Чадаев пишет об анти-клерикализме, правах геев и прочих меньшинств. В частности:
Дело ведь не в геях, а в сексе как таковом. В ХХ веке случилось нечто очень важное: секс и деторождение перестали быть жёстко связаны друг с другом. Во-первых, стало возможно деторождение без секса, а во-вторых, легализованы и повсеместно распространены средства предотвращения риска такового деторождения при сексе. Таким образом, секс стал пониматься только и исключительно как форма получения удовольствия. И, более того, возник культ секса именно как формы удовольствия и развлечения. Культ, заметим, абсолютно легальный и одобряемый.
Последствия – огромны. Во-первых, обрушена в тартарары идея супружеской верности, а с ней, в долгосрочной перспективе, и сам институт брака (и без того подорванный эмансипацией женщин). Сегодня непонятно, на фига хранить верность одному человеку: если секс – всего лишь безопасное удовольствие, то почему я не могу его разнообразить? Во-вторых, фактически легализован добрачный и внебрачный секс – по той же причине. В-третьих, снято негласное моральное табу на онанизм: если секс – удовольствие, то какая разница, как его получать: при помощи кого-то ещё или же без оной?
http://kerogazz-batyr.livejournal.com/380147.html
Вот здесь, по-моему, чрезвычайно наивно. Часто бытует предствление что “разрушение табу”, ослабление традиционной сексуальной морали – это продукт двадцатого столетия, а до этого в истории человечество был сплошной домострой и ортодоксия. Равно как и контрацепция, порнография, “права меньшинств” – это тоже недавнее изобретение.
Это совершенно не так. В истории разных обществ многократно происходили очень серьёзные секулярные колебания моральных представлений как в одну так и в другую сторону. Маятник качался от “семейных ценостей”, домостроя и жестоких наказаний за любые “извращения”, до общественной распущенности, либертинов и “sex, drugs & rock’n’roll”. Движение никогда не было односторонним, но походило на большие длинные волны, приливы и отливы. Эти волны, правда, были весьма неравномерными как по длине так и по амплитуде, но оставляли долгосрочные следы в истории.
Конечно, некоторые вещи являются совсем новыми. Во времена Римской Империи не было миллионов веб-сёрверов с которых почти из любой точки плнеты можно было загрузить по интернету терабайты порнухи. Но было огромное множество эротических картинок – от маленьких фаллических амулетов до фресок во всю стену, которые украшали спальни состоятельных граждан. Точно так же у них были средства контрацепции, и аборты, и дискуссии о них, и кампании за чистоту общественной морали, и периоды полного наплевтельства на эту мораль.
История контрацепции насчитывает по крайней мере четыре или пять тысяч лет. Во время Древнего Царства в Египте (середина 3-го тысячелетия до н.э.) были известны кожаные и матерчатые чехлы для пенисов, которые, правда скорее использовлись не для секса, а в повседневной носке для защиты от травм. Но в каждой развитой древней цивилизации пользовлись популярностью спермицидные мази из самых разных ингредиентов – от лимонового и гранатового соков до мёда и капусты. Много веков использовались так же подобия презервативов из кишок и других плёнок животной ткани. Итальянский врач середины 16-го века Габриэлло Фалопио (в честь него так же названы фалопиевые трубки) считается изобретателем относительно современной формы презерватива, сделанного из тонкой, пропитанной смазкой, материи. Эти изделия, конечно, были доступны только небольшому числу граждан.
Гомосексуализм был широко распространён в античном обществе. Основная его форма вовсе не считалсь декаденством – это были вполне институализированные отношения между опытными воинами и “молодыми бойцами” пубертантного возраста. Отношения между взрослыми мужчинами не наказывались законодательно, но считались позорными для того кто был в пассивной роли. Лесбийские увлечения – считались более-менее терпимыми для молодых незмужних девушек, но крайне аморальными для взрослых и замужних женщин.
Более привычная нам форм гомосексуализма – со специльными клубами, переодеваниями в женские одежды и вычурным, жеманным поведением – получали распространение в периоды упадка и декаденса, и исчезали в “подполье” когда нравы опять становились более строгими.
Эротические изображения были известны с самого начала древнегреческой цивилизации. Они вовсе не были “порнографией”, чем-то неприличным. Фаллические символы, фигуры Приапа, амулеты фертильности, силы и плотской любви были очень распространены. Статуи молодых юношей (но не девушек) украшали гимназии, храмы и частные дома. Никакой аморалкой это не считалось. А вот обнажённых женских скульптур не было долгое время, до IV века до н.э. Были весьма распространены амфоры и вазы с откровенно порнографическими сценами, в том числе с шокирующими оргиями. Право дееспособных граждан Афин и других полисов развлекаться в групповых пьянках (симпозиумах) с гетерами и служанками не подвергaлось сомнению. В самый блистательный период древнегреческой цивилизции – V век до н.э., от Фемистокла до Перикла – афинские женщины обладали правами не намного отличающимися от женщин талибского Афганистана (и сильно уступали в правах и свободе женщинам милитаризированной олигархии Спарты). Эмансипация начала происходить потом, в IV-III веках до н.э., когда сила эллинской цивилизции прошла свой пик. Тогда же, в середине IV века до н.э. появились прекрасные обнажённые женские скульптуры, такие как Венера Милосская. Это время совпало с уменьшением рождаемости и падением населения на всей территории Греции.
Ранняя Римская Республика тоже была страной весьма строгих нравов, хотя женщины в ней пользовались несколько большими правами чем в Древних Афинах VII-V веков до н.э. С кризисом Республики нравы стали более свободными, сексуальное поведение – более рискованным. Тогда, в середине I века до н.э. появилась лучшая римская эротическая поэзия, Катулла и Овидия.
С установлением империи маятник качнулся в другую сторону. Октавиан Август вёл постоянную борьбу за усиление общественной морали и “семейных ценностей”. Были изданы законы против супружеской измены. Женщины родившие трёх и более детей получили особые привелегии. Этот “викториaнский”, буржуазный период продолжался до позднего Тиберия, примерно до 25 год н.э. (когда Тиберий уехал постоянно жить на остров Капри) Потом начался новый “декаданс”. Этот период (до 70 года н.э.) связывается с именами Калигули, Нерона и череды слабых и ничем хорошим не проявивших себя императоров. Но дело не только в личности своих императоров и их ближайшего окружения. Всё общество в целом было подвержено “загниванию”. К этому времени относятся примеры наиболее шокирующего сексульного поведения. Совершенно открыто стали происходить безумные оргии, в том числе гомосексуальные, распространёнными стали зоофилия и другие извращения. С этой эпохой связаны имена скандально знаменитых женщин, таких как Агриппина и особенно Мессалина, жена императора Клавдия. Юлия, дочь Октавиана Августа, занимавшаяся обыкновенными, хоть и многочислеными адюльтерами, была “не на своём месте” в его чопорную эпоху. В конце концов император вынужден был удалить её в постоянную ссылку из Рима. Но Мессалина, с несравненно более шокирующим поведением (чего стоили только её соревнования с римскими проститутками по количеству обслуженных клиентов) была вполне органичной в Калигуло-Нероновские времена.
В определённой степени эпоха от Калигулы до Нерона была похожа на “великое потрясение” – кризис 60-х и 70-х годов 20-го века, “sex, drugs & rock’n’roll”. Общественная система не переживала полный коллапс, падение власти, затяжные и жестокие войны, но почти полностью потеряла моральные ориентиры и ограничения. Нигилизм, отрицание “традиционных ценностей”, вседозволенность стали новой общественной моралью. Именно в этот период (в случае Рима) были написаны “Сатирикон” Петрония и другие эротические и саркастические произведения.
Но в такие эпохи, одновременно с упадком и нигилизмоим, происходят и важные долгосрочные изменения. Значительно укрепились права и общественное положение женщин, а так же различных “меньшинств”. Именно в эти десятилетия миллионы бывших рабов смогли выкупить свободу, и многие – подняться по социальной лестнице. Появилось много нуворишей, спекулянтов и временщиков. Женщины получили больше юридичеких прав и свобод в поведении. Во второй половине I века н.э. совершенно обычными стали “бизнесвумен” владевшие харчевнями, парикмхерскими и прачечными, занимающимися импортом товаров или недвижимостью, что было весьма непривычно ещё за полвека до того.
Если на эротических изображениях в Древней Греции VI-V веков до н.э. или времён ранней Римской республики женщины изображались только сексуальными обьектами, то к середине I века н.э. они выглядели на римских фресках практически равноправными участниками как в социальной, так и в интимной жизни.
Обнажённая женская красота прославлялась на чудных фресках напоминавших последующие работы художников эпохи Возрождения – чего стоят только Помпейские “Венера на ракушке”, так напоминающая Ботичелли, или “Три грации” – особенно учитывая то что Помпеи оставались под землёй когда эти похожие сюжеты писались художниками Ренессанса.
С 70-года, с приходом Веспасиана, началась стабилизaция и отрезвление – возвращение к традиционной морали. Империя восставливала силу, экономика росла, миллионы людей делали карьеры и состояния. Это было время зенита империи, почти до конца II векa – эпоха “пяти славных императоров”. За всё это время не было ни одного женского персонажа сравнимого с Мессалиной и другими “ведьмами” середины I векa. Многие женщины, особенно в начале этой эпохи, возвращались к “домашнему очагу”, хотя их положение было всё равно значительно лучше чем во времена Республики. При Траяне и Адриане принимались законы об “укреплении морали”, в частности о запрете смешанных бань, о поддержке рождаемости и семьи.
К концу II векa империя “выдохлась”, как в моральных так и в экономических стимулах. Нигилизм, разброд и декаденство снова вышли на первый план. Конец II и начало III века стали напоминать эпоху Калигулы и Нерона. Особенно это проявилось во времена импертора Гелиобала – одного из самых одиозных в римской истории.
Источник: neznaika-nalune.livejournal.com