Куда и в каком количестве направлять беженцев, продолжающих тысячами прибывать в Европу? Этот вопрос до поздней ночи обсуждали лидеры ЕС на чрезвычайном саммите в Брюсселе. Решено выделить миллиард евро на содержание беженцев в странах, соседних с воюющей Сирией, помочь самим этим странам, где уже находятся несколько миллионов беженцев, а также балканским государствам, через которые мигранты идут к границам ЕС. Еще Европа намерена срочно заняться укреплением своих внешних границ. Между тем, мигрантский кризис уже расколол Евросоюз.
Ведт за день до саммита впервые за долгое время важнейшее политическое решение в ЕС было принято не консенсусом, а «всего лишь» большинством голосов. Четыре страны (Венгрия, Румыния, Словакия, Чехия) проголосовали «против», одна (Финляндия) воздержалась — таковы результаты голосования министров внутренних дел и юстиции стран Евросоюза по вопросу о распределении беженцев между отдельными государствами ЕС. Судя по всему, на сегодняшнем саммите квоты будут окончательно одобрены. Но раскол Европы, отражением которого стало голосование министров, стал реальностью.
О чем идет речь? Европейские страны спорят по поводу размещения 120 тысяч беженцев, ныне находящихся в Венгрии, Греции и Италии — трех приграничных странах ЕС, испытавших в этом году невиданный наплыв мигрантов из Северной Африки и Ближнего Востока. Само по себе это число совсем невелико, даже если прибавить к нему еще 40 тысяч, о размещении которых страны ЕС договорились в июле. Ведь только за первых семь месяцев 2015 года с просьбой об убежище в ЕС обратились 438 тысяч человек (за весь прошлый год их было чуть более полумиллиона). Каждый день к южным берегам Европы прибывает в среднем около 6 тысяч мигрантов. Иными словами, европейская реакция на кризис уже сейчас выглядит запоздалой. Теперь к этому добавилась проблема отсутствия единства в рядах ЕС.
Заявление, с которым выступила после вчерашней встречи Еврокомиссия, звучит умиротворяюще и обнадеживающе: «Распределение беженцев [между странами] — часть общей политики, касающейся разрешения нынешнего кризиса. Теперь министры внутренних дел должны заняться другими предложениями Еврокомиссии, включая список безопасных стран и реформу Дублинского соглашения. Об этом речь пойдет на следующем совещании министров внутренних дел и юстиции 8 октября». В переводе с бюрократического языка на общедоступный: Евросоюз хочет облегчить бремя, которое несут пограничные страны, и максимально приблизить к единству свою политику в области предоставления убежища. Сейчас каждая страна решает эти вопросы в меру собственного разумения: одни, как Германия, заявляют о готовности принять большое количество беженцев (по ряду оценок, только в этом году — до миллиона человек), другие, как Венгрия, возводят пограничные заграждения и встречают мигрантов слезоточивым газом.
Евросоюз разделился на два неравных лагеря. Большинство стран во главе с Германией, Францией и Италией выступают за введение квот, в соответствии с которыми беженцев будут распределять между отдельными странами ЕС — исходя из размеров, уровня экономического развития этих стран и готовности тамошней инфраструктуры к принятию мигрантов. (Среди последних однозначный приоритет, кстати, будет отдаваться гражданам Сирии, Афганистана и Эритреи — стран, где идут войны или царит жестокий диктаторский режим). Меньшинство, прежде всего страны Центральной и Восточной Европы, сопротивляется введению квот, считая их несправедливыми. Вот как, например, прокомментировал вчерашнее голосование министр внутренних дел Чехии Милан Хованец: «Очень скоро мы убедимся в том, что король голый. Сегодня проиграл здравый смысл :-(«
Аргументов у противников квот несколько. Во-первых, абсолютное большинство беженцев, прибывающих в страны Центральной и Восточной Европы, не хотят там задерживаться, а стремятся дальше — прежде всего в Германию и Швецию, где у многих из них уже живут родственники и друзья. Так, из 2700 беженцев, прибывших к началу этой недели в Словению, убежища в этой стране попросили лишь семеро, остальные поехали дальше. «Приписывать» таких мигрантов к тем странам, где они не хотят оставаться, бессмысленно — все равно убегут, утверждают восточноевропейцы.
Во-вторых, в Центральной Европе, где довольно сильны евроскептические настроения, вопрос о квотах считается примером «диктата Брюсселя и Берлина» и нападением на национальный суверенитет. «Это диктат ЕС. Нельзя допустить, чтобы нам навязали квоты. Правительство должно подать жалобу в Европейский суд (такую возможность законы ЕС действительно предусматривают — прим. ред.). Если и после этого Евросоюз будет настаивать на квотах, единственное решение — выход нашей страны из ЕС», — заявил депутат Европарламента, лидер чешской Партии свободы Петр Мах. И хотя правительство Чехии уже заявило, что во имя единства ЕС смирится с мнением большинства, соседняя Словакия в лице премьера Роберта Фицо действительно готова идти в суд. Как отмечает словацкая газета SME, Фицо «отвергает квоты потому, что, по его словам, не хочет дожить до времен, когда постепенное увеличение этих квот приведет к появлению в стране мусульманской общины численностью в 40-50 тысяч человек, которые создадут здесь свою церковь (так в оригинале — прим. ред.)». На вопрос журналистов о том, не опасается ли он санкций ЕС в виде ограничения европейских дотаций его стране, Фицо ответил с помощью междометия: «Если кто-то думает, что может нам говорить бу-бу-бу, то он очень ошибается».
Венгерский премьер Виктор Орбан столь же откровенен: он заявил сегодня, что «Венгрия не хочет меняться в результате мигрантского кризиса и призывает все страны уважать это ее решение». В то же время глава венгерского кабинета выступил с предложением к партнерам по Евросоюзу: каждая из стран ЕС, по его мнению, могла бы увеличить на 1% свои выплаты в бюджет союза, а общие расходы ЕС, в свою очередь, должны быть сокращены на 1%. Освободившиеся таким образом средства Орбан предлагает направить на решение ситуации с беженцами.
Характерно, что перед встречей в Брюсселе весьма скептически по отношению к квотам были настроены еще две страны — Польша и Латвия. Но в конце концов их представители поддержали мнение большинства. Польский министр по делам Европы Рафал Тжасковский объяснил это так: »Голосование против в вопросе о беженцах (которое все равно НИЧЕГО бы не дало) привело бы только к упрочению раскола в ЕС. Кто бы от этого выиграл?»
Явный или тайный страх перед исламом и наплывом «чужеродных» элементов чувствуется в высказываниях многих центральноевропейских политиков. К примеру, министр финансов Чехии Андрей Бабиш написал в связи с нынешним европейским расколом: «Похоже, в ближайшие несколько лет свободными и нормальными останутся только Венгрия, Словакия и Чехия, если продолжат идти в одном направлении».
В то же время в самих странах, выступивших против квот, общественное мнение по вопросу о беженцах далеко от единства. Ряд ведущих центральноевропейских СМИ опубликовал открытое письмо большой группы политиков, общественных деятелей и интеллектуалов, в котором, в частности, говорится: «Наши страны — в отличие от государств с имперским и колониальным прошлым, которые после войны широко открыли двери иммигрантам, — лишены опыта ежедневного общения с людьми из далеких стран, принадлежащих к иным культурам. Но, несмотря на это, проявить сочувствие и желание помочь — наша человеческая обязанность. Это и наша обязанность как европейцев. Единая Европа основывалась на принципе солидарности. Мы не можем отказаться от ответственности за Европейский союз и закрывать глаза на чужие беды». Среди подписавших письмо — экс-президенты Польши Александр Квасьневский и Бронислав Коморовский, бывшие премьер-министры Венгрии и Литвы Гордон Байнаи и Андрюс Кубилюс, бывший диссидент, главный редактор польской «Газеты выборчей» Адам Михник, польский кинорежиссер Агнешка Холланд, ее чешский коллега Иржи Менцель, словацкая актриса и дипломат Магдалена Вашариова и многие другие.
О том, как и почему разделилось общественное мнение в Центральной Европе, кто и как стремится помогать мигрантам, а кто сопротивляется этому, в интервью Радио Свобода рассказывает директор пражского Общества миграции и интеграции Магда Фалтова: — Организации вроде вашей и отдельные люди, которые выступают за оказание помощи беженцам, чувствуют себя в чешском и — шире — центральноевропейском обществе своего рода диссидентами, теми, кто плывет против течения, противореча взглядам большинства?
— Мне кажется, ситуация меняется. Еще пару месяцев назад можно было сказать, что мы «плывем против течения», но сейчас многие видели, какая ситуация сложилась, например, на сербско-венгерской границе, видели, что там скопились люди, которым действительно нужно помочь, и все больше становится тех, кто сам готов помогать.
— В интернете можно в последнее время найти множество сайтов разного рода организаций и инициатив, занимающихся помощью беженцам, — но насколько они многочисленны? Их деятельность кто-то координирует или это стихийное движение?
— Это комбинация того и другого. C одной стороны, есть те, кто работает с беженцами давно и профессионально — организации вроде «Врачей без границ» и разного рода гуманитарных групп. Но к ним присоединилось теперь большое число активистов-добровольцев, и это действительно были изначально нескоординированные группы. Но теперь возникли веб-платформы, о которых вы говорите, и там все больше конкретной информации — куда ехать, где нуждаются в помощи и в какой именно. Там есть и организации вроде нашей, которая работает с беженцами давно, и вот эти новые активисты. Посмотрим, что из этого получится и как долго будет продолжаться. Люди находят друг друга через «Фейсбук», собираются вместе и едут в Венгрию, Сербию, Македонию… Сотни людей. Например, пражская общественная организация «Автономный центр “Клиника» очень активно участвует в сборе вещей для беженцев.
— И какие впечатления у добровольцев? Случаются ли, скажем, конфликты с беженцами на почве каких-то недоразумений или культурных различий, о которых так часто пишут СМИ?
— Я с такой реакцией не сталкивалась и не слышала об этом. Добровольцы говорят, что все беженцы благодарны за помощь. Эти люди действительно находятся в сложных условиях, им часто негде спать, ночи уже холодные, часто идет дождь. Поэтому они очень рады любой одежде, еде, очень большой спрос на рюкзаки, спальные мешки, подстилки, палатки… Единственное негативное впечатление — в тех местах, где останавливаются беженцы, я имею в виду стихийные, неорганизованные палаточные лагеря, очень много грязи и мусора. Его уборкой никто не занимается, местные власти ее не организуют. Часто за уборку и перевозку мусора потом платят как раз добровольцы.
— То есть те фотографии, которые часто появляются в интернете, — мусор, грязь, отбросы в местах, где прошли группы беженцев, — все это правда, но, по-вашему, вина за это лежит на местных властях?
— Мне так кажется. В любом месте, где собирается множество людей и нет никакой систематической уборки, — что делать с мусором? Эти люди идут дальше, они не стремятся там оставаться. Тут все дело в организации. И ничего уникального здесь нет. Я вспоминаю кадры 1989 года, когда через посольство ФРГ в Праге прошла волна беженцев из ГДР, стремившихся попасть на Запад, — там все выглядело очень похоже на то, как выглядят нынешние фото, о которых вы говорите. Эти люди не в той ситуации, чтобы размышлять над тем, как после них будет выглядеть место, откуда они хотят побыстрее уйти.
— Сейчас много споров вызывает предложенная Еврокомиссией система квот. Что вы об этом думаете? Это разумное предложение — или правы политики стран Центральной Европы, которые отвергают квоты?
— Меня огорчил результат вчерашних переговоров. Четыре страны оказались в меньшинстве. Мне кажется, в целом система, основанная на распределении беженцев в рамках ЕС, имеет свою логику. Возможно, было бы лучше, чтобы переговоры длились дольше, но закончились все-таки общей договоренностью. Но в общем лучшего решения, чем то, что предлагается, пока не видно. Тем более что Европе давно пора переходить от слов к действиям. Радоваться пока нечему, но нужно отметить, что подход Чехии к этим переговорам не был конструктивным.
— Часто говорят о том, что система квот не будет работать, потому что беженцы просто не хотят никуда, кроме Германии и Швеции, и будут нарушать режим квот. Это реальная опасность?
— Эти перемещения должны проводиться на добровольной основе. Потому что иначе, действительно, начнутся неконтролируемые переезды. Также важно, кого именно будут распределять: будут ли это люди, которые уже получили убежище в той стране ЕС, в которую попали изначально, или и те, у кого такого убежища еще нет. Ведь по действующим законам, пока просьба мигранта об убежище рассматривается, права свободного перемещения у него нет. Если это будут люди, у которых уже есть статус беженца, то с ними нужно работать — объяснять, рассказывать. Очень часто беженцы говорят о том, что хотят в Германию, только потому, что о других странах и не слышали. Естественно, многие все равно поедут дальше, но наверняка не все. Это во многом ответственность отдельных стран — как они будут решать эту проблему. Чешская Республика, например, относится к ней крайне негативно, делает пребывание этих людей здесь весьма неприятным — как раз с той целью, чтобы они здесь не оставались, — говорит директор пражского Общества миграции и интеграции Магда Фалтова.
Тем временем информация о трудностях, с которыми встречаются беженцы по пути в Европу и в ней самой, постепенно доходит и до тех стран, где возникает нынешний поток мигрантов. Власти Афганистана даже начали разъяснительную кампанию с целью отвлечь граждан от мысли об эмиграции.
Надпись на этом плакате гласит: «Не уходи, останься, возможно, пути назад не будет». Между тем председатель Европейского совета Дональд Туск по окончании саммита в Брюсселе предупредил, что «самая крупная волна беженцев еще впереди».
Ярослав Шимов
Источник: inosmi.ru
