Хотя российские самолеты летают сегодня в небе над Сирией, сбрасывая свой смертоносный груз на остатки анти-асадовских сил сопротивления, которые были подготовлены американцами, главная стратегическая цель Путина находится за пределами Ближнего Востока и Северной Африки. В ближайшем плане игра Путина в Сирии направлена на спасение асадовского режима и на придание России ключевой роли в окончательном урегулировании в Сирии. Однако партитура этого сирийского концерта разыгрывается на нескольких фортепьяно одновременно. Хотя слушатели на Ближнем Востоке, в Северной Африке и в США важны для Путина, его основная аудитория и самый крупный концертный зал находятся в Европе. Своими действиями Путин привязал Сирию к Украине и в геометрической прогрессии повысил ставки для европейцев. Его посыл заключается в том, что Европейский Союз должен заключить сделку по Украине. А если он будет и дальше изолировать Россию, выступая против отмены санкций, Путин еще больше дестабилизирует Ближний Восток.
Нанося удары в Сирии, Путин наглядно продемонстрировал свою позицию, состоящую в том, что без России никакого урегулирования на Ближнем Востоке не получится, и что ради достижения этой цели Москва готова отметать возражения Вашингтона. Он напрямую подключил российскую мощь к проблеме, которая оказалась в самом центре дающего сбои европейского проекта: поток мигрантов, бегущих от войны на Ближнем Востоке в Европу. Даже если Путину в итоге не удастся спасти Асада в Сирии, он уже достиг очень серьезной цели. Пусть ни один европейский руководитель не скажет об этом публично, Путин установил связь между Сирией и Украиной, и на встрече Нормандской четверки де-факто добился от Германии и Франции одобрения своего намерения изменить украинскую конституцию путем федерализации востока страны. Теперь он сможет выбивать новые уступки из ЕС, когда настанет время рассматривать санкции против России.
Самым значимым результатом последних путинских визитов в Нью-Йорк и Париж стало то, что он выбрался из международной изоляции, а скорее вывел из мнимой изоляции Россию — мнимой, потому что вопреки публичному остракизму Путина эта изоляция была не более чем шуткой. Здесь есть нечто гораздо большее, чем его выступление с трибуны ООН, чем его краткое рукопожатие с президентом Обамой или его интервью Чарли Роузу. Постоянно осуждаемый, удерживаемый на расстоянии вытянутой руки, высмеиваемый Западом, подвергнутый экономическим санкциям, которые подорвали результаты его деятельности, Путин все же сумел обернуть ситуацию в свою пользу, посрамил критиков и, демонстрируя открытое неповиновение своими словами и действиями, показал, что его противники на Западе сломаются до того, как российский народ выступит против него. Вместо того, чтобы уступить Западу по Украине, как предсказывали многие, российский лидер привязал Сирию и общий кризис на Ближнем Востоке и в Северной Африке к урегулированию на Украине на российских в основном условиях. Бросив резкий вызов США в Сирии и вынудив администрацию Обамы в срочном порядке искать ответ, Путин вновь захватил инициативу и спровоцировал споры о целесообразности дальнейшей изоляции России. Самые длительные последствия от путинской рискованной авантюры в Сирии ощутит на себе Европа. Европейцам подан сигнал о том, что при решении проблемы с потоками мигрантов в Европу, России необходимо предоставить право голоса в этом вопросе (читай: если вы в Киеве, вам следует упорно и долго думать о том, каким должно стать «окончательное урегулирование» кризиса в Донбассе).
Россия снова позиционирует себя в качестве глобального игрока, выступающего либо как посредник, либо как обструкционистская сила. Беря пример с советского министра иностранных дел Андрея Громыко, который гордо заявлял, что в мире ничего нельзя решить, если СССР не займет позицию по тому или иному вопросу, Путин в 21-м веке вступает в прямую конфронтацию с США, подавая ближневосточным и европейским странам сигнал о том, что приоритеты России как великой державы необходимо учитывать при принятии любых решений. Чтобы оценить эффективность такого подхода, достаточно взглянуть на то внимание, которое обращено на Путина, начиная с Израиля и Саудовской Аравии, и кончая Ираном, Берлином и Парижем. Его послание США заключается в том, что Россия вернулась на мировую сцену как великая держава, и что она будет и впредь самоутверждаться в ООН и на других площадках, не боясь применять военную силу против американских ставленников в Сирии.
Опасность российской кампании в Сирии состоит не только в том, что она выйдет из-под контроля. Не менее важен и фактор времени. Путин сделал ставку на американскую усталость от интервенций, и пока его расчеты оказываются верными. Еще важнее другое. Путин очень правильно просчитал усиливающийся кризис в Европе, которая и без того была шокирована его украинской авантюрой, до основания потрясена кризисом еврозоны, а теперь еще страдает от волн миграции с Ближнего Востока, которые она не в состоянии результативно контролировать, и с которыми никак не может справиться.
И последний, но немаловажный момент. Путин снова нанес удар по авторитету США. Если существует классический курс внешнеполитических оплеух, то он проводит именно такой курс против американских интересов на Ближнем Востоке и в Северной Африке. При этом его цель состоит в подрыве влияния США на своих союзников. Для Москвы Сирия и Украина это составные части одной и той же стратегической схемы: нанести удар по трансатлантическому звену безопасности, ослабить американское влияние в Европе и в конечном итоге добиться развала НАТО. Сумеют или нет русские в конечном итоге спасти Асада, решительные действия Путина в Сирии против повстанцев, которых обучили и поддерживают США, стали мощным сигналом для европейцев: Америке не хватает решимости действовать, причем даже в таком важном для ее международных позиций регионе как Ближний Восток. Европейцы усвоят этот урок — особенно те страны, которые расположены на северо-восточном фланге НАТО.
Сейчас, когда администрация Обамы рассматривает варианты действий в Сирии, следует обратить внимание еще на один момент общего характера. Нежелание США рисковать стало важной переменной в путинской стратегии. Из американских интервенций последнего десятилетия Белый дом вынес важный урок, состоящий в том, что необходимо сводить к минимуму риск негативных последствий, примером которых стал Ирак и Афганистан. То есть, надо избегать того, что так ярко описал Колин Пауэлл, говоря об Ираке: «Сломал — чини». Но азартная игра Путина в Сирии основывается на посылке о том, что хотя риск опасных последствий существует всегда, в изречении Пауэлла есть и другая сторона. А именно, что награда за активную и рискованную политику может быть существенной.
Пора нам проанализировать более высокие ставки сирийской войны и их последствия для перспектив американского влияния на Ближнем Востоке, для наших отношений с Европой и для единства и сплоченности НАТО. Пора сделать так, чтобы в сирийском концерте звучало не только путинское фортепьяно.
Профессор Эндрю Михта преподает вопросы национальной безопасности в Военно-морском колледже США и является научным сотрудником Центра стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies). Изложенные в статье взгляды принадлежат автору и могут не отражать точку зрения редакции.
Эндрю Михта
Источник: inosmi.ru
