Регулярные переизбрания Александра Лукашенко президентом Белоруссии с результатом около 80% уже давно стали привычной частью постсоветского пейзажа и не привлекают к себе почти никакого внимания. Но нынешнее его переизбрание все-таки было особенным – в этот раз Лукашенко окончательно отказался от разговоров про интеграцию с Россией.
Настолько окончательно, что приоритетами во внешней политике у кандидата Лукашенко вдруг оказались налаживание отношений с Евросоюзом и даже с США, а Россия превратилась в угрозу для белорусской государственности — напрямую не названную, но вполне себе явную. Защита от этой опасности — дело непростое, и если кому оно и под силу, то только такому опытнейшему государственнику, как Лукашенко. За него, соответственно, и надо голосовать в эту трудную геополитическую минуту.
Когда два года назад подобный маневр с популистским разворотом на Запад попытался провернуть президент Украины Янукович, в Кремле потеряли сон. Москва фонтанировала возмущением и не пожалела никаких сил на то, чтобы остановить украинского лидера. Но в случае Лукашенко ничего похожего не происходит. Кремль не волнуют ни визиты в Белоруссию делегаций НАТО, ни переговоры с МВФ, ни попытка заключить соглашение с Евросоюзом в рамках “Восточного партнерства”. Даже в ответ на довольно хамский отказ Лукашенко пускать к себе российскую военную базу, о которой договаривались еще несколько лет назад, из Москвы не прозвучало ни критики, ни даже озабоченности. Российское руководство как будто не видит, что Лукашенко развернулся в противоположную сторону и форсированно сближается с Западом.
На самом деле не заметить новый прозападный курс Лукашенко вряд ли возможно. Просто в Москве, по давней советской традиции, прекрасно понимают, что в случае правителей типа Лукашенко внешняя политика имеет мало значения. Все определяется их внутренней политикой — а там по-прежнему нет никаких причин для беспокойства.
Не зависеть или процветать
Внешне успехи, которых Лукашенко удалось добиться на западном направлении, выглядят весьма впечатляюще. МВФ ведет с ним переговоры о предоставлении нового кредита на $3,5 млрд. Евросоюз уже отменил часть санкций против белорусских граждан и компаний, а в ближайшие дни должен отменить все оставшиеся. Далее Брюссель планирует заключить с Белоруссией специальное соглашение о сотрудничестве, которые не было бы полномасштабной ассоциацией, но вывело бы их отношения на новый уровень. Даже США смягчили свою позицию: в сентябре в Минск приезжал зам госсекретаря Патрик Кеннеди — речь шла о том, чтобы страны снова обменялись послами, а там, возможно, дойдет и до отмены еще и американских санкций.
Параллельно отношения с Россией, наоборот, становятся все хуже. Из раза в раз Лукашенко ходил на выборы с одним и тем же лозунгом: “За сильную, процветающую Беларусь”. И вдруг в этом году сила и процветание стали неактуальны. Теперь Лукашенко борется “за будущее независимой Беларуси”. Получается, что белорусская независимость перестала быть чем-то само собой разумеющимся. Сейчас она есть, но в будущем — совершенно не гарантирована. За нее надо бороться, причем в первую очередь. А сила и процветание — это уже ладно, тут хоть бы независимость отстоять.
Других символических намеков, прозрачно объясняющих избирателям, от кого нужно защищать белорусскую независимость, тоже хватает. Например, визиты делегаций НАТО больше не несут угрозы белорусскому суверенитету. Зато размещение в Белоруссии российской авиабазы, переговоры о которой ведутся с 2013 года, — это для Лукашенко неожиданное новое предложение, которое его “возмущает и обижает”.
В украинском кризисе Лукашенко предпочитает нейтралитет, продолжает поставлять Украине продукцию околовоенного и двойного назначения. Времени приехать на Парад Победы в Москву у него нету — это когда каждый президент был на вес золота. Зато у его министра иностранных дел есть время проводить личные встречи с Михаилом Саакашвили.
И тем не менее, несмотря на столь активные старания Лукашенко как можно ярче подчеркнуть свое желание отодвинуться от России, Москва относится ко всему этому абсолютно спокойно. По госканалам не показывают “Крестного батьку”, а на переговорах не поднимаются вопросы цены на газ или нефтяных пошлин. Наоборот, в августе Лукашенко благополучно получил от России очередной кредит на $760 млн.
Советы Чаушеску
В таком походе Москвы к маневрам Лукашенко нет ничего нового. Он был отработан еще в советские времена на отношениях с государствами — сателлитами СССР в Восточной Европе. Публично он никогда не озвучивался (наоборот, озвучивались вещи ровно противоположные), но по сути сводился к следующему: товарищи вассалы, мы готовы стерпеть ваши самые причудливые выходки во внешней политике; главное, чтобы внутри у вас был жесточайший реальный социализм — тогда мы за вас спокойны.
Прекрасно понимавший это правило Чаушеску позволял себе вроде бы запредельные вещи: дружил с Китаем, раскритиковал интервенцию в Чехословакию, даже вступил в МВФ. И ничего — чувствовал себя в полной безопасности, справедливо не опасаясь ввода в Румынию советских войск.
А вот Дубчек этого правила не понимал — заверял советское руководство в своей преданности, надеялся, что если вести себя осторожно во внешней политике, то во внутренней можно позволить себе прогрессивные реформы. Но оказалось, что на деле все ровно наоборот. Несмотря на внешнеполитическую лояльность, внутриполитическая либерализация закончилась для Чехословакии советскими танками уже через несколько месяцев после начала.
Нынешнее российское руководство на словах уверяет, что ценностные установки во внешней политике Запада — это сплошная ложь и лицемерие. Что все это лишь инструмент влияния, что когда понадобится — будет свой сукин сын и так далее. Но на деле в Москве отдают себе отчет, что ценностный момент очень даже силен в действиях Запада. Поэтому Лукашенко никогда не сможет всерьез сблизиться с Западом, пока внутри Белоруссии его режим остается в том виде, в каком он есть сейчас. А никакой другой вид не устроит уже самого Лукашенко. Тогда зачем волноваться?
Реформы легкие и временные
И действительно, Западу сейчас приходится высматривать в белорусской общественной жизни ну совсем крохотные мелочи, чтобы уцепиться за них и сделать основанием для отмены санкций. А в реальности Лукашенко не делает даже намека на готовность к сколько-нибудь серьезным реформам — хоть в политике, хоть в экономике.
В Евросоюзе говорят о важных прогрессивных шагах в Белоруссии — там выпустили из тюрем всех политзаключенных. В который раз. Их для того и сажали, чтобы потом амнистировать в виде прогрессивного шага. Конечно, со стороны ЕС было бы негуманно перестать восторгаться тем, что Лукашенко выпускает политзаключенных, — он ведь тогда может и не выпустить. Но это не отменяет того, что Лукашенко за годы правления затер эту примитивную двухходовку до полного безобразия, и считать эту амнистию началом политической либерализации совсем не получается.
То же самое можно сказать и о последних президентских выборах. На Западе отмечают огромный прогресс в их проведении: в 2010 году после выборов арестовали 700 человек, а на этот раз — никого. Так все сидели тихо — вот и не арестовывали. Нынешняя кампания была рекордно тухлой даже по среднеазиатским стандартам Белоруссии. Никого из боевых оппозиционеров, в отличие от 2010 года, до выборов не допустили. На единственную тихую и деликатную оппозиционерку Короткевич натравили двух провластных кандидатов.
Но, главное, белорусы, обработанные российскими госканалами, настолько запуганы украинским Майданом, что никаких протестов в стране вообще быть не могло. Даже параноик Лукашенко не смог усмотреть в ходе избирательной кампании ни малейшей угрозы своему режиму — вот и не было никаких репрессий. А так на этот раз был установлен рекорд по досрочному голосованию — 36%. Где же здесь прогресс в проведении выборов?
Попыток как-то реформировать зарегулированную и огосударствленную экономику Белоруссии тоже нет. Западные наблюдатели отмечают, что Лукашенко сменил руководство правительства и центробанка, что новые кадры проводят жесткую монетарную политику, не пытаются залить проблемы кредитами, следят за уровнем внешнего долга, не устраивают предвыборных индексаций зарплат и пенсий. А на некоторых убыточных госпредприятиях даже сократили 5-7% работников. Еще шаг — и будет Милтон Фридман.
В реальности все это очень скромные и ограниченные меры, на которые Лукашенко вынуждает тяжелая ситуация в белорусской экономике. Он, может быть, и рад предвыборно повысить зарплаты и избежать сокращений, но не на что. В этом году белорусский ВВП, впервые с середины 90-х, сократится на 3,5%-4%. Москва и так в последние годы сильно урезала энергетические субсидии для Белоруссии, а падение цен на нефть уменьшило их еще больше. Плюс два крупнейших рынка для белорусских товаров — Россия и Украина, — на которые приходится больше половины белорусского экспорта, сейчас в тяжелом кризисе. Россия предоставляет кредиты, но их недостаточно, приходится просить у МВФ. А МВФ не дает кредитов просто так, он требует мер экономии — вот Лукашенко и изображает экономию, как умеет.
Все эти игры в легкую либерализацию и в политике, и в экономике сейчас стали возможны благодаря тому, что белорусское население в ужасе следит за украинскими событиями и счастливо уже одним тем, что у них в Белоруссии ничего такого нет. Поэтому Лукашенко и удается переизбираться на борьбе не за “процветание”, а за “независимость”. Но если парализующий эффект украинского кризиса станет слабеть и в Белоруссии возникнет хотя бы крохотная угроза личной власти Лукашенко, то он тут же покончит с играми в либерализм и закрутит гайки еще сильнее прежнего. Все это уже было после выборов 2010 года: как только несколько тысяч вышло на улицы, так сразу милота закончилась и пошли массовые аресты. А дальше санкции, изоляция и полная зависимость от Москвы. Поэтому и сейчас Кремлю волноваться не о чем.
Максим Саморуков
Источник: rus.delfi.lv
