Уже больше года в Россию приезжают люди, из-за войны покинувшие восточные области Украины. На новом месте каждый из них сталкивается с массой бюрократических и бытовых проблем. То, что сотни украинцев не выдерживают под их гнетом, незаметно в повседневной жизни, зато очевидно после изучения многотысячных групп в социальных сетях, в которых беженцы просят помощи.
Украинские беженцы выпали из информационного поля – их заменили беженцы из Сирии. Однако проблема сама собой не исчезла: в российские города тысячами продолжают прибывать бывшие жители Донбасса. Из официальной статистики следует, что с начала боевых действий в соседней стране в Россию въехали более 1,1 млн украинцев, почти 20 тыс. из них в данный момент находятся в лагерях для беженцев. Сколько правительство РФ потратило средств на помощь переселенцам, точно сказать невозможно. Если власти заявляют о 4 млрд рублей расходов, то Международная организация по миграции оценивает траты в 8 млрд. В докладе, подготовленном соратниками убитого политика Бориса Немцова, эта цифра в десять раз больше. Бывший председатель правления Центробанка Сергей Алексашенко насчитал 80 млрд рублей, выделенных на переселенцев.
С помощью этих денег в приграничных с Украиной регионах удалось избежать коллапса: беженцев смогли рассредоточить по всей стране и расселить по лагерям, подчеркнул директор Института современного развития Дмитрий Солонников. С другой стороны, люди столкнулись с множеством бюрократических препятствий. Например, лишь малая часть переселенцев (более 300 тыс. человек из миллиона) получила статус беженца, который позволяет в течение трех лет пользоваться социальными и медицинскими субсидиями от государства. Из них 110 тыс. человек подали документы на российское гражданство.
Как сообщили “Росбалту” в миграционной службе по Петербургу и Ленинградской области, с января 2015 года в двух регионах официально беженцами стали 32 человека. В основном люди могли рассчитывать лишь на “временное убежище”, которое дает право год законно пребывать в России и работать без специального разрешения. За последние девять месяцев “временное убежище” в Петербурге и Ленобласти обрели 18 тыс. украинцев, добавили в миграционной службе.
По наблюдениям Екатерины Марышевой, которая ведет одну из групп помощи беженцам в соцсети “ВКонтакте”, уехали от войны не самые бедные люди, а также молодые семьи с детьми. Их родители остались на родине защищать имущество. “Для беженцев было сложно принять новый статус для себя. Например, есть семья, которая раньше отдавала в храм вещи, а теперь им самим пришлось просить о помощи и одежду для детей”, – рассказывает собеседница. По социальным сетям видно, что кроме вещей люди просят мебель и лекарства, так же переселенцы готовы заплатить за регистрацию в квартирах, без которой не получить “временного убежища”. При этом с подобной услугой на беженцев выходят и россияне: бюрократия и чужое горе дали возможность предприимчивым людям заработать.
“У нас изначально была задача помочь людям в первое время, потому что они были растеряны. Например, один мальчик две недели пролежал дома со сломанной ногой, так как люди просто не знали, куда бежать и что можно получить бесплатную помощь. Мы помогли большому числу людей первоначально: по возможности, одевали, на работу помогали устраиваться, жилье искали, иногда скидывались, чтобы оплатить первый месяц”, – вспоминает Марышева. По ее словам, некоторые люди приезжали в город, имея на руках чуть ли не 100 рублей. Волонтеры оплачивали им проезд на общественном транспорте: у людей даже не хватало денег, чтобы добраться до пунктов с гуманитарной помощью, которую им собрали петербуржцы. Сейчас количество обращений в группы помощи значительно снизилось: к примеру, в сообщество Марышевой таких просьб поступает около пяти за неделю, потому что многие уже с первых дней начали устраиваться даже на самые непрестижные работы.
Другие не справились с жизнью в Петербурге и переехали в другие регионы, в которых обещали жилье и работу, или просто вернулись домой. Еще в прошлом году представители социального блока города жаловались, что люди, претендовавшие на статус беженцев, вяло интересуются объявленными вакансиями. Статистика с июня 2014-го по сентябрь 2015 года, представленная комитетом по труду и занятости, подтверждает эти заявления: в службу занятости обратились только 1,6 тыс. человек, вынужденных покинуть зону боевых действий на Украине. Причем помощь при трудоустройстве они запрашивали 2 тыс. раз, то есть некоторые отказывались от каких-то вакансий и снова возвращались в службу занятости.
“Я не слышал, чтобы предприниматели отказывались брать украинцев на работу. Но знаю, что многих людей не устраивала зарплата, которую им предлагали”, – говорит уполномоченный по правам предпринимателей в Петербурге Александр Абросимов. Из его слов следует, что сложнее стало получить работу в строительстве, с другой стороны, остаются ценными рабочие кадры. Они требуются предприятиям, которые выполняют госзаказ. Некоторые компании берут беженцев в штат неофициально, поэтому многих обманывают, не выплачивая зарплату. Так как социальные сети полны подобных историй, можно сделать вывод, что это общее место. Причем немало людей жалуются, что бывшим шахтерам не удается найти работу на заводе или на строительстве метро и различных инфраструктурных объектах.
Нередко беженцы сталкиваются с проблемами при лечении. К примеру, в “ВКонтакте” описан случай, как после лечения только что родившегося в Петербурге ребенка в городской больнице матери из Украины выставили счет за четыре дня и анализы на 30 тыс. рублей. Как объясняет Екатерина Марышева, в целом “скорая помощь” принимает всех больных вне зависимости от наличия документов, нет проблем у рожающих женщин. При этом в поликлиниках зачастую все зависит от врача: кто-то начинает требовать полис медицинского страхования, которого может еще и не быть. В прошлом году петербургский вице-губернатор Ольга Казанская, которая отвечает за социальные вопросы, замечала, что за медицинской помощью обращались тысячи беженцев, около 500 женщин родили в городе.
Несмотря на то, что только официально в Петербурге находится 141,9 тыс. украинцев, люди этого в принципе не замечают. В повседневной жизни они выдают себя только машинами с украинскими номерами. Причина в том, что беженцы просто “не уменьшили комфортность жизни”, уверен Дмитрий Солонников. На его взгляд, почти никто из горожан, встретив на улице переселенца, даже не поймет, откуда родом этот человек: из Украины, Пскова или Москвы. “Кто хотел прижиться и остаться в городе, получить статус, тот прижился. По культуре украинцы нам очень близки”, – поясняет в свою очередь сенатор от Петербурга Людмила Косткина.
С другой стороны, в Интернете легко отыщутся не только многотысячные группы людей, готовых помочь, но и сотни негативных и агрессивных комментариев под постами о беженцах из Украины. “Я знаю случаи, когда беженцы натыкались на “черных” риелторов, платили и оставались без жилья. При этом мне известны ситуации, когда питерцы сдавали жилье бесплатно или за символическую плату”, – говорит Марышева.
Сами беженцы, уставшие от бесконечных бюрократических проволочек, пребывают в растерянности: многие из них не планировали оставаться в России надолго, но военный конфликт на Украине затягивается. Значит, нужно приспосабливаться к совместной жизни и находить общий язык.
Петр Трунков
Источник: rosbalt.ru
