На этой неделе Госдума приняла в первом чтении законопроект, вносящий поправки в Бюджетный кодекс, позволяющие принимать бюджет не на три, а на один год. Это было сделано в связи с нестабильностью на финансовых и сырьевых рынках и, как следствие, невозможностью надёжного макроэкономического прогнозирования.
Но переход на трёхлетний бюджет состоялся не так давно, в 2007 году с целью повышения эффективности бюджетной политики за счёт того, что финансирование долгосрочных проектов (например, возведение инфраструктурных объектов) закладывалось в бюджет заранее, на 2–3 года, и тем самым снижалась вероятность прекращения этого финансирования в связи с изменившимися параметрами нового бюджета. Трёхлетняя система бюджета существовала вплоть до прошедшего года, когда был принят закон «О федеральном бюджете на 2015 год и на плановый период 2016 и 2017 годов». Исключение было сделано лишь в 2009 году, когда также в связи с кризисом был принят однолетний бюджет. Бюджет 2016, вероятно, также будет свёрстан на один год.
Отчего такая чехарда? Если сказать коротко, то до 2007 года был положительный баланс трансграничного перетока капиталов. С этого же года Россия ушла в глубокий минус до 150 млрд. долл. в год. И зависит эта дойка страны вовсе не от полномочий российской власти. Такую они систему построили. Это ставит прямой вопрос о суверенности российского бюджета, зависимости его от внешних факторов, и способности российских властей влиять на его ключевые параметры. Анализ ряда характеристик российского бюджета заставляет усомниться в способности и желании правительства регулировать и настраивать его в соответствии с интересами страны.
УГЛЕВОДОРОДНЫЙ БЮДЖЕТ
Главным фактором, влияющим на размер бюджетных поступлений, является не внутренняя конъюнктура и не экономическая политика властей, не труд страны, а цена энергоресурсов, которую определяют внешние игроки: нефтепроизводители — через объёмы производства, финансовые спекулянты — посредством спроса на нефтяные фьючерсы, ФРС — при помощи регулирования объёма ликвидности в распоряжении финансистов и американское правительство — путём изменения стратегических запасов нефти. Как только падают цены на нефть, российскому правительству приходится подвергать бюджет страны резкой корректировке. Дважды (в 2009 и 2015 годах) правительство пересматривало показатель бюджетного дефицита посреди года, когда полным ходом шло исполнение первоначальной его редакции. В 2009 году бюджетные доходы сократились в реальном выражении на 27% по сравнению с 2008 годом. В 2015 году бюджетные доходы провалились на 17% в реальном выражении по сравнению с бюджетом 2014 года. Кто управляет страной? Парламент? Путин? — Риторический вопрос.
Примечательно, что на протяжении последних полутора десятилетий балансировка российского бюджета зависела даже не от цены на нефть, а от темпа её роста. То есть для того, чтобы бюджет был бездефицитен, не было достаточно, чтобы цена на нефть просто была высокой. Было необходимо, чтобы она постоянно прирастала относительно ранее достигнутого уровня (рис. 1).
Рис. 1. Дефицит/профицит федерального бюджета и цена на нефть
С 2001 по 2008 год цена нефти стремительно росла. В это время наблюдался стабильный профицит федерального бюджета. В результате резкого падения нефти в 2009 году бюджетный дефицит подскочил до 8% от ВВП. После 2009 года цена на нефть лишь на короткий срок достигла докризисных показателей, после чего снова пошла вниз. В это время наблюдался стабильный бюджетный дефицит, который в 2015 году вышел на уровень 3,7% от ВВП, а если считать от расходной части бюджета — то 18%. Выходит, что сувереном в российской бюджетной политике является не русский народ и не российский чиновник, не Путин, а саудовский шейх и нью-йоркский трейдер. Но создали эту ситуации доморощенные «стратеги».
В ЛЮБОЙ НЕПОНЯТНОЙ СИТУАЦИИ — РЕЖЬТЕ БЮДЖЕТ
Российская налогово-бюджетная политика подвержена идеологическим ограничениям навязанным извне. МВФ — авторитет №1 для российских экономических властей — рекомендует странам сокращать государственные расходы. Поэтому российские руководители как огня боятся наращивания государственных обязательств. Неолиберальные теоретики приводят в качестве аргумента мировую статистику, которая показывает, что в странах с более высокими государственными расходами прирост ВВП ниже. Из этого делается вывод, что увеличение бюджета тормозит экономический рост. Эти рассуждения сродни тем, согласно которым хлеб является причиной смерти, так как большинство умерших людей употребляли его на протяжении жизни. Неправильная интерпретация фактов ведёт к ошибочному установлению причинно-следственных связей.
Среди государств с высоким отношением госрасходов к ВВП преобладают развитые страны. При этом известно, что по мере развития экономики темпы её роста сокращаются, так как снижается количество незадействованных ресурсов развития. Неудивительно, что в развитых странах ВВП растёт медленнее, чем в развивающихся. В то же время развивающиеся страны в большинстве своём являются жертвами рекомендаций МВФ и удерживают госрасходы на заниженном уровне. Тем не менее, в соответствии с эффектом низкой базы эти страны имеют более высокие темпы роста, чем развитые. Обратная связь между госрасходами и темпами роста ВВП отсюда не следует и вряд ли стоит строить, исходя из неё, налогово-бюджетную политику страны. Однако басня о необходимости сокращения бюджетных расходов не сходит с уст руководителей финансового блока правительства. При среднем значении государственных расходов к ВВП в европейских странах в районе 40–50%, российские государственные расходы не доходили до этого уровня даже в тучные 2000-е годы (рис. 2).
Рис. 2. Доля госрасходов в ВВП России
Лишь однажды размер государственных расходов в России достиг 41% от ВВП — в 2009 году — в связи с антикризисными мерами правительства. Однако пропорции между социально-экономическими и административно-силовыми статьями расходов в России обратны этим пропорциям в развитых странах. В России большая часть средств тратится на бюрократию и силовые структуры, в то время как в развитых странах наоборот. Учитывая это, социальное направление и факторы развития остаются в России недофинансированным.
ПОТЕРЯННЫЕ БЮДЖЕТНЫЕ ДОХОДЫ
Имеющиеся помимо нефтегазового экспорта источники финансирования бюджета блокированы, либо выведены во внешний контур. ТЭК является не единственным источником налоговых поступлений. На его долю приходится менее половины промышленного производства и 16% добавленной стоимости. Большая часть экономики представлена несырьевыми секторами. Однако получение налоговых поступлений от них затруднено.
Более 80% российского ВВП производится крупным бизнесом, но 4/5 его активов зарегистрировано в офшорах, а значит, не в полной мере подотчётны российскому законодательству. Ресурсы для стимулирования промышленного роста, благодаря которому могла бы быть создана дополнительная налоговая база, также локализованы за пределами России. Жёсткая кредитно-денежная политика российских властей, упорно и ошибочно верующих в зависимость инфляции от размера денежной массы, давным-давно сделала единственным доступным источником инвестиционных финансов западные кредиты. Внутреннее кредитование ввиду высоких ставок разорительно и практически недоступно. После введения западных санкций ограниченным оказалось и зарубежное кредитование. В результате, инвестиции в основной капитал в 2014 году упали на 7%. Откуда же взяться развитию, импортозамещению, наконец?
В первой половине 2000-х годов Россия регулярно получала бюджетные сверхдоходы от роста цен на нефть. Однако правительство не спешило направлять эти средства в бюджет. Доходы выводились за рубеж и инвестировались в бизнес и бюджеты западных стран. Размер ежегодных вливаний в западную финансовую систему российских денег достигал 11% от ВВП России (рис. 3).
Рис. 3. Размер пополнения (+) и уменьшения (-) российских золотовалютных резервов
«Логичен» аргумент кудринского правительства: если бы эти деньги проедались, то после падения цен на нефть россиянам было бы трудно привыкать к понизившимся зарплатам и пенсиям. Но кто мешал вкладывать эти средства в реальное производство! Расчёты показывают, что в случае инвестирования вывезенных за границу средств современный российский ВВП был бы больше на 3 трлн руб., то есть на 4%.
ВЫВОД
Экономическая политика в неолиберальном стиле, в ходе которой государство практически устранилось из сферы управления реальным сектором и сосредоточилось на регулировании финансовых институтов, привела к выпадению суверенной доходной базы российского бюджета, а сам бюджет стал в большей степени зависеть от внешней конъюнктуры. Такой бюджет нельзя считать в полной мере суверенным. В такой ситуации судьба страны зависит от воли США и иных владельцев «пакета акций» на принятие решений. В такой ситуации внешнеполитическая стилистика России превратилась в авантюрную, что безнаказанным для несуверенных стран не бывает. Будем ждать какими еще розгами, кроме уже введенных санкций, будут пороть Россию.
А. Дёгтев
Источник: rusrand.ru
