«У нас что – не осталось бедных?» — рычал на митингах, в самом начале своей карьеры, молодой Уинстон Черчилль, тогда еще украшенный длинной рыжей шевелюрой на огромном черепе. Черчилль обрушивался на правительство ее величества с неистовой критикой, требуя усилить меры социальной защиты рабочих.
«У нас что – не осталось бедных?» — хочется спросить у руководства России, которое, не закончив геополитический и военный конфликт на востоке Украины, тут же втянулось в новый, сходу вскочив на раскаленную адскую сковороду Ближнего Востока.
Совет Федерации, безо всякой дискуссии, по первому же зову начальства, мгновенно одобрил «использование Вооруженных сил Российской Федерации за пределами территории Российской Федерации». Притом бессрочное. Притом без указания конкретной страны или региона мира. Формально так выходит, что с 30 сентября 2015 года российские войска, на законном основании, могут быть применены где угодно, как угодно, и когда угодно.
Конечно, глава путинской администрации Сергей Иванов, представляя парламенту эту просьбу своего босса, говорил только о Сирии, только о борьбе с ИГИЛ, и о том, что речь идет исключительно об операциях военно-воздушных сил, и главное — о том, что наземная операция в Сирии совершенно исключена. Но мы отлично помним, что и операция в Афганистане, начатая в декабре 1979 кулуарным решением Брежнева, Андропова и Устинова, поначалу планировалась исключительно как локальная и краткосрочная. У войн своя логика – логика затягивающей в себя воронки. Последние часы мы слышим утечки о возможном развертывании именно сухопутной операции в Сирии.
Распаленное воображение россиян уже умело переключается телевидением с остывших руин донецкого аэропорта на горячие пустыни Хомса. Открывается новый фронт борьбы за величие. Обнародованное Минобороны видео произведенных российской авиацией бомбежек позиций исламистов (кстати — которых?) подозрительно напоминает стандартные хроники американских авиаударов из новостной хроники CNN. Если не быть, то хотя бы казаться быть как Америка – таков, похоже, истинный источник вдохновения для наших современных полководцев. При этом никаких убедительных доказательств, что гражданская война в Сирии, отделенной от России сотнями километров, и территориями Турции, Грузии и Армении, действительно и непосредственно угрожает нашей безопасности, до сих пор не представлено.
Загнав украинского коня, и тут же перескочив на сирийского, кремлевские всадники уже полтора года, с момента внезапного присоединения Крыма, удерживают приоритет внешнеполитической повестки дня над внутриполитической. Полтора года Россия жила исключительно новостями из Донецка, Луганска и Дебальцева. Теперь ей предстоит наизусть выучить названия городов Халеб, Хомс и Хама, а также следить за сводками погоды отттуда. Те же крикливые ток-шоу на ТВ, которые без устали обсуждали, каждый вечер, Украину, теперь принялись бесконечно горячо рассказывать дорогим и ошалевшим россиянам о малейших нюансах движения фронтов в Латакии и Хасеке.
Как отразится новая, на этот раз сирийская, кампания, на внутренней политике, которая, хоть и загнана в тень, но все же, к большому сожалению кремлевцев, до конца, увы, неустранима?
Война в Сирии, в отличие от «борьбы с фашисткой хунтой» на Украине, куда менее понятна россиянам. Поди их там разбери, этих арабов, – за что они там убивают друг друга! По свежим данным Левада-центра, 69% процентов россиян не поддерживают использование российских войск в Сирии, и только 14% относятся к этому положительно. Поставки оружия и боеприпасов Дамаску – это пожалуйста, а вот поставки живых русских людей под арабские пули и снаряды – ни в коем случае! В Интернете уже были утечки информации про отказы контрактников ехать воевать в Сирии.
Одновременно с ростом числа российских авиаударов в Сирии быстро растет и число российских бедных. Вице-премьер правительства Ольга Голодец признала, что число бедных с начала года выросло на 3.1 млн человек, и достигло 22.9 млн человек. Это более, чем каждый пятый взрослый россиянин. Устойчиво отрицательные тенденции экономики, доходов населения и бюджета, инвестиций будут и дальше увеличивать это число.
Наращивание военного присутствия и военных расходов происходит за счет последовательного сокращения расходов на образование, здравоохранение, инфраструктуру, и без того крайне низких. Российские муниципалитеты годами сидят вообще без денег, и часто уже даже не в состоянии выполнять самые элементарные функции жизнеобеспечения. Жизнеобеспечивающая инфраструктура изношена на 60-70%. Например, в сибирском Алтайском крае по состоянию на 29 сентября (!), энергетики за долги отказывались включать многие муниципальные котельные, оставив без тепла десятки общественных зданий, в том числе школ и детских садов. А губернатор края Александр Карлин предложил в выходные дни и в праздники снижать в детских учреждениях температуру воздуха – в целях экономии.
По данным РАНХиГС, в первом полугодии 2015 года 25 регионов сократили расходы на образование, и 11 регионов – на здравоохранение. По всей стране идет «оптимизация» — т.е. сокращение школ и больниц, учителей и врачей. Например, в одной только Карелии под «оптимизацию» попала 91 школа, из них 65 – в сельской местности. На фоне высокой инфляции правительство готовит отказ от соответствующей индексации пенсий (решили индексировать на 4% при инфляции 13-14%), и собирается третий год подряд объявить мораторий на накопительную часть пенсий, то есть изъять деньги у будущих пенсионеров — в пользу текущих расходов бюджета, доходы которого тоже падают.
По данным всех социологических служб, тревожность в обществе постоянно растет. Социологи РАНХиГС выяснили, что 70% жителей крупных городов уже затронуты кризисом.
Война в Сирии не может быть популярной, как не была популярной война в Афганистане. Имперское перенапряжение растет — вместе с закономерным упадком экономики. Внешняя повестка дня все сильнее конфликтует с внутренней. Если через год оппозиция громко повторит старый вопрос Черчилля: «у нас что – не осталось бедных?» — она преуспеет.
Владимир Рыжков
Источник: echo.msk.ru
