“Сейчас, с этим кризисом с сирийцами, афганцами, иракцами, все воспоминания возвращаются. Это было действительно ужасно. Я приехала сюда с одним чемоданом. У меня почти не было времени собрать его, и я была такой потерянной”, – сербка Елица Боконич рассказывает мне, как в 1992 году уехала из родного Сараева в Белград, спасая свою жизнь.
Спастись удалось ее мужу и обеим дочерям, однако отца доктора Боконич, боснийского серба, убили в лагере.
“Поэтому я очень хорошо понимаю этих бедных людей”, – добавляет она с дрожью в голосе. Педиатр по профессии, она пытается помогать сегодняшним беженцам, осматривая их малышей и оказывая медицинскую помощь.
Ежедневно через Сербию проезжают тысячи людей: они въезжают из Македонии и пытаются проехать дальше – в страны Северной и Западной Европы. Еще несколько недель назад основной маршрут пролегал через Белград на север, к границе с Венгрией. После того как Будапешт практически закрыл границу, люди часто едут прямо к границе с Хорватией.
Большинство из них стараются проехать Сербию как можно скорей, но некоторым по разным причинам приходится задержаться в стране.
Стихийные иммигрантские лагеря возникли в нескольких парках в центре Белграда. Все они расположены в двух шагах от авто- и железнодорожного вокзалов.
Люди ночуют в палатках, кто-то спит прямо на земле. Умываются и бреются в фонтанах, а вещи сушат на ограде парка или на немногочисленных ветках деревьев. Тут же расположены палатки и столы медиков и волонтеров.
“И я могу вам сказать, что детки, которых я осматривала, хорошо питались, за ними ухаживали, и еще неделю-две назад они спали в своих кроватках, – рассказывает доктор Боконич. – А теперь они спят в палатках на земле, и иногда им перепадает неподходящая еда. И это всё скажется на их будущем”.
То же самое пережила ее собственная дочь, ставшая беженкой в 10 лет. Она была слишком маленькой, чтобы понимать происходящее, но достаточно взрослой, чтобы это травмировало ее и врезалось в память.
Через парк в Белграде (который, собственно, уже мало напоминает обычный городской парк) ходят погруженные в свои хлопоты жители столицы. Мешают ли им мигранты?
“Люди в этой стране очень хорошо понимают, что такое трагедия”, – говорит Елица Боконич. Об этом же твердят и люди на улицах Белграда. Но собственный болезненный исторический опыт не мешает людям переживать по поводу того, как Сербия, сама едва сводящая концы с концами, сможет справиться с огромным потоком мигрантов.
Транзитная Сербия
Так получилось, что большинство людей, с которыми нам удалось поговорить в Сербии, прибыли из Афганистана, а не из Сирии, которая гораздо больше на слуху. Но у каждого своя война, от которой хочется бежать.
Абдул путешествует со своей женой и племянником. Он профессор математики, работал в Кабульском университете, теперь хочет попасть в Германию, чтобы там получить докторскую степень и продолжить преподавать. Я спрашиваю, почему именно сейчас его семья решила бежать?
“Люди в Кабуле подвергаются атакам с двух сторон: с одной стороны – Талибан, а с другой – “Исламское государство”. У меня совершенно типичная история, мне начали угрожать: мол, как учитель ты не можешь учить девушек. После этого я решил уехать”, – рассказывает Абдулл на хорошем английском.
Другая группа юношей из Афганистана удивляется моему вопросу: “Это очевидно, у нас идет война, об этом все знают”.
Беженцы, оказавшиеся в Сербии, неустанно хвалят местных жителей, говоря, что мало где встречали такое человечное отношение, как тут. Волонтеры тоже рассказывают об активном отклике местных жителей.
Несколько неправительственных организаций объединились в коалицию, помогающую беженцам. Множество инициатив возникло стихийно.
Например, доктор Ясер Хавари обустроил в центральном парке Белграда свою палатку-приемную. Почти каждый день он осматривает там пациентов из числа мигрантов, а ночью пускает людей переночевать. Доктор Хавари родился в Дамаске, там у него осталась семья – отец и братья с сестрами. В Белград он приехал еще во времена Югославии, изучать медицину.
“Мой отец был торговцем, работал с Германией и, когда возвращался в Сирию, заболел в Сербии. Местные доктора спасли ему жизнь”, – рассказывает доктор Хавари о том, почему в свое время его отправили учиться в Белград.
Теперь он пытается вывезти отца и близких из Сирии. Два года назад из-за нехватки лекарств в Дамаске умерла его мать, отец болен. Но из-за войны родные не могут получить сербские визы. При этом Хавари повторяет, что Сербия делает очень многое для помощи сирийцам.
“Две недели назад, когда был первый дождливый день, было очевидно, что у нас случилась гуманитарная катастрофа. И жители Белграда вышли на улицы, чтобы пригласить беженцев к себе домой, потому что тем было некуда идти”, – рассказывает Никола Ковачевич, юрист белградского Центра по правам человека.
Правда, признает он, частично хорошее отношение к мигрантам вызвано тем, что местные жители уверены: они не собираются оставаться в Сербии.
“Я думаю, по меньшей мере 40% тех, кто сейчас говорит, что этим людям надо помочь, будут совсем не рады, если эти же люди решат тут остаться, – говорит Никола Ковачевич. – Они говорят: “Это совершенно другая культура, другой способ жизни, мы сильно от них отличаемся”. Сербы не захотят, чтобы люди здесь оставались”.
В качестве примера Ковачевич вспоминает негативную реакцию местных жителей и политиков на идею пригласить беженцев обживать покинутые сербские деревни.
“Ради них самих я надеюсь, что они попаду в более богатые страны, такие как Скандинавия или Венгрия, где они смогут начать все сначала. Боюсь, здесь они будут выживать в течение нескольких месяцев, а потом вновь будут вынуждены уезжать”, – говорит педиатр Елица Боконич.
Местные правозащитники жалуются, что сербская система предоставления убежища неэффективна, и даже если беженцы захотят остаться тут, то это будет очень сложно. Например, не существует долгосрочного статуса для беженцев, которые не хотят просить убежища в Сербии. Без таких документов людей не селят в отеле, даже если у них есть деньги для снятия номера. Они могут получить от полиции справку о том, что собираются обратиться за убежищем, но она действительна только в течение трех суток.
Невидимая стена
Однако не все в Сербии рады беженцам. В стране существует сразу несколько праворадикальных организаций, а некоторые СМИ – например, таблоид “Правда” – публикуют статьи, резко критикующие беженцев и мигрантов.
Волонтеры и правозащитники говорят, что антииммигрантские организации – такие как “Сербский образ”, “Двери” и другие – политические маргиналы. Это, по их словам, подтверждает тот факт, что за все время в Белграде была лишь одна попытка провести митинг против мигрантов, но и тот был запрещен властями.
Организаторы неудавшегося митинга против “нелегальной миграции”, члены движения “Сербский образ”, считают, что Евросоюз ответственен за кризис на Ближнем Востоке, а значит, по справедливости именно объединенная Европа должна принимать беженцев. Но эту проблему, считает лидер движения Младен Обрадович, пытаются переложить на Сербию.
“Сербский образ” придерживается традиционных для противников мигрантов взглядов: речь идет не о беженцах, а о мигрантах, далеко не все они бегут от войны, они должны ехать в арабские страны, среди них могут быть экстремисты и т.д.
Насколько его точка зрения распространена в Сербии?
“Спросите людей на улицах. Я уверен в том, что большинство людей разделяет эту точку зрения, – отвечает Обрадович. – Все, кто проходит через этот парк около железнодорожной станции, просто в ужасе от этой сцены, от этого мусора, от этих людей”.
Слободан Йованович, работающий на рынке в центре Белграда, заочно соглашается с лидером “Сербского образа”: “Белград испорчен такими людьми. Вы приходите утром поснимать – знаете, какая там грязь! Они болезни нам принесут. Это надо остановить”.
Ненад Попович, помогающий беженцам волонтер, говорит, что для Сербии все еще характерны приступы ксенофобии.
“Все еще существует какой-то невидимый барьер, люди боятся: кого-то страшат террористы, кто-то просто скептически настроен”, – говорит Ненад, проживший основную часть своей жизни в Лондоне и вернувшийся в Белград в прошлом году, помогать стране справиться с последствиями наводнений.
Большинство прохожих в Белграде, которые согласились с нами пообщаться, все же сочувствуют беженцам и критикуют соседние страны, закрывающие границы.
“Люди не сердятся, людям жаль. Потому что мы тоже через это прошли. Косово – беженцы, Хорватия – беженцы, Босния – беженцы, – эмоционально говорит продавец на белградском рынке. – Если здесь что-то такое произойдет, куда мы пойдем? Нас кто-то примет? Венгрия закрыла границы, Хорватия закрыла – почему? Это такие же люди, как и мы!”
“Я им желаю всего самого лучшего, чтобы они справились. Я справилась 20 лет спустя, – говорит хорватская сербка Драга, приехавшая в Белград в 1990-х. – Я им желаю, чтобы они попали в страны получше. Мы небогатая страна, но у нас доброе сердце, и душа”.
От войны до войны
Крняча – один из белградских пригородов. Тут уже четверть века работает центр для людей, оставшихся без дома: сначала это был центр для беженцев из Боснии и Хорватии, теперь тут принимают новых беженцев, которые решили получить убежище в Сербии.
Здесь до сих пор живут несколько человек, попавших сюда еще сразу после открытия центра. Этот факт, считает правозащитник Никола Ковачевич, свидетельствует о том, что Сербия не сумела эффективно интегрировать беженцев времен балканских войн.
Директор центра в Крняче и советник сербского комиссара по делам беженцев и миграции Раде Чирич говорит, что уже в следующем году Сербия закроет эту страницу: все оставшиеся в центрах беженцы 1990-х получат от государства жилье.
Впрочем, сам центр закрыт не будет. Более того, к зиме сербские власти собираются открыть еще несколько подобных центров. Чиновники считают, что с наступлением холодов число тех, кто решит остаться в Сербии и будет нуждаться в крыше над головой, вырастет.
Шерван Рашид из сирийского города Эфрен оказался в Крняче, после того как повредил ногу, прыгая из окна поезда в Белграде. Он рассказывает, что в Сербии столкнулся с хорошим отношением. Совсем иначе было в Турции, где он проработал несколько месяцев: “Там они даже не зовут тебя по имени, там ты просто “сириец”.
Молодой сирийский курд надеется в скором времени продолжить путь в Германию, где у него живут родственники.
Сербы постоянно подчеркивают, что обеспечивают мигрантам лучшие условия, чем соседние страны: не закрывают границы, размещают желающих в центрах для беженцев, откуда можно уйти в любой момент.
Но основная цель такой политики – отправить людей дальше, предоставив возможность решать эту проблему тем, кто, по мнению сербов, и должен ее решать, – Евросоюзу.
“Мы оказались зажаты с обеих сторон: с одной стороны, люди едут из Греции и Македонии, а с другой – стены. И мы не понимаем, как это закончится, – говорит Елица Боконич. – Мы надеемся, что у ЕС будет какой-то план помощи Сербии. Тем более что зима близко”.
Источник: bbc.com
