Российское общество начинает переоценивать свою недавнюю историю и ищет в ней ответ на вопрос «Как жить дальше?», пишет в специальном комментарии для DW Константин Эггерт.
«Константин Петрович, это правда, что при Ельцине в России была свобода слова?» Два или три года назад этот вопрос юной коллеги по работе на радио застал меня врасплох. «Свободы точно было намного больше, чем сегодня», — ответствовал я важно и почувствовал себя старым большевиком из бородатого анекдота советской поры, тем, кто «видел Ленина».
Первые признаки доброжелательного интереса к 90-м годам возникли именно у двадцатилетних. Для них протесты зимы 2011-2012 годов стали первым серьезным политическим опытом. Для этого поколения время Горбачева и Ельцина — такая же древняя история, как для людей моего возраста — годы правления Сталина.
От флешмоба к переосмыслению
Сегодня воспоминания о первом некоммунистическом десятилетии России буквально захлестнули российский сегмент интернета и соцсетей. Начинавшаяся в Facebook как своего рода виртуальный флешмоб акция «Запости фото из 90-х!» превратилась в коллективную исповедь прежде всего (хотя и не исключительно) 40- и 30-летних. «Президентский центр Бориса Ельцина» и сайт Colta. ru при участии столичного издательства интеллектуальной литературы НЛО и «Коммерсанта» провели в последние недели серию акций в Москве под названием «Остров 90-х», собравших неожиданно много людей.
Думающая и социально активная Россия заново открывает для себя время, о котором, как отметил кто-то из участников сетевых дискуссий, лучше всех сказал более полутора века назад Чарльз Диккенс: «Это было лучшее из всех времен, это было худшее из всех времен; это был век мудрости, это был век глупости; это была эпоха веры, это была эпоха безверия; это были годы света, это были годы мрака; это была весна надежд, это была зима отчаяния; у нас было все впереди, у нас не было ничего впереди…»
Ностальгия и примирение с прошлым
Нынешний разговор заметно отличается от яростных дискуссий десятилетней давности. Тогда власть запустила в оборот словосочетание «лихие 90-е», чтобы на контрасте граждане могли лучше оценить «тучные 2000-е». Был создан своего рода новый исторический канон: за стабильностью позднего СССР следовало ужасное время хаотических перемен, а за ним — эпоха Владимира Путина, вернувшего стране стабильность и престиж. Сказать тогда что-то в защиту 90-х по сути значило поставить под сомнение легитимность российской власти, несмотря на то, что большая часть правящего класса начинала свою карьеру в то самое, якобы, «лихое» десятилетие.
Сегодня те, для кого оно стало временем перемен к лучшему, и те, для кого тогдашняя жизнь была беспрерывной борьбой за выживание, пытаются найти нечто общее, примирить ранее непримиримые позиции, понять друг друга. Элемент ностальгии во всем этом, несомненно, присутствует. Для многих это воспоминания о юности, которая остается в памяти как светлое время. И все же ностальгия — не единственный и, по-моему, не главный элемент дискуссии о времени перемен. Мне кажется, думающая Россия ищет в 90-х точку опоры. Ведь это единственный период в жизни страны, когда свобода стала идеалом для большей части граждан.
Москва — колыбель «революции достоинства»
Американский исследователь Леон Арон назвал конец 80-х — начало 90-х временем мирных демократических революций. Российскую, от аналогичных событий в Восточной Европе, по меткому замечанию эксперта, отличала одна особенность — граждане России (бывшей РСФСР) свергли коммунистический режим, который не был им навязан извне, как, скажем, Польше или Литве, а многие десятилетия считался органичным продуктом общественного развития.
Какая-то (очевидно, пока небольшая) часть российского общества начинает осознавать ту революцию и последовавшие за ней исторические перемены как точку опоры в истории последней четверти века и источник политического оптимизма.
Запрос на новую оппозицию?
Казенному патриотизму государственной пропаганды и лозунгу «Крым наш!» поколение протестной зимы (и не только оно) все чаще противопоставляет защитников Белого дома в августе 1991 года и реформаторов гайдаровского призыва. Рискну предположить, что в России начинает стихийно формироваться запрос на альтернативную официальной идеологию, которая, с одной стороны, не будет замалчивать трудности 90-х, но, с другой, перестанет стесняться несомненных достижений той эпохи.
Как свидетель и участник событий конца 80-х — начала 90-х годов могу с уверенностью сказать: российское общество совершило революцию достоинства за четверть века до киевского Майдана. Демократическое движение в России победило, но не сумело воспользоваться плодами этой революции. Однако это не обесценивает достоинства и искренности ее участников.
Уже ставшая событием последняя речь изгнанного из законодательного собрания Псковской области Льва Шлосберга неожиданно точно суммировала нынешнюю дискуссию: «Великая народная мечта о демократии осталась. Только почти никто не верит в ее воплощение. Эти 30 лет — наш исторический опыт. В нем — наши надежды, наши радости, наши слезы, наша боль и наша вера. Этот опыт состоялся. В нем ничего невозможно изменить. Но его можно и нужно понять. Его нельзя выбросить, забыть, перечеркнуть. С этим опытом нужно жить дальше».
Поиск обществом ответа на вопрос «Как жить дальше?» и станет сутью ближайшего будущего России.
Константин Эггерт
Источник: inosmi.ru
