Министерство промышленности и торговли России на днях направило в правительство документ, в котором, как пишет газета “Ведомости”, предполагается внедрение “адресной продовольственной помощи нуждающимся”.
Речь, фактически, идет о введении продовольственных карточек. Первая часть этой программы, рассчитанной до 2017 года, так и называется: “Продуктовая карта”. Она предполагает перечисление денег на пластиковые карты отдельных категорий граждан для покупки ими продовольственных товаров в магазинах, на рынках и других торговых объектах, подключенных к центральной процессинговой системе. Второй этап этой программы, рассчитанный на 2018−2020 годы, продолжает издание, предполагает организацию бесплатного или льготного (социального) питания в специальных кафе и столовых. Концепцию этого этапа Минпромторг планирует разработать позднее.
Таким образом, идея введения продуктовых карточек в России, витающая в воздухе уже около года, начинает приобретать конкретные очертания. Недруги существующей власти злорадно потирают руки, друзья — ссылаются на исторические примеры. Однако попробуем разобраться в смысле этой новой стратегии российского руководства.
С одной стороны, словосочетание “продовольственная карточка” вызывает у старшего поколения россиян совершенно определенный ассоциативный ряд: “голод”, “разруха”, “война”, “тяжелые послевоенные годы”. С другой, если подходить к этой идее более прагматично, то очевидно, что она имеет основной целью поддержку угасающего спроса на продовольственные товары на внутрироссийском рынке. Сжатие этого спроса вследствие роста цен, падения покупательной способности рубля и, соответственно, фактического сокращения заработной платы, в свою очередь ведет к снижению производства (в данном случае, производства продовольствия), к разорению сельхозпроизводителей.
Тут важно отметить еще один момент. Дело в том, что абсолютное большинство российских фермеров бедны, как церковные крысы, и ведут, в основном, натуральное хозяйство. То есть, их-то как раз массовый спрос на их продукцию волнует очень мало — они кормят главным образом самих себя. Производителями товарной сельхозпродукции, то есть реальными участниками рынка продовольствия в стране, выступают крупные агрохолдинги, владельцами которых в значительной мере являются банки, поскольку они же выступают их главными кредиторами и акционерами.
Выходит, главным выгодополучателем целевого государственного финансирования покупок отдельными категориями населения продовольствия, что и закладывается в программу с ностальгическим названием “Продуктовая карта”, будут владельцы этих самых агрохолдингов и аффилированных с ними банков. И только во вторую очередь — малоимущие граждане.
Вообще, намерение правительства РФ ввести продовольственные карточки говорит, как минимум, о двух вещах. Во-первых, о том, что “наверху” осознали, что нынешний кризис всерьез и надолго. Как было сказано, ввести карточки намечается только в следующем году, а продолжение этой программы рассчитано аж до 2020 года.
Во-вторых, это показывает, что российское правительство переходит от традиционной для него чисто либеральной и монетаристской модели экономики, которой оно худо-бедно придерживалось с 1991 года, к кейнсианской (по имени английского экономиста Джона Кейнса).
Третий момент состоит в том, что таким образом правительство намеренно стимулировать массовый спрос, чтобы за счет него поддержать российского производителя. Впрочем, это третье непосредственно выходит из второго. Это обычная практика экономики кейнсианского типа, когда правительство за счет государственных средств разогревает массовый потребительский спрос, чтобы тот в свою очередь простимулировал национальную промышленность.
Тут, собственно, нет ничего ни нового: ни плохого, ни хорошего. Практика, испытанная временем. Через эту экономическую политику так или иначе прошли почти все ведущие страны Запада во времена Великой депрессии конца 20-30-х годов XX столетия и, в значительной мере вплоть до экономического кризиса начала 1970-х годов.
Известно, что в США в 1930-е годы правительство начало массово вкладывать деньги в строительство дорог. Тем самым миллионы безработных получили зарплату, которую понесли в магазины, что, в свою очередь, поощряло восстановление производства и расширение выпуска товаров. Меньше известно, что практически та же экономическая политика проводилась и в Германии, и в Италии 1930-40-х годов. В Германии правительство также вкладывалось в строительство дорог, а Италии еще и в мелиорацию болот, с тем, чтобы осушенные земли передать фермерам.
Интересно, что отец кейнсианства Джон Кейнс считал, что государство должно не только поощрять спрос через организацию общественных работ. Он был активным сторонником и крупных госзаказов частным предприятиям. Причем, по его мнению, госзаказ предприятию может быть не только “грандиозным”, но даже и малополезным. Понятно, что под такую категорию (грандиозных и малополезных) идеально подходят заказы военные.
Сегодня мы не можем с точностью прогнозировать, поможет ли карточная система, а возможно и другие меры государственной поддержки корпораций, которые могут быть введены в России, выйти из того глубочайшего экономического кризиса, в который наша страна погружается последние два года. Не исключено, что уже и таких мер государственного регулирования экономики, казавшихся нашим младореформаторам 20 лет назад немыслимыми и недопустимыми, может оказаться недостаточно…
Из истории XX века мы точно знаем лишь то, что эти меры были введены в Европе и Америке перед самым началом Второй мировой. А также то, что они ее не предотвратили, а в какой-то степени даже стимулировали.
Источник: rosbalt.ru
