“Боротьбу” часто критикуют за поддержку народных республик, за то, что мои товарищи сражаются в составе ополчения, помогают мирному государственному строительству в ЛНР и ДНР.
Критика эта раздается не только от тех бывших левых, кто поддался националистическому угару и поддержал сначала Майдан, а потом и захватническую войну Киева на Донбассе. Критикуют нас и с позиций “марксистского пацифизма”, называя себя “новым Циммервальдом”.
1914 = 2014?
“Циммервальдисты” всерьез сравнивают войну на Донбассе с Первой мировой войной. Исторические параллели всегда рискованны. Эта же параллель и вовсе бессмысленна. В Первой мировой войне 1914-1918 годов столкнулись примерно равные по силе блоки империалистических стран, которые боролись за рынки сбыта, источники сырья, колонии. Победа англо-французского блока легко угадывающаяся сегодня задним числом была вовсе не так очевидна для современников войны, даже марксистов. Лев Каменев, один из лидеров большевиков, предсказывал, например, победу Германии в войне.
В 1914 году в смертельной схватке столкнулись два центра накопления капитала, две системы капиталистического разделения труда с центрами в Лондоне и Берлине. Эти системы достигли пределов географического расширения в 70-е годы XIX века натолкнувшись на границы друг друга. Последним актом этого расширения стал стремительный раздел Африканского континента между великими державами.
Столкновение этих систем разделения труда (Германско-среднеевропейской, англо-французской, американской и японской) составляет экономические причины Первой и Второй мировых войн. После Второй мировой такая система осталась лишь одна – во главе с США. В конце 1940-х она присоединила европейский и японскую системы, 1970-е она поглотила освободившиеся колонии, в 1980-е – Китай и восточноевропейские народные демократии, в 1990-е – Советский Союз.
Правая неолиберальная реакция Рейгана-Тетчер придала этой системе ее законченный сегодняшний вид. В центре этой системы стоит Федеральная резервная система как орган эмитирующий всемирную резервную валюту, МВФ, ВТО, Всемирный банк.
После 2008 года эта система вошла в период системного кризиса, причины которого я разбирал в другом месте, и постепенного распада. В рамках этого распада капиталистические элиты некоторых стран могут пытаться оспорить “правила игры”, задаваемые Вашингтоном, так как система, устраивавшая всех до кризиса, стала уже не такой привлекательной.
Таким образом, мы имеем не два блока, схватившиеся в смертельной схватке (как в 1914 году), а совершенно новую, не имеющую исторических аналогов ситуацию, когда система распадается, от нее начинают отваливаться куски, некоторые капиталистические группы (как организованные в национальные государства, так и транснациональные) пытаются пересмотреть сложившиеся основы этой системы, другие группы (условный “Вашингтонский обком”), наоборот держатся за статус-кво и пытаются “дать по шапке” тем, кто покушается на святые принципы системы.
Конфликты в этой системе связаны с ее внутренними противоречиями, а не со столкновением отдельных центров накопления капитала и их систем разделения труда, как это было в 1914-м и 1939-м.
Современный империализм – мировая система
Те, кто представляет конфликт в Украине как схватку империализмов России и США а-ля 1914 год обладает аналитическими способностями на уровне пропагандиста Дмитрия Кисилева, угрожающего превратить Америку в “ядерный пепел”. Россия и США несравнимы по своей экономической мощи, они бьются в разных весовых категориях. Более того, нет никакого “российского империализма”, и даже “американского империализма” в понимании 1914 года не существует. Есть империалистическая иерархически организованная всемирная система с США во главе. Есть российский капиталистический класс, находящийся в этой системе не на первом и даже не на втором “этаже”, он попытался поднять свой “статус” в этой иерархии и испугался собственной наглости, встретив отпор объединенного Запада.
В ситуации с украинским кризисом российские капиталистические элиты не проводили какой-то сознательной империалистической стратегии, они лишь реагировали на вызовы, которые бросала стремительно развивающаяся ситуация. Реагировали половинчато, противоречиво, непоследовательно, демонстрируя внимательному наблюдателю как раз отсутствие стратегии.
Ситуация складывалась таким образом, что после государственного переворота в Украине и начала восстания в Крыму и на Юге и Востоке страны, руководство России встало перед сложной дилеммой. Не вмешаться и не поддержать население Крыма и Юго-Востока означало потерять в глазах собственного населения легитимность, что в условиях ухудшающейся экономической ситуации чревато политическим кризисом, гораздо более сильным, чем в 2011 году. Вмешаться же – означает пойти на разрыв с Западом с непредсказуемым результатом. В итоге выбрали средний вариант – вмешательство в Крыму и невмешательство на Юго-Востоке. Однако, когда восстание на Донбассе перешло из мирного в вооруженное, помощь пришлось оказать. Пришлось, потому что картина военного подавления восставших при молчаливом согласии России стала бы катастрофическим ударом по имиджу российской власти внутри страны. Но поддержка была оказана нехотя. Путин публично призывал не проводить референдума о независимости ДНР и ЛНР, а о военных поставках можно говорить только после оставления Славянска и реальной угрозы сдачи Донецка украинской армии.
Такая поддержка вызвала неудовольствие и сопротивление большей части российской олигархии, которая мечтает вовсе не о восстановлении Российской Империи, а о взаимовыгодном партнерстве с Западом.
Исторические параллели: Испания 1936, Ирландия 1916, Рожава 2015
Можно ли поддерживать республики, если российский буржуазный режим пытается инструментализировать восстание и использовать его в своих геополитических интересах?
Позволим себе провести историческую аналогию. Как мне кажется, она куда более уместна, чем аналогия с ситуацией Первой мировой.
1936 год. Идет гражданская война в Испании. Представим себе, что Советский Союз по тем или иным причинам отказался или не смог оказать помощь Испанской Республике, а буржуазные Британия и Франция, напротив – оказали поддержку, отправили военные материалы и гуманитарную помощь, дали кредиты и даже отправили военных специалистов для помощи республиканской армии и милиции. Естественно, капиталистические элиты Британии и Франции преследовали бы при этом собственные цели – втягивание Испании в собственную систему инвестиций и торговли в условиях намечающегося противостояния с германским блоком.
Отказались бы левые на этом основании от поддержки антифашистской борьбы испанских республиканцев? Конечно, нет.
Другой пример. Пасхальное восстание ирландских республиканцев против Британской Империи в 1916 году. Этот героический эпизод антиимпериалистической борьбы ирландского народа помнят и чтят, наверное, все, кто называет себя левым.
А между тем одна из важнейших фракций восстания – Ирландское Республиканское Братство – еще в 1914 году, с началом войны, приняла решение поднять восстание и принять любую немецкую помощь какая будет предложена. Представитель Братства ездил в Германию и получил согласие на такую помощь. Она не была оказана только потому, что немецкий корабль с оружием и подводная лодка были перехвачены англичанами в море.
Ленин безоговорочно поддержал ирландское восстание, несмотря на то, что оно было в гораздо меньшей степени “пролетарским”, чем восстание на Донбассе. И в те времена находились левые, которые называли Ирландское восстание “путчем”, “чисто городским, мелкобуржуазным движением, за которым, несмотря на большой шум, который оно производило, социально стояло не многое”. Ленин отвечал им: “Кто называет такое восстание путчем, тот либо злейший реакционер, либо доктринер, безнадежно неспособный представить себе социальную революцию как живое явление”[1].
Несмотря на очевидную поддержку немцев, не говоря уже о том, что восстание в тылу Британской Империи “играет на руку” германскому империализму, настоящие левые поддержали ирландских республиканцев. Поддержали, несмотря на то, что рука об руку с социалистом Джеймсом Коннолли и его сторонниками сражались буржуазные и мелкобуржуазные ирландские националисты. Конечно, Коннолли говорил, что объявление независимости без образования социалистической республики будет напрасным. Но ведь тоже говорят левые Донбасса.
Почему по отношению к Донбассу не применить этот ирландский пример, пример как раз из эпохи Первой мировой, которую так любят самозваные “циммервальдисты”?
Или современный пример. Ни для кого не секрет, что курдское ополчение в Сирии, воюющее против исламских фашистов из ИГ, поддерживается США. Будет ли на основании этого кто-то из левых отказывать в поддержке курдам Рожавы? Конечно, нет.
Палестинское сопротивление израильской оккупации также в разные годы опиралось на поддержку подчас нелевых и недемократических режимов Ближнего Востока, а соотношение прогрессивных и передовых элементов в палестинском руководстве обычно было куда менее выгодным для сил прогресса, чем на Донбассе. Однако, левые всегда поддерживали палестинское освободительное движение.
Но по Донбассу у некоторых левых почему-то действуют двойные стандарты, они старательно ищут “соломинку в глазу” у ДНР и ЛНР, которая позволит им занять позицию отстраненного пацифизма. Подлинные левые никогда не занимали такой позиции. “Равнодушие к борьбе отнюдь не является, поэтому, на деле отстранением от борьбы, воздержанием от нее или нейтралитетом. Равнодушие есть молчаливая поддержка того, кто силен, того, кто господствует”[2], – писал Ленин. Вставая в отстраненную позу самозваные “циммервальдисты” на деле встают на сторону киевской власти, ведущей карательную операцию против восставших.
Война – продолжение политики другими средствами
“Война есть ничто иное, как продолжение политики, с привлечением иных средств”, писал теоретик войны Карл фон Клаузевиц. Справедливость этого утверждения признается и классиками марксизма[3].
Какие же политики продолжают Киев и Донбасс? Чтобы занять “нейтральную” позицию мнимые “циммервальдисты” пытаются доказать, что эти политики одинаковые. “Все кошки – серые” – вот верх их “марксистской” мудрости.
Мировая война 1914-1918 годов действительно была продолжением одинаковой политики Британии, Франции, Германии, Австро-Венгрии, России – это политика колониального грабежа, борьбы за колонии и рынки, борьба за уничтожение империалистических конкурентов. Также продолжением одинаковой политики была, например, Русско-Японская война 1904-5 годов.
Однако, глупо было бы утверждать, что могут существовать гражданские войны, где стороны продолжают одинаковую политику. Суть гражданской войны в том, чтобы навязать противнику свою политику, сломить его политическую силу, подавить те социальные классы или слои, которые проводят эту политику. Северный и Южный Вьетнам проводили разную политику, в результате чего столкнулись в гражданской войне. Также разную политику проводят, например, режим Башара Асада и Исламское Государство, Аль-Каеда и другие исламисты в Сирии. Разную политику проводили Испанская Республика и франкисты в 1936-39 годах. Разную политику проводил Муаммар Каддафи и его оппоненты в гражданской войне в Ливии в 2011 году.
Также и гражданская война в Украине является продолжением не одинаковой политики. Какие же политики проводит условные Киев и Донбасс?
Политика Киева
Политика Киева в гражданской войне является логическим продолжением политики Майдана. У этой политики есть несколько составляющих
Новый киевский режим также окончательно потерял суверенитет и превратился в марионеточное государство. Решение внутреннего конфликта киевского режима между президентом-олигархов Петром Порошенко и губернатором-олигархом Игорем Коломойским через обращение в посольство США, а также сдача стратегического в логистическом и военном отношении Одесский регион в управление прямому ставленнику США, бывшему президенту Грузии Михаилу Саакашвили ярко свидетельствует об этом.
2. Ультралиберализм. Постмайданная власть последовательно проводит в жизнь политику, диктуемую МВФ. И это не “обман” ожиданий Майдана. Все это открыто декларировалось с трибуны Майдана, а политические силы, которые осуществляли политическое руководство движением, давно и последовательно выступают за неолиберализм в экономике. Движение к тотальной приватизации и планомерное уничтожение остатков социального государства – вот квинтэссенция экономической политики режима Порошенко-Яценюка. Наверное, для читателей левых взглядов не нужно объяснять пагубности такой политики для рабочего класса и других народных слоев.
3. Национализм и фашизм. Националистам и откровенным фашистам удалось навязать Майдану свою повестку дня. Наша организация писала зимой 2014 года: “Несомненным успехом националистов стало то, что им, благодаря высокой активности, удалось навязать Евромайдану свое идейное лидерство. Об этом свидетельствуют лозунги, ставшие своеобразным “паролем” для собирающихся на Майдане масс и активистов. Это и “Слава Украине – героям слава!”, которое вместе с поднятием правой руки с распрямленной ладонью стало партийным приветствием Организации Украинских Националистов в апреле 1941 года. Это и “Слава нации – смерть врагам!”, и “Украина превыше всего” (калька с печально известного немецкого Deutchland uber alles), и “Кто не скачет – тот москаль”. У остальных оппозиционных партий просто не оказалось внятной идеологической линии и набора лозунгов, в результате чего либеральная часть оппозиции приняла националистические лозунги и националистическую повестку”[5]. Таким образом, союз неолибералов и нацистов состоялся. При этом неолибералы приняли политическую программу украинских фашистов, а фашисты согласились с проведением неолиберальной линии в экономике. Сам такой союз был “освящен” представителями империализма, такими как Кэтрин Эштон, Виктория Нуланд, Джон Маккейн.
Также важным моментом фашизации общества после Майдана стала легализация парамилитарных нацистских групп и интеграция нацистов в силовые органы государства.
4. Силовое подавление политических оппонентов, репрессии, цензура в СМИ, запрет коммунистической идеологии. Тут можно и не приводить примеры за общеизвестностью.
5. Презрение к рабочему классу, “классовый расизм”. Сложившийся на Майдане под руководством олигархии социальный блок националистической интеллигенции, “среднего класса” и зараженного мелкособственнической идеологией западноукраинского обывателя четко определяет своего классового врага: это “донецкое быдло”. Этот “классовый расизм” в отношении трудового большинства юго-востока страны, сплачивает вокруг олигархии довольно широкие социальные слои симпатизантов, заставляет небогатого киевского обывателя поддерживать политику в интересах миллиардеров Коломойского и Порошенко.
Таковы основные элементы политики нового киевского режима. Это классовая политика транснационального империалистического капитала и украинской капиталистической олигархии, которая пытается спастись в условиях кризиса за счет рабочего класса. Эта политика опирается на мелкую буржуазию и т.н. “средний класс” как свою ударную силу. В 1930-е такая конструкция политической диктатуры в интересах крупного капитала называлась фашизмом.
Политика Донбасса
Поскольку государственность на освобожденных восставшими территориях Донецкой и Луганской областей только устанавливается, вероятно, рано еще делать окончательные выводы относительно той политики, которая проводится ДНР и ЛНР. Но некоторые тенденции выделить можно.
Антифашизм. Восставшие всех политических направлений определенно характеризуют установившуюся после Майдана власть как фашистскую. Зачастую не имея четкого научного представления о фашизме, они, тем не менее выделяют следующие черты киевского режима: крайний национализм, шовинистическую языковую политику, антикоммунизм и антисоветизм, репрессии по отношению к политическим оппонентам, оправдание нацистских преступников и коллаборационистов.
Антиолигархизм. Роль украинской олигархии, как основного заказчика и спонсора Майдана и правого националистического государственного переворота, стала важнейшим элементом самосознания движения сопротивления на юго-востоке страны. Также в ходе событий зимы и весны 2014 года массам стала очевидна полная зависимость и подчинение украинской олигархии империализму во главе с США. Показательным примером является поведение “хозяина Донбасса” и одного из главных спонсоров Партии Регионов Рината Ахметова. Этот “свой” для дончан олигарх, после разговора с представителем Госдепартамента США Викторией Нуланд открыто поддержал Майдан, сделав специальное заявление от имени своей основной корпорации “СКМ”. Затем земляки могли видеть Рината Ахметова на инаугурации “майданного президента” Петра Порошенко.
Антиолигархические лозунги для восставших Донбасса и масс, участвовавших в движении сопротивления на юго-востоке, антиолигархические лозунги не являются простым “популизмом”. Эти массы на собственном политическом опыте поняли роль верхушки правящего класса – украинской политической олигархии.
Это отличает массовое прогрессивное движение юго-востока от массового реакционного движения Майдана. На Майдане также присутствовали некоторые умеренные антиолигархические лозунги, однако, они как раз не выходили за пределы присущей крайне правым движения социальной демагогии и популизма, – прямым доказательством этому служит избрание майданными массами президента-олигарха Петра Порошенко, а также одобрение назначения на ключевые посты таких олигархов как Игорь Коломойский и Сергей Тарута
3. Антинеолиберальная политика. Важной особенностью внутренней жизни республик Донбасса стало движение к социал-демократической, кейнсианской модели экономического развития, к социально-ориентированному госкапитализму. Конечно, пока это лишь тенденция, но тенденция важная, прямо противоположная экономической политики киевской власти. Робкие шаги по национализации стратегических объектов собственности (таких как торговые сети, шахты и др.) с восторгом воспринимаются населением республик. Из руководства ДНР ушел Александр Бородай, отличившийся заявлением о том, что мы не будем проводить национализацию, потому что мы не коммунисты. Напротив, руководство республик не только проводит меры по возвращению в государственную собственность ряда объектов промышленности, торговли и инфраструктуры, но и активно рекламирует эти меры среди населения
4. Дружба народов, интернационализм и русский национализм. Все, кто был на Донбассе, отмечают интернациональный характер этого региона. Опасные тенденции развития русского национализма в ответ на украинский шовинизм новой киевской власти не получили серьезного развития (хотя эта опасность активно раздувается противниками народных республик в пропагандистских целях). Напротив, официальное закрепление украинского языка как второго государственного в практически полностью русскоязычном регионе демонстрирует намерения народных республик проводить демократическую национальную и языковую политику. Также важным сигналом стало официальное празднование дня рождения украинского национального поэта Тараса Шевченко в Донецке и Луганске. Это показывает, что руководство республик понимает важность продемонстрировать альтернативу шовинистической и репрессивной языковой и культурной политике Киева.
Также не получила серьезного развития и другая опасность – клерикализация движения сопротивления. Несмотря на то, что православие упоминается в ряде документов народных республик, в реальной общественной жизни Донбасса клерикальные силы не играют определяющей или серьезной роли. Движение сопротивления по преимуществу носит светский характер, а влияние религии и церкви не выходит за пределы того, какое они имели в довоенный период в Украине. Это выгодно отличает силы сопротивления от майданных сил, где реакционная греко-католическая церковь играла существенную роль (с официальной трибуны Майдана каждый день читались молитвы, пелись церковные псалмы и т.п.).
Таковы основные элементы политики народных республик Донбасса. Конечно, эта политика не является социалистической. Но она оставляет для левых, для коммунистов возможность участвовать в таком движении под собственным знаменем, с собственными идеями и лозунгами, не отказываясь от собственных взглядов и программы. Движение Майдана и постмайданная власть, изначально ориентированная на воинствующий антикоммунизм, таких возможностей не оставляет.
Рассмотрев подробно продолжением какой именно политики является гражданская война для обеих сторон, нельзя не прийти к однозначному выводу, что эта политика не является одинаковой с точки зрения левых, антикапиталистических сил. Самозваные циммервальдисты либо неспособны провести анализ политики Киева и политики Донбасса, либо (что более вероятно) просто кривят душой, заявляя, что “обе стороны одинаковые”.
Войны справедливые и несправедливые
Отношение марксистов к войне не сводится к отдельному случаю Первой мировой. Марксисты всегда поддерживали войны угнетенных против угнетателей, считая в случае справедливой войны пацифизм и самоустранение буржуазным лицемерием и скрытой поддержкой господ.
Да и в Первую мировую те социалисты, которые не опозорили себя предательством и переходом на службу к империалистическим правительствам, выступали не просто за прекращение братоубийственной войны, где рабочие одной страны убивают рабочих другой страны за чуждые интересы капиталистических элит; социалисты выступали за превращение империалистической войны в гражданскую. За то, чтобы угнетенные повернули оружие против собственных угнетателей, используя массовое вооружение народа как инструмент социальной революции.
“Бывали в истории в прошлом (и наверное будут, должны быть в будущем) войны (демократические и революционные войны), которые, заменяя на время войны всякое “право”, всякую демократию насилием, служили по своему социальному содержанию, по своим последствиям, делу демократии и, следовательно, социализма”[6], писал Ленин. Именно случай такой войны мы имеем сейчас на Донбассе.
Такова была позиция подлинных левых циммервальдистов. Мнимые же “циммервальдисты” из Киева призывают к разоружению обеих сторон конфликта, ставя знак равенства между восставшими, с одной стороны, и регулярными войсками, пригнанными на фронт силой, и добровольными неонацистскими батальонами – с другой.
Требование разоружения по отношению к восставшим против Киева ополченцам равно требованию капитуляции, вряд ли самозванные циммервальдисты это не понимают.
Конечно, любая война – это кровь и страдание людей, но если прекратить эту войну путем полного отказа от результатов восстания, то значит кровь была пролита зря. Более того, это означает месть и репрессии со стороны националистических сил в отношении населения Донбасса.
Дальше Ленин пишет: “Ибо думать, что мыслима социальная революция без восстаний маленьких наций в колониях и в Европе, без революционных взрывов части мелкой буржуазии со всеми ее предрассудками, без движения несознательных пролетарских и полупролетарских масс против помещичьего, церковного, монархического, национального и т. п. гнета, – думать так значит отрекаться от социальной революции, Должно быть, выстроится в одном месте одно войско и скажет: “мы за социализм”, а в другом другое и скажет: “мы за империализм” и это будет социальная революция! Только с подобной педантски-смешной точки зрения мыслимо было обругать ирландское восстание “путчем”.
Кто ждет “чистой” социальной революции, тот никогда ее не дождется. Тот революционер на словах, не понимающий действительной революции.
Русская революция 1905 г. была буржуазно-демократической. Она состояла из ряда битв всех недовольных классов, групп, элементов населения. Из них были массы с самыми дикими предрассудками, с самыми неясными и фантастическими целями борьбы, были группки, бравшие японские деньги, были спекулянты и авантюристы и т. д. Объективно, движение масс ломало царизм и расчищало дорогу для демократии, поэтому сознательные рабочие руководили им.
Социалистическая революция в Европе не может быть ничем иным, как взрывом массовой борьбы всех и всяческих угнетенных и недовольных. Части мелкой буржуазии и отсталых рабочих неизбежно будут участвовать в ней – без такого участия не возможна массовая борьба, не возможна никакая революция – и столь же неизбежно будут вносить в движение свои предрассудки, свои реакционные фантазии, свои слабости и ошибки. Но объективно они будут нападать на капитал, и сознательный авангард революции, передовой пролетариат, выражая эту объективную истину разношерстной и разноголосой, пестрой и внешне-раздробленной массовой борьбы, сможет объединить и направить ее, завоевать власть, захватить банки, экспроприировать ненавистные всем (хотя по разным причинам!) тресты и осуществить другие диктаторские меры, дающие в сумме ниспровержение буржуазии и победу социализма, которая далеко не сразу “очистится” от мелкобуржуазных шлаков”. (Итоги дискуссии о самоопределении).
В.И.Ленин. Социалистическая партия и беспартийная революционность.
Например: “В применении к войнам, основное положение диалектики… состоит в том, что “война есть просто продолжение политики другими” (именно насильственными) “средствами”. Такова формулировка Клаузевица… И именно такова была всегда точка зрения Маркса и Энгельса, каждую войну рассматривавших как продолжение политики данных, заинтересованных держав — и разных классов внутри них — в данное время” (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 26, с. 224)
[4] Напомним, что те левые, которые сегодня пытаются выдать себя за циммервальдистов, во время Майдана полностью поддерживали ту самую политику, продолжением которой стала война против Донбасса. Вот, что писали мнимые Либкнехты из Киева: “Мы требуем подписания Соглашения об ассоциации с Европейским Союзом и уверены, что оно будет способствовать расширению демократии, увеличению прозрачности власти, развитию справедливого судопроизводства и ограничению коррупции” (http://gaslo.info/?p=4541).
Уже тогда мы писали: “Евроистерия захлестнула политический сектор “левее КПУ”. Анархистская группа выпускает листовку, где нет ни слова о том, что европейские анархисты активно выступают против Евросоюза — а лишь дежурные мантры про “самоорганизацию”. Небольшая троцкистская группа фотографируется с краешку майданной толпы, орущей “Слава нации! Смерть врагам!” и выпускает заявление, которое украсило бы сайт любой либеральной НКО:
“Мы требуем подписания соглашения об ассоциации с Европейским союзом и уверены, что она будет способствовать расширению демократии… бла-бла-бла”
Товарищи левые, пора вспомнить, что такое оппортунизм. Это не обязательно участие в выборах (парламентаризм может быть и революционным). Оппортунизм — это, в том числе, и приспособление собственной политики к настроению толпы, к мейнстриму, и в конечном счете — к чуждому классовому интересу.
Именно по пути оппортунизма, — то есть приспособления, — пошли те украинские левые, которые убрали из своих заявлений общие для всех европейских левых лозунги против Евросоюза. Сняли, чтобы их пустили постоять на обочине “Евромайдана”. Победа которого не только не помогла бы распростраению пресловутых европейских ценностей, а, напротив, гарантировано привела бы во власть тех самых националистов, которые нападают на нас сегодня. ….
Участвуют ли эти левые в реальной политике — или всего лишь подыгрывают право-либеральному блоку? Способны ли они всерьез сагитировать кого-то в евромайданной толпе? Нет, наоборот — они приспособили свою линию к евроинтеграционной истерии, охватившей мелкобуржуазную массу в Киеве, где двадцать лет правой пропаганды всегда заставят толпу “демократов” плясать под “демократическую” кричалку “кто не скачет, тот москаль”. Они сняли все лозунги против империалистического ЕС, чтобы казаться “своими” в либерально-националистической толпе — хотя только левые могут донести до украинцев те аргументы против Евросоюза, которые доносят до своих сограждан европейские левые и профсоюзные активисты. Они поддались настроению своих не-левых друзей. И потом им будет также стыдно за свои действия, как было стыдно сторонникам “народного президента” Ющенко через несколько лет после предыдущего “Майдана” — где тоже, и с тем же успехом, агитировали несколько левых.
Но истерия схлынет, а память останется, товарищи.”
Виктор Шапинов
Источник: borotba.su
