Профессор Леонид Сюкияйнен о взаимодействии держав в решении сирийского конфликта .
Россия непосредственно включилась в урегулирование сирийского конфликта. Можно сказать, влетела в него на боевых самолетах. Каким образом может отразиться данный шаг на отношениях России с мусульманскими странами? Ответы на этот и другие вопросы КАВПОЛИТ попросил дать известного российского эксперта по исламскому праву, доктора юридических наук Леонида Сюкияйнена. К слову, встреча с ученым произошла на конференции «Исламская религия против экстремизма», организованной Группой стратегического видения «Россия – Исламский мир», председателем которой является президент Татарстана Рустам Минниханов.
– Леонид Рудольфович, какова ваша оценка возможных последствий включения России в военные действия в Сирии для ее взаимоотношений с исламским миром?
– Пока, естественно, делать окончательные выводы рано, поскольку до урегулирования ситуации в Сирии в целом, по-моему, достаточно далеко.
Но учитывая те оценки и те реакции, которые мы сейчас уже знаем относительно того, что делает Россия, что делала раньше и делает сейчас, можно предположить, что последствия могут быть самыми различными.
Есть те, кто откровенно и прямо говорят, что они не приемлют того подхода, который предлагает Россия, есть те, которые его, в той или иной мере, разделяют, есть те, кто свои позиции в отношении России меняют в ту или иную сторону.
В то же время, и Россия свою позицию не считает абсолютно неизменной, она тоже, учитывая ситуацию, может вносить определенного рода коррективы в свои представления о том, как урегулировать эту ситуацию.
– Но по поводу того, что делает Россия мы слышим очень много критики…
– К сожалению, средства массовой информации, по крайней мере, если не российские, то зарубежные, в арабских и мусульманских странах, больше делают упор на критику позиции России.
Они воспроизводят известные заявления политических деятелей, государственных руководителей, представителей сирийской оппозиции в разных ее отрядах. В определенном ключе чаще всего.
То есть выбирают только то, что основано на сомнениях в целях России, представляют такие мнения, согласно которым Россия целится не в ИГИЛ, а в сирийскую оппозицию.
Мы много об этом слышим, средства массовой информации меньше значительно внимания уделяют тем новым моментам, которые появились в отношениях между Россией и другими международными игроками по поводу Сирии.
– Вы имеете в виду западные государства?
– Да. Ведь прошло меньше недели после Генеральной ассамблеи ООН, где выступал президент Путин и встречался со своим американским коллегой, а уже делаются заявления главами западных стран, которые должны бы свидетельствовать о том, что происходят определенного рода изменения.
– Например?
– Я упомяну канцлера Германии Меркель. Она говорит, что урегулирование ситуации в Сирии требует согласованных усилий всех – Соединенных Штатов, России, Турции, других стран.
При этом Меркель считает, что все политические силы Сирии должны в этом участвовать, в том числе и представители режима.
Даже американская официальная позиция, которая нынче заявляется, серьезно ведь отличается по некоторым деталям от той, которой американские руководители придерживались на протяжении даже не месяцев, а многих лет с начала сирийского конфликта. Стали уже говорить о том, что они не ставят вопрос о немедленном уходе Асада.
Американцы указывают, что готовы работать со всеми, включая Иран и Россию.
И даже, когда критикуют российскую позицию, все равно президент Обама не упускает возможности в конце сказать, что несмотря на это, мы готовы и хотим сотрудничать с Россией.
Поэтому пока трудно сказать, как будут складываться отношения.
Мне думается, что многое будет зависеть от того, какие результаты мы получим от тех действий, которые предпримет Россия в ближайшее время и от продвижения на путях регулирования собственно политического конфликта в Сирии уже безотносительно к борьбе с террористическими, экстремистскими группировками.
Если там будет какой-то прогресс, если будет развиваться ситуация в позитивном направлении, то это будет один сценарий. Если это все будет затягиваться, то – другой.
Но, конечно же, надо понимать, что ситуация в Сирии на протяжении последних лет, больше чем 4 года, серьезно сказалась на отношениях между Россией и арабскими странами, мусульманским миром.
– Были мнения, что Россия практически «потеряла» мусульманский, арабский мир. Некоторые интерпретируют военное присутствие в Сирии, как попытку зацепиться, потому что Россия теряет этот регион.
– Давайте прямо говорить. я слышал и такие комментарии, – у Америки ничего не было в Сирии, а сейчас у них будет Сирия.
А у России наоборот, было все, а неизвестно, что будет в будущем. Можно много разных слов употреблять, но надо смотреть на явления, которые реально происходят.
Россия в последнее время, конечно, предприняла очень серьезные шаги в этом отношении и показывает и свои и мощь, и силу, и так далее.
Однако не стоит так уж особенно находиться в эйфории. Продвигаться нужно в решении проблем Сирии, продвигаться нужно в отношениях со всеми игроками.
Мы прекрасно понимаем, что Россия сама по себе не сможет решить эту проблему.
Она должна координировать эту проблему со многими остальными участниками, как региональными, так и естественно, прежде всего, в самой Сирией, с Соединенными Штатами Америки, с Европой.
Я противник того, чтобы по каждому поводу говорить – какие мы замечательные, какая Америка плохая. Этим самым мы не помогаем ни российскому президенту, ни нашей стране.
Потому что речь идет, если не о кооперации, то о тесном взаимодействии, скоординированных позициях с США в этом направлении.
И слава Богу, у нас есть достаточно опытное политическое руководство.
Мы надеемся на то, что руководство других сил, которые участвуют в урегулировании этой ситуации, тоже будет достаточно разумным, чтобы не поддаваться эмоциям. Но пока говорить трудно, ведь ни у кого нет никакого прогноза о том, что случится в Сирии.
Есть такие силы в самой Сирии, которые говорят, что они объявляют войну России, которая оккупировала и совершила агрессию против Сирии.
Это не один человек, не два и не три, это говорят очень мощные, серьезные организации. Поэтому надо стоять на позициях объективности, понимать, что ситуация крайне сложная, противоречивая.
– В Сирии, помимо ИГИЛ, оппозиция в большинстве своем считает для себя невозможным участие России в урегулировании конфликта внутри Сирии.
– Конечно.
– А с ними возможен какой-то контакт или нет?
– Контактировать нужно со всеми, хотя бы даже просто, чтобы понимать, что у них происходит, как они видят ситуацию. А участвовать в совместных усилиях опять же со всеми, кто готов вносить вклад в это регулирование. Даже при учете различных позиций, при понимании того, что позиции могут быть разными, взгляды могут быть разными.
Но если в какой-то момент по какому-то вопросу можно находить своих союзников, не надо заранее, априорно отказываться от сотрудничества с любыми абсолютно силами.
Я считаю, что любой опытный политик вам это скажет. Ведь Путин прямо ответил на вопрос применительно к Украине о том, как он оценивает то, что Порошенко со своей делегацией ушел?
Он ответил, я не перехожу никогда на личности. В политике никогда нельзя закрывать путь для разговоров и решения каких-то проблем с любыми персонами, с любыми организациями.
Если произошло что-то ужасное, к примеру, горит ваш дом, огонь может перекинуться на нас всех.
Даже если вы терпеть не можете своего соседа, вы готовы солидаризироваться с ним, чтобы вы давали ему ведро с водой или он вам давал – будете это делать?
– Да.
– Это нормально, по-человечески. Вот так же и здесь. Если какие-то силы в малейшей степени готовы участвовать, вносить свой вклад, нельзя отказываться от их помощи.
– Да, крайне важная вещь.
– А нет ли какого-то, пока еще не оглашенного консенсуса или компромисса России и Запада по Сирии?
– Очень может быть. Конечно же, не все говорится, не все сказано. Как вы себе представляете, за два дня до начала нашей военной операции в Сирии при встрече президентов эта тема могла возникнуть в разговоре? Я убежден, что могла.
– То есть Россия и США нашили общий язык?
– Политика – это более серьезная вещь, чем детские игры в песочнице. Скажите, пожалуйста, есть хоть одна крупная кризисная проблема в мире, которая может быть решена без учета позиции, а, возможно, при прямом участии Соединенных Штатов?
– Вряд ли…
– США – единственная страна в мире, которая участвует в решении всех вопросов. Россия — нет. Нравится вам это или нет, но такова реальность.
– А не является ли в данном случае участие России, которое, как Вы полагаете, согласовано с Западом, скажем так, ловушкой для нее?
– Ну а что же, бывают такие ситуации, когда ты предполагаешь заранее, что твои действия будут оценены многими, как негативные.
Но сама ситуация заставляет это делать, ведь президент ответил на этот вопрос. Это реальная для нас угроза.
Раз меры, которые предпринимает коалиция, не приносят ощутимых результатов, ИГ не скукоживается, а укрепляется и расширяется, российские граждане туда уезжают.
Что в этом положении делать? Доводить до того момента, когда мы получим это все уже непосредственно у себя в стране? То есть бывает так, что вы вынуждены осуществлять действия с риском получить и негативный результат.
Если болезнь доходит до того, что нужно оперативное вмешательство, то там всегда могут быть отрицательные последствия, побочные действия, осложнения.
Вот тут как раз важен опыт политиков, а не только квалификация военных.
Надо по возможности не поставить себя в положение, когда вам поставили ловушку, как при игре в шахматы.
Другое дело, у нас слабовато работает пропагандистская машина, у нас там генералы всякие выступают, объясняются перед российской аудиторией.
Россияне могут оказаться в большинстве своем довольными этими объяснениями, но весь мир не знает этих объяснений, либо он их не принимает. Значит, нужен информационный координационный центр, пригласить туда журналистов всех крупнейших мировых агентств.
У нас в МИД брифинги должны проходить несколько раз в день с приглашением всех представителей прессы и т.д. Мы проигрываем эти вещи.
Мы прошли Грузию и не научились – мы плохо учимся.
Мы твердим себе, что у нас все абсолютно убедительно, но мировое общественное мнение пока не убеждено. К России относятся с позиции презумпции виновности.
Можно, конечно, огорчаться, не спать из-за этого.
Однако надо просто реально оценивать вещи и продумать сценарий действий, которые помогут нейтрализовать это.
Рустам Джалилов
Источник: kavpolit.com
