Еще совсем недавно от частной космонавтики ждали новых прорывов: возобновления дальних пилотируемых полетов, удешевления спутников и ракет и упрощения доступа к результатам космических исследований. На сегодняшний день пришло понимание: ренессанс в безвоздушном пространстве откладывается, если не отменяется.
22 мая 2012 года с космодрома Канаверал успешно стартовала ракета Falcon 9 с грузовым космическим кораблем Dragon на борту для снабжения Международной космической станции. Так открылась новая страница истории мировой космонавтики — приход частников в «большой космос». Через три месяца американская частная компания Planetary Resources, провозгласившая целью добычу полезных ископаемых на астероидах, получила несколько миллионов долларов инвестиций от венчурного фонда с российским участием I2bf. Тогда же совершал успешные пробные полеты частный ракетоплан Space Ship Two, который должен был стать основой программы туристических полетов в ближний космос. В целом казалось, что наконец-то наступил космический ренессанс и вот-вот к астероидам отправятся частные харвестеры, на Луну пойдут рейсовые шаттлы, расцветут транспланетные корпорации и на один из тяжелых рудовозов заступит на службу лейтенант Элен Рипли…
На Западе, где частники работали на NASA чуть ли не с момента появления агентства, для компаний новой волны придумали свой термин — New Space. В России, где космос был традиционно государственный, его успешно заменяет «частная космонавтика».
Из России за развитием New Space следят тщательно. Бывший глава Роскосмоса Владимир Поповкин встречался с основателем компании SpaceX Илоном Маском, выискивал российских бизнесменов, готовых стать русским аналогом американца. Тогда же в учрежденном фонде «Сколково» открыли космический кластер в надежде на то, что «русские Маски» хлынут туда из своих гаражей, где они мастерили ракеты.
С тех пор прошло более трех лет. За это время в космос отправились четыре российских частных спутника, но появления компании, хотя бы близко сравнимой со SpaceX, так и не состоялось.
К началу XXI века ситуация в российской и американской космонавтике, несмотря на существенную разницу в бюджетах, была по некоторым признакам схожей. Оба агентства находились в кризисе самоопределения, пытаясь найти свой путь в условиях исчезнувшей космической гонки. Сходно формировалась и отрасль — в каждой стране была своя пара конкурирующих гигантов: Boeing и Lockheed Martin в США, и ГНПЦ им. М. В. Хруничева и РКК «Энергия» в России. NASA продвигало амбициозную и сверхдорогую программу Constellation — с полетом на Марс и строительством базы на Луне. В России руководители госпредприятий обещали базу на Луне к 2015 году, надеясь на увеличение бюджетных вливаний.
По истечении первого десятилетия нового века пути космических агентств начали расходиться. В США Boeing и Lockheed Martin создали ракетного монополиста United Launch Alliance (ULA), при этом государственные средства, выделяемые на космос, неуклонно сокращались начиная с 1989 года. Программу Constellation закрыли, похоронив уже почти готовую ракету Ares и оставив только проект нового космического корабля Orion. В 2011 году от дорогого и опасного, хоть и эффективного, Space Shuttle тоже пришлось отказаться. Международную космическую станцию достроили, а гонять шаттлом на орбиту экипажи — это как карьерный самосвал использовать в качестве маршрутного такси.
В такой ситуации руководство NASA решило взрастить новое поколение космических корпораций, предложить космос за более низкие цены. Было объявлено о старте программ Commercial Orbital Transportation Services (COTS) и Commercial Crew Development (CCDev). Первая должна была культивировать компании-«грузчики» — для снабжения МКС, а вторая — компании-«таксисты» — для доставки экипажей туда же.
Финалисты начали просматриваться к 2010 году. За грузовое снабжение взялись Orbital Sciences и SpaceX. Первая компания была не новичком, имея за спиной почти тридцатилетнюю историю, десятки запущенных в космос легких ракет, производство космических аппаратов. SpaceX же, созданная в 2002 году, запустила успешно лишь одну легкую ракету, но, судя по всему, в NASA уже обратили внимание на амбициозного создателя компании Илона Маска.
Во второй тур конкурса на доставку экипажей на МКС вышли три компании: Boeing, SpaceX и Sierra Nevada. Каждая из них предложила свое решение. Слишком экзотичный шаттл от Sierra Nevada «зарубили» на третьем этапе, и сейчас «космическое такси» готовят всего две компании.
Если SpaceX сделала ставку на разработку собственной линейки ракетных двигателей, ракет и космических кораблей, то в Orbital отдали все на аутсорс. Их ракету Antares строили на украинском «Южмаше», двигатели НК‑33 еще советского производства закупали в Самаре и модернизировали в США, а грузовой космический корабль Cygnus делала европейская корпорация Thales. Подобная тактика дала сбой, когда пятый Antares взорвался осенью 2014 года на стартовом столе. Этот же взрыв уничтожил первый экспериментальный спутник «космических шахтеров» Planetary Resources. А всего через неделю разрушился в воздухе на испытаниях коммерческий ракетоплан Virgin Galactic, который так и не смог поднять ни одного туриста.
Лишь SpaceX продолжала выводить грузовые космические корабли Dragon, запускать коммерческие и государственные спутники. Илон Маск активно лоббировал скорейшую сертификацию своей ракеты для военных запусков с целью подорвать здесь монополию ULA и добраться до щедрых военных бюджетов. Развитию компании мешали только неудачи в авантюрных попытках Маска создать многоразовую ракету. Первые ступени Falcon 9 пытались сесть на плавучую платформу в Атлантическом океане, но дважды разрушались при касании. Однажды шторм помешал платформе выйти из порта, и ступень просто ушла в воду, хотя ее создатели сообщили, что сделала она это в точно запланированном месте.
Летом 2015 года и Falcon 9 ждала еще одна неудача — ракета взорвалась на первой минуте полета. И вдруг пришло осознание, что частники — это не панацея, а космос по-прежнему сложен и дорог.
Похожая история с увлечением частными наноспутниками. NASA с университетами продолжают развивать это направление, но с коммерческим применением все никак не сложится. В американский стартап Planet Labs вложили более $150 млн долларов, и они запустили более сотни наноспутников для съемки земной поверхности. Спутники присылают красивые снимки, которыми можно любоваться на сайте компании, но коммерческую состоятельность они так и не показали.
Российская компания «Даурия Аэроспейс» тоже надеялась побороться на рынке микроспутников. Но в 2014 году стало ясно, что на инвестиции, сравнимые с Planet Labs, рассчитывать не приходится, потому пришлось переключиться на изготовление космической техники на заказ. К тому же пришел и стартап «Спутникс», и ряд других сколковских резидентов. От собственных проектов пришлось отказаться.
В России, как и в США, главный заказчик — это государство. И вот тут российский частный космос столкнулся с тем, что Роскосмос — это не NASA. После падения «Протонов» в 2011‑м и 2012‑м российское космическое агентство занялось реорганизацией и реформированием, в котором частный космос не рассматривался как партнер вообще. NASA делает ставку на принцип «не хранить яйца в одной корзине» и вкладывает миллиарды на развитие конкурентной среды. Федеральное космическое агентство движется в противоположном направлении — становится само себе частником и монополистом. Ликвидируются даже исторически сложившиеся конкурирующие центры: готовится создание двигателестроительного, спутникостроительного, ракетостроительного холдингов.
В такой среде для российских космических частников остается не так много направлений для развития. Самый очевидный — всеми правдами и неправдами добиваться госзаказа. Причем не обязательно уповать на Роскосмос — есть в России и другие ведомства.
Например, Минсвязи несколько лет назад заказывало спутник у французов. А в апреле 2015 года Роскосмос признался, что в текущем объеме финансирования в ближайшие 10 лет он не справится с требованиями. Военным тоже наверняка найдется, чем заняться на околоземной орбите.
Западный же рынок для россиян практически закрыт — там и своих стартаперов хватает. Поэтому остается только Восток со странами БРИКС, но там рынки еще только присматриваются к возможностям космического бизнеса.
Есть и третий путь — создать некое уникальное предложение. К чему-то подобному движется, например, компания «Космокурс». Они пользуются тем, что рынок низкоорбитального туризма практически сформирован Virgin Galactic, но ни один билет еще не погашен. Здесь-то и готов появиться Павел Пушкин со своей суборбитальной многоразовой ракетой и пилотируемой капсулой. Правда, первый полет ожидается только в 2020 году — конкуренты могут и опередить…
Виталий Егоров
Источник: novayagazeta.ru
