Общемировой центр тяжести смещается из Европы в Азию, и международное устройство, судя по всему, развивается в направлении биполярности — китайско-американской.
В XIX и XX столетиях мир был однополярным — с абсолютным преобладанием Великобритании или США. Потому-то эти периоды и называют «британским» и «американским веком». Соответственно, в отношении прогнозов о грядущем «китайском веке» необходимо оговориться, что для этого нужны две предпосылки — однополярное международное устройство и абсолютная гегемония Китая. Возникнут ли эти предпосылки за оставшиеся 85 лет XXI века, можно лишь гадать. Пока же мир движется к биполярной модели, где роль полюсов будут играть Китай и Соединенные Штаты.
Совокупный национальный потенциал Китая не носит глобального характера
Даже если Китай выполнит вторую «задачу столетия» — «построить процветающее и сильное демократическое, цивилизованное, гармоничное современное социалистическое общество» к 2049 году, это не означает, что в результате США непременно утратят статус сверхдержавы. Ведь характер международного устройства определяется двумя основными факторами — сравнительной мощью и стратегическими взаимоотношениями великих держав.
С точки зрения совокупного национального потенциала компоненты державной мощи Китая нельзя назвать сбалансированными. Его экономика имеет глобальный охват. В то же время политическое и культурное влияние КНР ограничивается Западно-Тихоокеанским регионом. Что же касается военной составляющей — самого слабого звена национального потенциала Китая, то она едва обеспечивает даже защиту границ государства. Так, с 8 по 13 марта боевые самолеты ВВС Мьянмы неоднократно наносили удары по территории Китая, что привело к гибели людей и материальному ущербу. Сравняться с США по совокупному национальному потенциалу, не говоря уже о военной мощи, Китаю намного труднее, чем догнать Америку по экономическим параметрам. США совершенствуют свои военные возможности за счет войн, Китай — за счет учений. Разница здесь такая же, как между практическим управлением корпорацией и изучением корпоративного управления в бизнес-школе.
В плане «жесткой» и «мягкой» силы влияние Китая в мире основывается прежде всего на экономических элементах «жесткого» потенциала. По своей «мягкой силе» Китай уступает не только Соединенным Штатам, но даже Германии. Последняя не просто занимает преобладающие позиции в европейских делах: она оказывает ощутимое влияние на происходящее в других регионах — причем и за пределами экономической сферы. К примеру, в ходе недавнего визита в Токио германский канцлер Ангела Меркель посоветовала премьеру Синдзо Абэ «честно взглянуть в лицо прошлому», что свидетельствует о превосходстве ее страны над Японией в сфере «мягкой силы». Для сравнения: китайские лидеры не могут прямо критиковать принимающую сторону в ходе визитов в европейские страны.
С точки зрения стратегических отношений с крупными державами Китай опережает лишь Россию и Японию, но по-прежнему отстает от США, Великобритании, Франции и Германии. Россия находится в состоянии стратегической конфронтации с США, Великобританией, Францией, Германией и Японией. Япония конфликтует с Россией и Китаем. У Китая же имеются стратегические конфликты с Японией и США, но его отношения с Германией и Францией лучше, чем у Токио. В частности, за последние семь лет канцлер Меркель семь раз приезжала в Китай и только один раз — в Японию.
У Америки тоже есть стратегические конфликты с двумя великими державами (Китаем и Россией), но глубина ее стратегических партнерств больше, чем у Китая. США проводят политику создания альянсов и имеют союзнические отношения с Британией, Францией, Германией и Японией; Китай же привержен внеблоковому принципу и связан отношениями «стратегического партнерства» с США, Великобританией, Францией, Германией и Россией. У Соединенных Штатов примерно 60 союзников (Китай в их число не входит), а у Китая — около 58 партнеров, включая США. В недавно опубликованной статье под названием «Сдержать Китай может только сам Китай» Джозеф Най утверждает, что отсутствие у Пекина качественных стратегических партнерств — свидетельство несопоставимости совокупной национальной мощи США и КНР.
Основа совокупной национальной мощи — политическое влияние
Поскольку рост экономики Китая замедляется, некоторые полагают, что аналогичным образом замедляется и рост его совокупной национальной мощи. На деле, однако, после XVIII съезда Коммунистической партии Китая этот рост только ускорился. В 2010-2014 годах темпы роста ВВП Китая действительно сокращались, но темпы роста его совокупной национальной мощи с 2012 года, наоборот, увеличиваются. И провокационные заявления вроде «наращивание военной мощи Китая угрожает США» или «2015-й станет первым годом “китайского века”» показывают, что окружающий мир ощущает это увеличение.
Совокупная национальная мощь = политическое влияние × (военная мощь ＋ экономическая мощь ＋ культурное влияние). Это уравнение объясняет причины, по которым совокупная национальная мощь может продолжать увеличиваться даже в условиях замедления экономического роста. Политическое влияние функционально, поэтому вдвое меньшими усилиями здесь можно добиться вдвое больших результатов. Еще один фактор, обусловливающий быстрое усиление совокупной национальной мощи Китая, — ускорение совершенствования военной составляющей, которое мы наблюдаем последние три года.
Объем экономики Китая уже превысил 60% ВВП США. Сможет ли страна сохранить высокие темпы роста, зависит в конечном итоге от приверженности Пекина политике либерализации экономики, или «открытости». Индия начала «открываться» на десять с лишним лет позже Китая. Соответственно, позже началось и ускорение роста ее экономики. Кроме того, степень «открытости» в Индии ниже, чем в Китае, — и темпы экономического роста тоже ниже.
У стран, давно сделавших ставку на открытость, национальный потенциал «здоровее», чем у государств, долгое время находившихся в изоляции от окружающего мира. Наглядные свидетельства тому — распад СССР и «цветные революции» в странах Ближнего Востока. Китай с 1978 года придерживается политического курса на открытость, и это позволило во многих аспектах повысить качество его совокупного национального потенциала. Улучшилось понимание гражданами того, что «правильно», а что нет, повысилась конкурентоспособность предприятий, способность государства и КПК к инновациям и исправлению ошибок. Все это создает у нации прочное ощущение уверенности. Открытость не гарантирует Китаю национальное обновление. Но в ее отсутствие такое обновление было бы уж точно невозможно.
Биполяризация — от Восточной Азии до Азиатско-Тихоокеанского региона
Предсказания о грядущем однополярном «китайском веке» полностью расходятся с прогнозами о «многополярности» мира, в которых не было недостатка после окончания холодной войны. Но в нынешних условиях наиболее вероятно не многополярное или однополярное, а биполярное международное устройство. В следующем десятилетии из всех крупных держав лишь Китай имеет возможность сократить отставание от США по совокупной национальной мощи. Эта мощь у Америки больше и увеличивается быстрее, чем у России, Франции, Германии, Японии и Бразилии. В этом плане они всё больше отстают от США. Совокупная национальная мощь Индии меньше американской в восемь с лишним раз, и разрыв между этими двумя странами по абсолютной мощи тоже демонстрирует тенденцию к увеличению. Китай по совокупной национальной мощи занимает второе место в мире и может еще больше оторваться от перечисленных стран при равных с ними темпах роста. При этом, вероятнее всего, темпы роста совокупной национальной мощи Китая будут выше. Поскольку и США, и Китай все больше отрываются от других стран в плане совокупной национальной мощи, процесс биполяризации международной системы, вероятно, уже начался.
Изменения в стратегических отношениях между крупными державами носят более сложный характер, чем в соотношении их потенциалов. Здесь признаки биполяризации проявляются с начала в 2011 году конфронтации Китая и России с западными державами из-за сирийского кризиса. В 2012 году спор между Китаем и Японией из-за островов Дяоюйдао привел к стратегическому конфликту, в котором Россия и Китай противостоят США и Японии. В 2013 году украинский кризис способствовал укреплению стратегического сотрудничества между Китаем и Россией, с одной стороны, и США и Европой — с другой. Сегодня биполяризация в Восточной Азии налицо. В сфере безопасности Россия и Китай противостоят США и Японии, в сфере торговли США и Япония продвигают Транстихоокеанское партнерство, а Китай — Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство. В создании банка под эгидой руководимой Китаем и Россией группы БРИКС не участвуют США и Япония, а эти две страны, в свою очередь, не желают присоединяться к учрежденному по инициативе Китая Азиатскому банку инфраструктурных инвестиций. Вашингтон даже попытался отговорить от участия в его деятельности Австралию, Южную Корею и ряд других стран.
По мере формирования биполярной системы малые и средние государства Восточной Азии в своей стратегии безопасности начинают «расходиться» по разным лагерям. Монголии не на кого опереться, кроме Китая и России. Камбоджа, Лаос, Малайзия, Таиланд сближаются с Китаем. Мьянма и Северная Корея, наоборот, отдаляются от него, но пока не примкнули к США. Филиппины, Сингапур, Южная Корея и Вьетнам опираются на Америку. Индонезия и Бруней выжидают, куда ветер подует. При этом биполярное устройство Восточной Азии может распространиться на весь Азиатско-Тихоокеанский регион. Австралия выбрала стратегическое сотрудничество с США и Японией, Бразилия — с Китаем.
Биполяризация не означает, что мир ждет новая холодная война. В прошлом веке для нее существовали три необходимых условия: основой противостояния служили взаимное ядерное сдерживание и идеологические конфликты, а главным инструментом соперничества — «опосредованные» войны. Сегодня ядерное сдерживание остается в силе, но основные противоречия в рамках китайско-американской биполяризации связаны не с идеологией, а с международными нормами, а инструментами соперничества являются научно-технические инновации и установление дружеских связей с другими государствами.
Американо-китайская биполяризация внесет изменения в международный порядок. Общемировой центр тяжести переместится из Европы в Восточную Азию. Мировая гегемония США постепенно ослабеет, а в международных нормах на смену европоцентричным стандартам будут все больше приходить плюралистические. Произойдет одновременное ослабление всемирных организаций и усиление региональных. Наконец, практическим вопросом международных отношений станет характер формирующегося биполярного устройства.
YAN XUETONG
Источник: carnegie.ru
