Благоприятный фон для эффективного российского воздействия на театр военных действий в Сирии создают и отношение к сирийской проблеме основных заинтересованных в ее решении международных игроков, и общий расклад сил.
Если президент США Барак Обама уже дал понять, что «ситуация в Сирии не перейдет в так называемую “непрямую войну” между США и Россией», то со стороны Евросоюза такой вариант тем более невозможен. Для ЕС давление на Россию с целью побудить её прекратить операцию равносильно содействию победе «Исламского государства» (ИГ), в результате чего в Европу хлынут уже не сотни тысяч, а миллионы беженцев. С учетом приближающихся выборов в ряде ведущих европейских стран трудно представить, чтобы их лидеры захотели преподнести своим избирателям такой подарок. Хотя и находятся деятели, готовые взвалить вину за миграционный кризис в Европе на Россию, но очевидно, что этот кризис является расплатой за отсутствие у ЕС собственной вразумительной политики на Ближнем Востоке и привычку плестись в хвосте у американцев.
В то же время действия России вполне определенно поддержал Китай. По объему закупок углеводородов у многих из стран Ближнего и Среднего Востока Пекин занимает ведущие позиции. Некоторые израильские источники даже поспешили сообщить, что в ближайшем будущем Китай намерен присоединиться к российской военной операции силами своих авиации и флота. Указывались точные названия типов самолетов (J-15) и вертолетов (Z-18F и Z-18J), утверждалось, например, что первый китайский авианосец Liaoning-CV-16 (бывший «Варяг») вместе с кораблями сопровождения уже якобы прибыл в порт Тартус, а ВВС КНР готовы взять на себячастичное прикрытие военного транзита через воздушное пространство Ирана и Ирака. Данная информация пока не подтвердилась, но интересно, что о подобных планах сообщили и гонконгские издания со ссылкой на собственные источники в пекинских военных кругах. Значит, что-то в воздухе витает.
Принципиальное значение для успеха российской операции имеет поведение Израиля, который – единственный в регионе – обладает достаточным военно-техническим потенциалом, чтобы ее существенно затруднить. Нельзя не принять во внимание и географическую близость к сирийскому ТВД.
До недавнего времени позиция Израиля по отношению к сирийскому кризису отличалась двойственностью – «ни за, ни против Асада». Израильские стратеги исходили из того, что для них выгоднее всего фрагментация Сирии, а ИГ – «явление партизанское» и угрозы для ЦАХАЛ никогда не представит. Однако, похоже, что Москве в ходе контактов по этому поводу, в том числе на высшем уровне, удалось убедить израильтян, что «Исламское государство» устрашающе успешно в овладении самыми современными технологиями и способно распространить свой контроль на территории не одного, а нескольких государств. Израильский премьер Б. Нетаньяху уже вполне определенно заявил: «Мы не хотим возвращаться в те дни, когда Россия и Израиль, так сказать, находились в положении противников. Мы изменили наши отношения. И это, в общем, хорошо». Что касается возможных последствий российской операции в Сирии, Нетаньяху их оценивать отказался, сказав, что «не знает», приведут ли действия России к еще большей дестабилизации, – «время покажет». Важно и то, что 6 октября в Тель-Авиве начались переговоры делегаций военных двух стран во главе с первыми заместителями начальников генштабов Яиром Голаном и Николаем Богдановским по вопросам обеспечения безопасности региона и пребывания российского воинского контингента в Сирии.
Беспокойство в связи с новым поворотом в Сирии выражает Турция, на словах осудившая шаги Москвы и поднимающая преувеличенный шум вокруг случайного залёта российского самолета в её воздушное пространство. На большее Эрдоган пойти не может, даже если бы захотел, и это по многим причинам. Прежде всего, 1 ноября его Партию справедливости и развития (ПСР) ждёт перевыборный экзамен. На предыдущих выборах ПСР уже утратила большинство в парламенте и не смогла сформировать коалиционное правительство. И сейчас опросы не сулят ей ничего хорошего. Пускаться в новые авантюры в Сирии было бы для партии Эрдогана самоубийственно. Турецкое население в полной мере ощутило на себе проблемы, вызванные наплывом беженцев, и опредлённо не хочет, чтобы этот поток увеличился ещё больше. Имеет также значение экономическая зависимость Турции от крупномасштабных совместных проектов и торговли с Россией. Кроме того, Анкару крайне беспокоит то, что американцы, разочаровавшись в своих прежних ставленниках, собираются делать главную ставку на сирийских курдов, ведущая сила которых – Партия демократического единства (ПДЕ) аффилирована с действующей в Турции радикальной Рабочей партией Курдистана (РПК). Успех ПДЕ для турок хуже, чем сохранение у власти Башара Асада. Премьер Турции Ахмет Давутоглу уже констатировал: «Наши каналы связи с Россией остаются открытыми. Не думаю, что возникнет противостояние между нами». Он признал, что Россия уведомила Анкару об операции в Сирии заранее, хотя и без раскрытия деталей.
Не заявляет о своих намерениях помешать российской операции и немало сделавшая вместе с Турцией для эскалации сирийского кризиса Иордания, где расположен оперативный штаб возглавляемой американцами «коалиции против ИГ». Именно на юге Сирии, куда проникают отряды оппозиции с иорданской территории, в ее рядах в последние дни наметился наибольший спад активности. С началом ударов российских ВКС около 700 боевиков в этой зоне сдались правительственным войскам, более 3 тысяч покинули поле боя, уйдя через границу. Иордания, рискующая стать следующей мишенью «Исламского государства», заинтересована в любом союзничестве в целях разгрома этой террористической группировки.
В Бейруте сообщения о действиях России в соседней Сирии встречены большинством населения с не меньшим энтузиазмом, чем в Дамаске. Ливану до сих пор не удается покончить с вооруженной активностью джихадистов на части своей территории. С российской помощью ливанцы намерены перевооружиться, чтобы наконец решить эту задачу. Таким образом, не только «Хезболла», но и правительственная ливанская армия косвенным образом может быть привлечена к борьбе на сирийском театре военных действий, если рассматривать его более широко. Выступая на заседании Международной группы поддержки Ливана, состоявшемся на полях Генассамблеи ООН, глава МИД России Сергей Лавров заявил, что Москва и Бейрут ужеподписали договор о поставках ливанской армии «специального имущества» для борьбы с террористическими группировками.
На глазах наполняется практическим содержанием коалиция Россия – Сирия – Ирак – Иран, о чем свидетельствуют сообщения о запуске 7 октября с. г. российских крылатых ракет по объектам ИГ с акватории Каспийского моря. Их маршрут, вероятнее всего, проходил над иранской и иракской территориями, что говорит и об изначальной высокой степени доверия между партнерами по коалиции.
Попытки выбить из этого антиджихадистского союза Ирак, все еще в немалой степени зависящий от США, едва ли дадут результат. Скорее, они лишь отдалят от Вашингтона Багдад, который разочарован всем тем, что сотворили здесь за последние годы американцы, включая их фиктивную «борьбу с ИГ». Иракский премьер-министр Хайдар аль-Абади уже отверг критику в адрес соглашения об обмене разведывательной информацией, заключенного 28 сентября Ираком, Ираном, Сирией и Россией. По его убеждению, без этого соглашения победить ИГ не удастся.
Единственным важным региональным игроком, настроенным решительно бороться против действий России в Сирии, остается только Королевство Саудовская Аравия (КСА). Однако ее ресурсы в этой ситуации весьма ограничены. Свое главное оружие – снижение мировых цен на нефть КСА уже употребила по другому поводу и в чужих интересах. Дополнительного эффекта применение этого оружия не даст. Саудовская армия прочно увязла на юге страны в неумелой борьбе со слабо вооруженными йеменскими повстанцами. Открытое союзничество КСА с ИГ невозможно. Для Аль-Багдади, якобы потомка пророка Мухаммеда, саудиты – безродные узурпаторы, а главная цель его вожделений – Мекка и Медина. Он даже камень Кааба намерен взорвать, считая поклонение ему языческим суеверием. Высказывается мнение, что, несмотря на воинственную риторику, Эр-Рияду новый приход России на Ближний Восток в какой-то степени выгоден, так как ослабляет гораздо более пугающую его зависимость Сирии от шиитского Ирана.
Поверхностные сравнения действий России в Сирии с вводом советских войск в Афганистан и предсказания аналогичных последствий полностью лишены всяких оснований. Все основные международные игроки того времени, существенно осложнившие планы СССР, всерьез ввязываться в нынешний сирийский конфликт по разным причинам не намерены. Ряд из них, в частности Китай и Иран, – на стороне России. А после перекрытия каналов поступления подпитки извне, что обеспечат совместные усилия новой коалиции, бандформирования «Исламского государства» долго просуществовать не смогут.
Бывают в истории моменты, когда окно возможностей приоткрывается лишь на мгновение. Ощутить уникальность исторической минуты, успеть ею воспользоваться – не раньше и не позже – немалое стратегическое искусство. В Сирии Москва определила такой момент с поразительной точностью. И пусть кто-то сулит ей неудачу, более дальновидные наблюдатели на Западе задумываются о другом. А если русские правы и Россия на глазах всего мира совместно с партнёрами по формирующейся коалиции ликвидирует общемировую террористическую угрозу в Сирии и на Ближнем Востоке в целом? Ведь она может потребовать от Запада за решение этой оказавшейся ему не по плечу задачи и оплаты?
Дмитрий МИНИН
Источник: fondsk.ru
