После того как гонконгский миллиардер Ли Кашин, самый богатый человек Азии, вывел свои активы из Китая, китайские государственные СМИ обвинили его в неэтичном поступке и неблагодарности. Он получил огромную прибыль, когда китайская экономика процветала, но покинул Китай, когда экономическая ситуация ухудшилась. Экономист Хэ Цинлянь анализирует непростые отношения между властью и капиталом в современном Китае.
«Побег» Ли Кашина вызвал горячие дискуссии в Китае. Эти дебаты следует понимать как войну между властью и капиталом. Они раскрывают трёхстороннюю проблему инвестирования в современный Китай.
Первая проблема: гонконгские инвестиции всегда рассматривались китайскими властями как «внутренний» капитал с иностранным именем.
С эпохи реформ и политики открытости Дэн Сяопина вплоть до 90-х гонконгские инвестиции были самой важной частью иностранного капитала (на втором месте шли тайваньские инвестиции). Месторасположение Гонконга и его особая экономическая роль заставляли китайскую компартию (КПК) воспринимать средства из Гонконга как «иностранные» инвестиции.
Когда китайская компартия была в экономической блокаде со стороны западных стран, Гонконг служил для Китая «международным каналом», по которому поступал иностранный капитал и зарубежные технологии, а также базой для импорта и экспорта.
С началом политики реформ и открытости в 1979 году гонконгские бизнесмены стали не только ведущими инвесторами, но и проложили мосты в Китай. В этот период на Гонконг приходилось 70% иностранных инвестиций в Китай, затем следовали Тайвань и Япония.
После вступления Китая в ВТО в 2001 году Гонконг постепенно утратил свой статус таможенного склада. Его оффшорный бизнес медленно начал ослабевать. Теперь Гонконг превратился в перевалочный пункт для партийных чиновников: они переводили капитал в Гонконг, чтобы затем вывести его за границу. Гонконг стал «раем для отмывания денег».
Между 1978 и 2001 годом по политическим соображениям КПК классифицировала Гонконг как «иностранный» капитал, потому что он принадлежал Великобритании или был только что возвращён Китаю. Но после 2001 года КПК продолжила считать Гонконг «иностранным капиталом», потому что это было в её интересах, он стал важным каналом для отмывания денег. Даже сейчас инвестирование денег из Китая в Гонконг тесно связано с компартией.
Можете вложить деньги, но не можете забрать
Вторая проблема: в Китае существуют ограничения движения капитала. Инвестиционный капитал может поступать, но не имеет права покидать страну.
КПК в этом году вмешалась в работу фондового рынка, чтобы остановить его падение. Она даже арестовала людей, обвинив их в «выкачивании капитала из Китая». В большинстве стран это было бы расценено как недопустимое вмешательство властей в работу финансового рынка и умышленное ограничение движения капитала.
Под международным движением капитала подразумеваются трансферты капитала между странами или регионами, включая инвестиции, займы, фонды, потребительские кредиты, торговлю иностранной валютой и т.д. В международных трансграничных потоках капитала выделяют приток и отток капитала. Когда Китай вступил в ВТО, ведущие члены ВТО, включая США и европейские страны, потребовали, чтобы Китай открыл свой финансовый рынок и допустил иностранный капитал.
Среди членов ВТО нет ни одной страны, которая допускает иностранные инвестиции и в то же время ограничивает отток капитала. Китай с введёнными компартией нормативами стал первой страной такого рода, создав прецедент. У ВТО не предусмотрено контрмер, чтобы пресечь подобную политику.
Богатство как первородный грех
Третья проблема: личная безопасность владельцев частного инвестиционного капитала оказалась под угрозой.
Частный капитал в коммунистическом Китае всегда рассматривался как «первородный грех». Большинство китайских частных компаний старались заручиться поддержкой у властей. Они росли и добивались процветания за счёт связей с чиновниками. Их богатство было нажито нечистым путём.
Китайские власти знают, что магнаты в китайском частном секторе используют лазейки, которые предоставили им сами власти, например, уклонение от налогов и двойная бухгалтерия. В Китае много подобных лазеек. Обычно власти не обращают на это внимание, потому что у них хватает денег.
Если у частной компании налажены хорошие отношения с местными чиновниками, использование этих лазеек не приносит проблем. Но если у китайских властей не хватает денег, либо чиновники, опекавшие эти частные компании, ушли в отставку или арестованы за коррупцию, то капиталисты оказываются в опасности.
В 2014 году были опубликованы «Поправки для расширения реформы госпредприятий», чтобы активизировать акционерный капитал. Многие частные предприниматели забеспокоились, что компартия доберётся до них. И тогда они начали покидать Китай.
Они сделали большое число зарубежных инвестиций. Это привело к резкому снижению валютных резервов Китая в последние месяцы. Пекин ощутил, что его валютные резервы истощаются. Согласно статье в Economist от 28 сентября отток капитала из Китая составил $600 миллиардов. В итоге китайские власти усилили контроль над валютным обменом. Десятки брокеров были арестованы. Отношения между властью и капиталом достигли крайнего напряжения.
Тройная проблема
Все три описанные проблемы касаются Ли Кашина. Почему его подвергли столь резкой критике за вывод активов? Это связано с особенностями его инвестиционного капитала и карьеры.
Среди гонконгских бизнесменов Ли Кашин ― самый успешный, и у него также самые тесные связи с Пекином. Он неоднократно встречался с генсеками компартии, с Дэн Сяопином даже дважды ― в 1978 и 1990 году. Это означает, что у него был беспрепятственный доступ на китайский рынок. А его привилегии были выше, чем у любого партийного «принца» (сын высокопоставленного партийного чиновника).
В статье государственной газеты была статья с критикой на Ли: «Учитывая размеры доходов Ли в Китае за последние 20 лет, речь не идёт о простом бизнесе…Богатство на рынке недвижимости не растёт только за счёт рыночной экономики. Возможно, он не сможет так легко взять, и уйти».
Капитал Ли Кашина считался «внутренним» капиталом с «иностранным именем». Компартия дала ему особые преимущества. Но Ли забрал деньги и ушёл. Китайские власти были сильно разочарованы.
Но китайские СМИ не осмеливаются сказать одну вещь: дивестиция Ли Кашина ― это начало краха китайской экономики. Он не единственный гонконгский инвестор, который покидает Китай. 65% «иностранных» инвестиций в Китае приходится на Гонконг. Они взрастили свой капитал точно так же, как и Ли Кашин ― при помощи китайских властей.
«Бегство» Ли Кашина вызвало резкую реакцию, которая продемонстрировала на редкость напряжённые отношения между инвестиционным капиталом и власть имущими. Оно является сигналом конца «золотого века» в экономике Китая.
Источник: epochtimes.ru
