Из сирийских мемуаров. Кажется, в 1977 или 1978 году мы с корреспондентом Московского радио Леонидом Рассадиным зашли в еврейский квартал в Дамаске и заглянули в лавку, где девушка-чеканщица стучала молотком по зубилу, выбивая узор на большом медном блюде.
После пары ничего не значащих фраз Леня спросил напрямую:
– Вы еврейка?
Девушку как будто ударили. Она вся сжалась, согнулась:
– Да…. А вы?
Леня ответил сразу:
– Я еврей, из Советского Союза, из Москвы.
Та заметалась по лавке и стала просить:
– Не уходите, пожалуйста, я сейчас отца позову.
Пришел ее отец. Его слова:
– Вы ничего не говорите, и покупать ничего не надо. Вы просто побудьте здесь, а мы с дочкой посидим и на вас посмотрим. Это недолго.
Они сидели и тихо плакали. Смотрели на свободного еврея.
Алавитский режим всегда терпимо относился к другим конфессиям, таким, как довольно многочисленные христиане, и к национальным меньшинствам вроде курдов (одна из компартий Сирии, представленная даже в парламенте, была практически полностью курдская). Но к евреям отношение было скотское. Все были на персональном учете и ежедневно ходили отмечаться, чтобы не было случаев побега. Не разрешались браки (девушек было много больше юношей). Рассказывали только о двух случаях освобожения из гетто: два американца с огромным трудом добились от сирийских властей разрешения на брак с местными еврейками и вывезли их из страны.
Михаил Крутихин
Источник: ehorussia.com
