В конце сентября в Китае громыхнуло дважды. Сначала в Центре космических запусков Тайюань, а через несколько дней в аналогичном центре Цзюцюань. Тишина этих стартовых комплексов была нарушена двигателями двух ракет-носителей (РН): в Тайюане – “Великого похода – 6″ (ВП-6), а в Цзюцюане – “Великого похода – 11″ (ВП-11).
Ни тот ни другой носитель не относятся к классу “богатырей”. Они рассчитаны на вывод на околоземную орбиту полезной нагрузки массой около тонны, то есть являются носителями легкого класса. Их основные “клиенты” – это микроспутники. ВП-6 доставил в космос 20 “малышей”, а ВП-11 – четыре. О назначении двадцатки ничего не известно, кроме того, что они использовались в “испытательных” целях. Что касается других четырех, то три из них будут задействованы в изучении Солнца, а чем займется четвертый – не сообщалось.
Несмотря на свою внешнюю “несерьезность” по сравнению с носителями среднего и тяжелого класса, новые легкие “Великие Походы” решают весьма серьезные задачи. И тот и другой, так же, как и уже эксплуатируемый носитель KZ-1, относятся к категории РН так называемого “быстрого реагирования”. Это означает, что в случае необходимости они должны в кратчайшие сроки запустить в космос спутники военного назначения, или космические аппараты для наблюдения за районами стихийных бедствий.
Значение стартов ВП-6 и ВП-11 далеко выходит за рамки очередного вывода спутников в космос. Оба этих носителя являются принципиально НОВЫМИ машинами. ВП-6 использует кислородно-керосиновые, а ВП-11 твердотопливные двигатели. Они пополнили уже достаточно многочисленную семью “Великих походов”, первый из которых отправился на орбиту еще в 1970 году.
Семья эта насчитывает 24 типа РН. 12 из них, включая “новорожденных” ВП-6 и ВП-11, находятся в эксплуатации, шесть списаны, четыре разрабатываются и еще два – на стадии предварительного проектирования. Диапазон возможностей тех, которые летают – от одной до 13 тонн на околоземную орбиту и до 6 тонн – на геостационарную.
Готовится к летным испытаниям тяжелый “Великий поход – 5″ – прямой конкурент российскому “Протону” и “Ангаре”. Он сможет выводить до 25 тонн на околоземную и до 14 тонн на геостационарную орбиту. А на этапе предварительного проектирования находится уже сверхтяжелый “Великой поход – 9″, машина того же класса, что “Сатурн-5″, “Энергия”, или разрабатываемый американский SLS, первый старт, которого, намечен на 2018 год. ВП-9 будет доставлять 130 тонн на околоземную орбиту и 50 – на геостационарную. Эта машина сможет обеспечивать планируемые пилотируемые миссии Китая на Луну и в дальний космос, за пределы лунной орбиты.
Чемпион по темпам роста
Именно так можно назвать китайскую космическую программу. Вспомним: 2003 год первый пилотируемый полет китайского астронавта (тайконавта) на китайском корабле типа “Шеньчжоу”. За ним к настоящему последовали еще четыре пилотируемых миссии, включая полеты двух и трех тайконавтов, среди которых была одна женщина, выходы в открытый космос, а также стыковка с “Тяньгонгом-1″ – прототипом китайской пилотируемой станции, которую Поднебесная намерена собрать на орбите к началу следующего десятилетия.
Когда это произойдет, Китай формально сравняется с Россией в космосе с точки зрения ее высшего регулярного достижения – долговременных орбитальных станций (ДОС), тем более, что нынешние пилотируемые возможности РФ, материализованные в российском сегменте МКС, уступают и по размерам и своему научному потенциалу станции “Мир”, спроектированной в начале 1980-х годов. Была еще, правда, программа “Энергия-Буран”, которая с технологической точки зрения превзошла ДОСы, но она уподобилась вспыхнувшему на небосклоне метеориту, после чего канула в историю.
Упомянутый “Шеньчжоу”, хоть в основе своей конструкции и является прямым потомком корабля “Союз”, тем не менее заметно превзошел своего родителя. Он лучше энерговооружен, и способен разделиться на два отсека, один из которых – орбитальный модуль, может продолжить полет автоматическом режиме после того, как спускаемый аппарат с тайконавтами вернется на Землю.
Говоря о космических достижениях Китая, нельзя не упомянуть и еще одно – мягкую посадку в 2013 году автоматического космического аппарата “Чанъэ-3″ на Луну. Этот КА доставил туда вдобавок и луноход “Юту”. Событие это произошло через 37 лет после того, как поверхности естественного спутника Земли коснулся последний КА – советская “Луна-24″. Должен был долететь до Марса и китайский космический аппарат, но поскольку он был “попутчиком” российского “Фобос-Грунта”, то упал вместе с ним в январе 2012 года, так и не покинув околоземной орбиты.
И, наконец, Центр космических запусков Вэньчан (четвертый по счету). Он начал строиться тогда же, когда и “Восточный”, в 2007 году, но в отличие от все еще не введенного в строй российского “собрата”, строительство которого погрязло в воровстве и коррупции, был закончен в 2014 году. В 2016 с него должен отправиться в космос тяжелый ВП-5, а за ним и новый ВП-7 среднего класса.
К слову: это будет уже четвертый космодром Поднебесной, три из которых были введены в эксплуатацию за последние 30 лет.
А что же Россия?
Все вышеперечисленные достижения китайской космонавтики, начиная с 2003 года, укладываются в 12-летний промежуток времени. А что сделала за тот же период Россия? Впрочем, давайте будем более щедрыми и не станем загонять ее в 12-летний период. Поставим по другом вопрос: что сделала РФ в космосе за все время своего существование в качестве независимого государства, то есть почти за четверть века?
Недостроенный сегмент МКС, ракета-носитель “Ангара”, которая создавалась 20 лет, упомянутый космодром “Восточный” и бесчисленные модификации советского корабля “Союз”. Все. Впрочем, можно еще упомянуть непрерывно идущие в течение последних нескольких лет реорганизации управления космической отраслью, невольно вызывающие в памяти строки из известной басни Крылова: “А вы, друзья, как ни садитесь, все ж в музыканты не годитесь”.
Можно, конечно, сослаться на “тяжелые времена”: лихие 1990-е, ельцинизм (грабь, сколько можешь), дефолт 1998 года, мировой экономический кризис конца первого десятилетия нынешнего века (кстати, разве Китая он не коснулся?). Но с начала 2000-х годов в России вроде бы настали “новые времена”: она начала “вставать с колен”, восстанавливать престиж и уважение в глазах мирового сообщества, да к тому же стала буквально купаться в нефтедолларах, тратя десятки миллиардов из них на организацию спортивных соревнований, подготовки к саммитам и на умножение рядов своих олигархов.
Почему же это “вставание с колен” не трансформировалось в энергичную, инновационную и амбициозную космическую программу – одно из немногих достижений бывшего Советского Союза, за которое он пользовался заслуженным уважением во всем мире? Неужели олимпийские медали и постройки, возведенные с целью изумить иностранных гостей, важнее развития высокотехнологичного потенциала страны?
Сотрудничают с сильными
Впечатленные успехами китайской космической программы, США уже довольно давно присматриваются к Китаю, как к потенциальному партнеру в космосе (См. ГА: “Космическое сотрудничество: Китай вытесняет Россию”). Правда, на пути такого партнерства стоит один документ. Это – внесенная в 2011 году, по настоянию конгрессмена-республиканца Фрэнка Вулфа, резолюция в законопроект о бюджете НАСА, которая обрела статус закона.
Она запрещает НАСА, а также Управлению научно-технической политики при администрации президента использовать федеральные средства «для развития, разработки, планирования, продвижения, претворения, или реализации двусторонней политики, программы, заказа, или какого-либо контракта с каким-либо участием, согласованием, вовлечением, Китая, или любой компании, принадлежащей Китаю». Данный документ известен, как «запрет на космическое сотрудничество с Китаем».
Но жизнь рано или поздно вынуждает либо отменять законы, либо вносить в них изменение, либо обходить их. В ближайшее время на МКС, на борту грузового “Дракона” отправится китайский эксперимент, который, по мнению Интернет-ресурса Space.com, “может стать предвестником более крупного космического сотрудничества между США и Китаем”. Речь идет об исследовании в области ДНК, подготовленном Пекинским технологическим институтом. Это станет первым китайским экспериментом, проведенном на МКС.
Партнером китайской стороны выступает американская компания NanoRacks. Стоимость эксперимента составляет 200 000 долларов, а проводится он будет в течение 15 дней в … японском модуле “Кибо”. Очевидно, что японо-китайские территориальные споры в Восточно-Китайском море не простираются до границ космоса.
В июне этого года США и Китай договорились проводить регулярные межправительственные консультации по взаимодействию в сфере невоенного космоса, а до конца грядущего октября в Китае должен пройти первый “Американо-китайский диалог по сотрудничеству в области гражданской космической деятельности”.
Два взгляда на одну и ту же ситуацию
Ряд американских законодателей выступают за космическое сотрудничество с Китаем с тем, чтобы не допустить взаимодействия Китая в этой сфере с Россией. Это немного напоминают ситуацию начала 1990-х годов, когда Америка пригласила Россию присоединиться к проекту МКС, в том числе и для того, чтобы исключить работу российских специалистов в области космонавтики на такие страны, как Иран, Ливия или Северная Корея.
Только вот чего опасаются обитатели Капитолийского холма в нынешней ситуации: что Россия обогатит китайскую космическую программу новыми технологиями, или наоборот – что Китай окажет научно-техническое содействие российской космонавтике для ее выхода из застоя? С учетом того, что российские предприятия ракетно-космической отрасли и оборонно-промышленного комплекса намерены в ближайшие несколько лет закупить в Поднебесной партии электронно-компонентной базы (ЭКБ) на несколько миллиардов долларов, не исключен второй вариант.
Зачем нужен космос Китаю? Ответ очевиден – страна явно претендует на статус мировой державы, а космонавтика, наряду с военной и экономической мощью, является одним из ключевых инструментов обеспечения этого статуса. Можно сколько угодно произносить патетические речи о величии России, о восстановлении ее роли и значимости на международной арене. Но если при этом не делать фактически ничего, чтобы КАЧЕСТВЕННО (а не только за счет увеличения бюджета Роскосмоса) поднять уровень космической деятельности в стране, речи эти, несмотря на “украинскую” и “ближневосточную” активность России, а также ее милитаризацию, во многом будут восприниматься, как пустой звук.
Источник: blogs.voanews.com
