. — не очень значительная сумма.
Действительно, есть триллионные перечисления в бюджет Пенсионного фонда со стороны государства. Эти деньги поступают в ПФР как агенту, выполняющему государственные функции и публично-правовые обязательства. Их взяло на себя государство, соответственно, оно и покрывает дефицит ПФР из бюджета. Иначе и не может быть с учётом той заниженной ставки, которую продавили либералы гораздо раньше.
«СП»: — Повышение уровня страховых взносов в ПФР наталкивается на жесткое противодействие со стороны лоббистов бизнеса, которые говорят, что «государство душит» его поборами, налогами и социальными взносами.
— Это в чистом виде мифотворчество. Несмотря на падение ВВП, сборы налога на прибыль поднялись с начала 2014 года по лето текущего на 40%. При этом сборы НДФЛ, отражающие доходы трудящихся, повысились только на 3,9%. Это означает, что фонд заработной платы практически не вырос. Вот вам огромный резерв – небольшое повышение ставки страховых взносов означает 0,5−1% рост издержек. Такое «гомеопатическое» увеличение налогового бремени бизнес проглотит совершенно спокойно.
Россия поставила мировой рекорд по степени эксплуатации наёмных работников. На Западе отношение производительности труда к затратам на его оплату находится на уровне 3:1, а у нас десятикратная разница в пользу производительности.
«СП»: — Какими вам видятся перспективы накопительной части пенсии, которая, скорее, заслуживает определения «разорительной» для будущих пенсионеров…
— Нужно сделать её полностью добровольной. Потому что в обязательной форме эти уплаченные взносы, если не воруются, то, во всяком случае, используются крайне неэффективно. Есть такое понятие как доходность активов. Она должна быть выше уровня инфляции. В негосударственных пенсионных фондах за 13 лет их деятельности доходность в среднем была постоянно (!) ниже инфляции.
Если бы эти деньги перечислялись в ПФР, они бы ежегодно позволяли производить индексацию выплат пенсионерам на уровень инфляции. Можно было бы повышать пенсии в связи с увеличением доходов ПФР.
«СП»: — Почему так важно обеспечивать достойный уровень жизни пенсионеров в условиях кризиса помимо формального соблюдения конституционного положения о социальном характере российского государства?
— Да потому, что они это заработали. Когда я был моложе, то платил страховые взносы из расчета 39% от общей суммы своего заработка. А сейчас эта цифра составляет 22%, из которых вычитаются 6% (поступают в накопительную часть пенсии). Таким образом, я получаю 16% от работающих граждан моложе 1966 года. О какой социальной справедливости может идти речь?
«СП»: — Власти обещают проиндексировать пенсии в 2016 году на 4%, что ниже уровня прогнозируемой инфляции в 6,4%. Оценки экспертов ещё менее оптимистичны (инфляция составит порядка 10−12%). В правительстве обещают второй раунд индексации только в случае роста экономики. Насколько это реалистичный сценарий?
— Его авторы несколько преувеличивают проблему. На самом деле признаки оживления экономики налицо. Сейчас продукция отечественного агрокомплекса поступит на перерабатывающие предприятия. И в первых двух кварталах 2016 года это приведёт к экономическому оживлению. Мой прогноз — темпы роста ВВП в следующем году превысят один процент.
«СП»: — Учитывая официальную ожидаемую продолжительность жизни в России, которая составляет в среднем 70,7 лет (у мужчин 65,1 и у женщин 76,3 года) повышение пенсионного возраста выглядит довольно циничной акцией…
— Даже продолжительность жизни российских женщин ниже, чем в Европе, где слабый пол живёт более 80 лет. А по отношению к нашим мужчинам, которые едва дотягивают до 65 лет, эта мера и вовсе выглядит как издевательство. Наши либералы так спешат, поскольку в этом году ожидается рост смертности и падение рождаемости. Разумеется, это отразится на показателе средней продолжительности жизни.
Тогда эпигоны Чубайса и Кудрина лишатся единственного публично приемлемого обоснования повышения срока выхода на пенсию. У нас главная проблема пенсионной системы не в пресловутом старении населения как в Европе. Глава Минфина РФ г-н Силуанов говорит о том, что в нашей стране на 120 работающих граждан приходится почти 100 пенсионеров. Но речь идёт лишь о тех работниках, которые платят страховые взносы. Плюс где-то «болтаются» ещё 80 человек, которые работают, но ничего не платят. При том, что право на получение социальной пенсии они будут иметь.
Лучше бы Минфин вместе с МЭР занялись проблемой налогообложения и собирания взносов с серого сектора неформальной экономики. Речь идёт не о бандитах, а о тех предприятиях, которые имеют прибыль, а их самих, вроде, как бы и не существует (как в советское время «цеховики»).
«СП»: — Это должно быть связано с декларируемой властями деофшоризацией российской экономики?
— Безусловно. Но не это главное. У нас все корпорации практически ничего не платят в социальные фонды. Они платят только налог на прибыль. Дальше возникает вопрос, что происходит с оставшейся выручкой, не важно — здесь или в офшорах. Деньги раздаются вкладчикам, владельцам собственности по ценным бумагам. В России они платят 13% и всё.
А у обычного работяги кроме 13% подоходного налога государство забирает почти 30% в виде страховых взносов. В совокупности это составляет 40% произведённой им прибавочной стоимости. Зато, если вы вместо того, чтобы пахать в поле, приобретёте акции какого-нибудь агрохолдинга, то заплатите только 13%. Возникает закономерный вопрос: а как же заявленная государством социальная справедливость и солидарность?
Все собственники из отношений социальной солидарности выводятся нашим Налоговым кодексом автоматически. Какое же это социальное государство? Получается, что оно построено исключительно во благо собственников, но не людей труда. Поскольку нетрудовые доходы имеют льготный режим налогообложения. Хотя должно быть наоборот. Например, в Германии с дивидендов уплачивается 50% налог.
«СП»: — В отличие от своих немецких коллег, российские власть придержащие вообще избавили собственников «заводов, пароходов» от фискального бремени (налога на дивиденды)…
— Да, теперь их социальная ответственность ограничивается 13% подоходного налога. Да и раньше 9%+13% – это было в любом случае меньше 40%.
Заместитель председателя комитета Госдумы по труду, социальной политике и делам ветеранов Николай Коломейцев напоминает, что г-да Улюкаев и Силуанов не так давно предрекали России экономический рост во второй половине 2015 года.
— Теперь официальные источники пророчат нам по итогам года не рост, а спад в 1,5%. В реальности он будет ещё больше. Нынешний министр экономического развития, с моей точки зрения, это последовательный адепт «кудриномики». Он, а также представители экономического блока правительства, проводят всю ту же либеральную политику, которая уже завела нас в тупик. Таких людей надо не слушать, а убирать с занимаемых ими мест.
«СП»: — В чём может состоять альтернатива повышению пенсионного возраста?
— Я бы не говорил, что это предложение тотально порочно, если бы Улюкаев, как это полагается ему по должности, внёс хотя бы одно конструктивное предложение, каким образом можно поднять производство. Причем наши либералы придерживаются даже не классического, а извращённого монетаризма. Потому что один из основоположников этого течения научной мысли Милтон Фридман утверждал, что если экономика монетизирована менее чем на 40%, то говорить о её росте бессмысленно.
На сегодняшний день монетизация российской экономики составляет менее 37%. Отсюда колоссальное ограничение в доступе к дешевому кредиту, из-за чего происходит экономический спад, а в бюджете появляются дыры. В свою очередь, это приводит к недобору налогов, включая тех, которые поступают в ПФР.
Вот эти вопросы и нужно решать, вместо того, чтобы нырять в пустые карманы наших стариков. Не так давно Дмитрий Медведев одобрил предложение лишить индексации работающих пенсионеров. Естественно, что в результате многие люди, достигшие пенсионного возраста, потеряют дополнительный стимул продлить свой трудовое долголетие. Я вообще не понимаю, о чём думают наши власти, если в стране увеличивается армия безработных, а достойных вакансий не хватает даже для полных сил молодых людей, окончивших вузы.
«СП»: — Министры-монетаристы ссылаются на то, что ожидаемая продолжительность жизни в стране неуклонно возрастает…
— Да не продолжительность жизни, а количество бездомных и бомжей в нашей стране увеличивается. По данным Общественной палаты в России это уже порядка 6 млн. человек, то есть, каждый тридцатый. Это страшная цифра. Если к этому числу добавить хронических алкоголиков и наркоманов, то ситуация производит откровенно гнетущее впечатление. И решать её нужно совсем иными способами.
Я выступаю за солидарную систему пенсионного обеспечения. Кстати говоря, так было не только в СССР, но и во многих развитых капстранах. По сути, нам как колониальной периферии навязывают те модели, которые не применяются в цивилизованном мире. Страховая пенсионная система в Германии и Франции заключается в том, что работодатели уплачивают взносы в пенсионные фонды за работающих граждан. За бюджетников и безработных платит государство. Обязательная накопительная пенсионная система не работает в своём нынешнем виде.
В России есть негосударственные пенсионные фонды крупных рентных структур. Они составляют подавляющее меньшинство, но на пенсионное обеспечение своих работников собирают столько же средств, сколько государство на всех остальных. Я считаю, что это противоречит принципу солидарности поколений. Выплаты на накопительную часть пенсий следует сделать добровольными.
Василий Ваньков
Источник: svpressa.ru
