Во вторник президент Украины Петр Порошенко должен выступить перед Генеральной ассамблеей ООН. Перед этим он побеседовал с редактором Washington Post Лэлли Уэймут о конфликте Украины с Россией и о том, что может сделать Запад в сложившейся ситуации. Вот некоторые выдержки из его интервью:
Уэймут: Сохраняется ли перемирие?
Петр Порошенко: 29-го августа в Брюсселе меня спросили, что я думаю о российском предложении насчет перемирия с 1 сентября? Я ответил: «Мы готовы установить перемирие сейчас же». «Хорошо, так и сделаем», — ответили мне.
У этого процесса есть как положительная сторона, так и отрицательная. Положительная сторона заключается в отсутствии артобстрелов — стреляют, по-прежнему, каждый день, но без артиллерии и танков.
В чем отрицательная сторона? В том, что отряды сепаратистов теперь полностью контролируются Россией. Все командиры уровня взвода или роты — это офицеры регулярной российской армии…
На оккупированных территориях Луганской и Донецкой областей нет неподконтрольных вооруженных сепаратистских подразделений. Именно потому, если Путин приказывает установить перемирие, они прекращают огонь.
Все прочие пункты Минского соглашения не исполняются. Заложники не освобождены. Между тем на оккупированных украинских территориях и в России в ужасных условиях содержатся сотни украинских заложников.
На деле, единственным результатом Минского соглашения стало перемирие. Тяжелое вооружение из района боевых действий не выведено, Россия не убрала своих солдат с оккупированной территории, контроль над российско-украинской границей нам не вернули. Нам следует предпринять скоординированную попытку заставить Путина исполнить обязательства, которые Россия взяла на себя. Сейчас Минское соглашение находится в опасности из-за путинского плана провести незаконные и мошеннические выборы.
— Вы говорите о планируемых выборах в Донецкой Народной Республике. По вашим словам, если на оккупированной территории пройдут эти выборы, для вас это станет красной чертой. Это действительно так?
— Целиком и полностью. Красной чертой будут как наступление на фронте, так и эти выборы. В прошлом году они провели 2 ноября незаконные, несвободные и нечестные выборы, и это убило Минский процесс. Теперь [Путин] снова хочет повторить этот сценарий.
— Что вы надеетесь получить от Запада и США?
— От США нам нужна надежная политическая поддержка украинского мирного плана — Минского соглашения. Если Путин нарушит его, нам нужны будут скоординированные санкции и усилия по возвращению Путина за стол переговоров… Если Путин пересечет красную черту, нам необходимо будет усилить санкции и оборонное сотрудничество. Путин должен узнать об этом до выборов, а не после них.
— Какая военная помощь вам требуется?
— Нам не нужно летальное оружие. Нашу армию сейчас обучают британские, американские и канадские инструкторы. Мы нуждаемся в оборонительном оружии, способном увеличить защитный потенциал украинских сил. Нам нужны радиолокационные станции контрбатарейной борьбы, системы радиоэлектронного подавления для электронной войны, беспилотники и аппаратура закрытой связи. Мы сражаемся не только за суверенитет и независимость Украины, но и за демократию и свободу.
— Не разочаровала ли вас политика Запада и США в отношении военной помощи?
— Мы координируем усилия с администрацией США и с Конгрессом, и ожидаем поставок на Украину техники для электронной войны. С каждым месяцем наше военное и техническое сотрудничество становится все крепче.
— По слухам, у вас возникли проблемы с администрацией.
— Мы каждый месяц получаем хорошие новости от американской администрации. Она расширяет наши возможности по эффективной защите Украины. Разумеется, я ожидал, что все будет быстрее, но политика — это искусство возможного.
— Каковы цели Путина на Украине?
— Исходно он хотел взять под контроль девять регионов, включая Крым, и полностью расколоть Украину. Однако русскоязычные украинцы встали на защиту своей страны, и это оказалось для Путина большим сюрпризом. Мы сорвали его план. Его следующей идеей было взять под контроль всю Украину целиком, изменив нашу конституцию. Он хотел федерализировать мою страну и внести в конституцию, что украинский народ не может интегрироваться в Европейский Союз и развивать оборонное сотрудничество с НАТО без позволения оккупированных частей страны. Он хотел, чтобы украинский народ просил у Москвы разрешения. Мой ответ совершенно определен: этого никогда не будет. Украина — суверенное европейское государство…
Путин хочет быть крупным игроком в мировой политике. Поэтому он послал войска сперва в Крым, а потом в Сирию. Кто знает, куда он отправит своих солдат в следующий раз. Именно поэтому нам нужны скоординированные усилия по минимизации вреда, который Россия представляет для мировой безопасности. Например, можно изменить механизм Совета безопасности ООН и лишить Россию права вето. В руках у страны-агрессора такое право становится лицензией на убийство.
Путин боится трансатлантического единства между Украиной, США и Европейским Союзом и хочет расколоть нашу коалицию. Кроме того он боится успеха украинских экономических реформ.
— Сейчас в США преобладают изоляционистские настроения. Как вы убедите американцев уделять внимание Украине?
— Они должны понимать, что в центре Европы развернулся крайне опасный конфликт с участием тысяч российских солдат. Мы — при политической и финансовой поддержке союзников — делаем все возможное, чтобы остановить Путина. Мы сумели остановить российскую армию. Однако мы понимаем, что конфликт в любой момент может усилиться. Я подчеркиваю, что Украина сражается не только за свою независимость, но и за демократию и свободу во всем мире. Каждый американец должен это понимать. Если говорить о военном сотрудничестве, то его следует считать инвестицией во внутреннюю безопасность США. То же самое относится и к Европе. Глобальной безопасности невозможно добиться без реальной координации усилий по обузданию агрессии на этой территории.
Лэлли Уэймут
Источник: inosmi.ru
