В московской квартире задержаны несколько – по разным данным, от трех до пятнадцати – человек, подозреваемых в подготовке крупного теракта, сообщают российские средства массовой информации со ссылками на “источники в специальных службах”. У задержанных, большинство из которых якобы – граждане стран Средней Азии и Сирии, изъято мощное взрывное устройство. По своему составу, если верить сообщениям, эта бомба похожа на те, которые применялись накануне в Анкаре при двух взрывах, жертвами которых стали около ста человек. Правда, в отличие от взрывов в Турции, где действовали “террористы-смертники”, в Москве “планировалось использовать детонатор в виде мобильного телефона”.
Задержанных проверяют на причастность к террористической группировке “Исламское государство”, запрещенной в России. Кроме того, разыскивается хозяин квартиры, в которой были задержаны подозреваемые. Как сообщает LifeNews, целью злоумышленников мог стать столичный метрополитен, один из аэропортов или другое место массового скопления людей, а раскрыть заговор помогла бдительность жильцов, своевременно сообщивших о своих подозрениях “куда следует”. Утверждается, что некая гражданка пожаловалась, что на лестничной площадке у квартиры стоят несколько мужчин в черной одежде, и что в их беседе она услышала слово “детонатор”. Когда полиция прибыла, добавляет Lifenews, выяснилось, что в квартире уже работали сотрудники ФСБ, получившие якобы по своим каналам оперативную информацию о действиях преступников, и именно разговоры бойцов спецподразделений привлекли внимание женщины.
Всю эту информацию в беседе с Радио Свобода комментирует эксперт по деятельности специальных служб, автор нескольких книг о борьбе с терроризмом, главный редактор интернет-издания “Агентура.ру” Андрей Солдатов:
– Про предотвращение теракта стало известно от “источника в спецслужбах”, после чего журналисты наперебой принялись рассказывать о том, как прекрасно раскрыт заговор злодеев. Насколько можно верить этой информации?
– Ну, пока информация поступает очень противоречивая. Не очень понятно, кто те люди, которых задержали. Во-вторых, не очень понятно, о каком типе взрывного устройства идет речь. Откуда-то появилась версия о том, что тип московского взрывного устройства едва ли не идентичен тому, который был использован террористами в Анкаре. Мне непонятно, как удалось все это так быстро сличить – очень сомневаюсь, что турецкие спецслужбы перво-наперво поделились с российскими коллегами всей информацией, которой они обладают. А, главное, не очень понятно, как именно был этот теракт предотвращен. Насколько я понял из сообщений, проявили бдительность отнюдь не спецслужбы, а граждане, “соседи про подъезду”, которые что-то подозрительное вроде как услышали. Но это выглядит тоже достаточно невразумительно.
– Всегда в подобных случаях хочется примкнуть к скептикам и сказать, что сообщение о раскрытии подготовки теракта прозвучало прямо “к обеденному столу”. Совсем недавно Владимир Путин заявил, что не исключена возможность того, что террористы будут готовить теракты на территории России. В субботу в Анкаре случилось это ужасное происшествие, погибли почти сто человек, и уже в воскресенье вечером в Москве раскрыли целую группу злоумышленников. Вы давно занимаетесь анализом такого рода происшествий и понимаете, кто и как организует в таких случаях информационные потоки, кто готовится к новым “звездочкам” на погоны. Это все не странное совпадение?
– Отчасти повышенный информационный шум на тему терроризма мог способствовать тому, что граждане вдруг повысили бдительность, но это все на уровне предположений. Говорить о том, что абсолютно все искусственно спецслужбами сконструировано, я бы тем не менее сейчас не взялся. Подождем детальной информации. Другое дело, что случившееся вновь напомнило о проблеме, которую пока совершенно непонятно как решать: способы, которые российские спецслужбы используют для повышения эффективности своей работы, несмотря на все реформы и серьезные финансовые вливания, которые были сделаны в борьбу с терроризмом, те же, что и 10, и 15 лет назад: поднимать личный состав “в ружье”, увеличивать сроки дежурства и так далее. Но это все не сильно помогает в борьбе с терроризмом и предотвращении терактов. Российские спецслужбы действительно оказались в довольно тяжелой ситуации: ведь нет серьезного объяснения, почему в России достаточно давно нет терактов. Это привело к росту настроений, что вроде как этой проблемы нет. Но проблема-то отнюдь не решена: за прошедшее после сочинской Олимпиады время никаких новых супермеханизмов по предотвращению терактов не появилось. Мы попросту ждем, когда теракты вернутся. Поскольку не спецслужбы в данном случае контролируют ситуацию, то непонятно, чем все это может закончиться.
– Пару недель назад российская внешняя политика совершила резкий поворот: теперь уже не Украина, а Сирия стала основной зоной заботы Кремля. И тут же ловят подозреваемых в терроризме, среди которых, по части сообщений, граждане Сирии и граждане Средней Азии. Между тем весь опыт российского сопротивления терроризму был основан на работе с выходцами с Северного Кавказа. Это как можно объяснить?
– Несколько лет назад, где-то с конца 2000-х годов, ситуация стала меняться. Появилось пусть не очень большое, но некоторое количество людей из Башкирии и Татарстана, которые стали активно уезжать в Афганистан, на границу с Пакистаном и участвовать в боевых действиях против американских войск. В основном эти люди представляли собой исламистски настроенную радикальную молодежь, готовую к насильственным действиям. Другое дело, что эта молодежь предпочитала проводить теракты не на территории Татарстана и Башкирии, а уезжала за боевым опытом на Ближний Восток и дальше в Азию. Много лет российские спецслужбы гадали, что может случиться, если они вернутся. На самом деле, изменение характера террористической угрозы стало наблюдаться еще до появления “Исламского государства”, еще до начала активной фазы войны в Афганистане. Но масштабных попыток вернуться и организовать что-либо на территории России вроде бы замечено не было. Поэтому здесь картина довольно смазана, пока сложно понять, о чем конкретно идет речь.
– На ваш взгляд, в какой степени военное вмешательство России в Сирии, вообще возникновение “Исламского государства” повышает опасность террористических актов в России?
– Я думаю, очень сильно повышает. Мы не понимаем характера террористической угрозы, которая сейчас существует для России. Поскольку ситуация крайне непрозрачна, то всплески террористической активности, периодически случающиеся в России, всегда застают российские спецслужбы в определенной степени врасплох. Несколько лет назад российские спецслужбы вроде бы начали успокаиваться, но пошла серия терактов – как раз перед Олимпиадой в Сочи. Потом случилось неожиданное уменьшение количества террористических атак, тоже по необъяснимым для российских спецслужб причинам. Почему и как эта опасность может вернуться? Никто, по большому счету, себе этого не представляет. В данном случае инициатива находится не в руках спецслужб, все ведь прекрасно понимают, что отнюдь не из-за деятельности спецслужб эти теракты прекращаются, не из-за спецслужб они потом начинают возникать снова. Инициатива – на поле террористов. Российские спецслужбы хорошо умеют проводить “зачистки” и жесткие военные спецоперации на Северном Кавказе, но плохо умеют предотвращать теракты. Так что ситуация достаточно сложная.
– Вы начали говорить о том, что спецслужбы должны работать “по-другому”. Часто говорят, что основа успеха – это агентурная деятельность: внедрять своих агентов в террористические сети. Это действительно единственный и главный путь?
– Нет, это одна из составляющих успеха. Не менее важным элементом в российской ситуации является доверие между различными силовыми структурами и вытекающий из этого мгновенный обмен информацией. Если у кого-то в Кабардино-Балкарии в местном управлении ФСБ появилась информация о том, что три местных человека, уехавших в Сирию, собираются вернуться и что-то такое устроить, эта информация должна быть мгновенно доступна в тех регионах, кого это может коснуться. К сожалению, проблема недоверия в российских спецслужбах не решена. Ее частично решили только на одном уровне – в том смысле, что если вдруг в каком-то городе на Северном Кавказе происходит масштабное выступление боевиков, то вроде как придуманы механизмы, как спецслужбам все бросить и начать что-то с этим выступлением делать. Но когда речь идет о предотвращении теракта, который организуется небольшой группой людей, то здесь проявляются слабости: обмен информацией пока серьезным образом не налажен. Речь идет не о технологии, а именно о недостатке доверия между различными подразделениями.
– За последние полтора десятилетия выяснилось, что террористическая угроза – своего рода спиралевидный процесс. Одна форма террористической активности переходит в другую: от разрозненных актов боевиков разных мастей до “Аль-Каиды”, а сейчас вот возникновение “Исламского государства”. Это какой-то новый уровень угрозы безопасности или это просто еще одна разновидность терроризма?
– Мне кажется, что при всем том ужасе, который сейчас творится на территории Сирии и Ирака, ситуация кардинальным образом не изменилась. В начале 2000-х у экспертов и спецслужб были намного более апокалиптические настроения. Все тогда, после успеха “Аль-Каиды”, считали, что боевые действия любого вида – от разрозненных нападений до масштабных терактов и техногенных катастроф – будут перенесены на территорию Западной Европы, на территорию России, США. Что будет такой глобальный террористический интернационал по постоянной организации масштабных терактов. Все верили: террористы полностью отказались от локальных целей и перешли на глобальные цели. Но, как выяснилось, после этого всплеска глобалистских идей начала 2000-х терроризм опять стал служить достаточно локальным целям. В Сирии и Ираке идет война за территорию. Скажу осторожно, пока кажется, что терроризм в своем нынешнем обличье преследует локальные политические цели, а отнюдь не является фактором глобальной стратегии, как мы это представляли себе 10-15 лет назад, – считает эксперт по вопросам безопасности Андрей Солдатов.
В конце 2013 года два теракта с десятками жертв произошли в Волгограде: 21 октября там был взорван рейсовый автобус, в конце декабря произошли еще два взрыва – на вокзале и в троллейбусе. В январе 2011 года в здании московского аэропорта Домодедово взорвался смертник, погибли 37 человек.
Андрей Шарый
Источник: svoboda.org
