С давних пор женские и мужские роли были строго определены: мужчина – воплощение мужества, силы и воли, охотник и добытчик, женщина – олицетворение нежности, хрупкости и хранительница домашнего очага. В современном мире роли эти заметно поменялись: теперь женщины таскают тяжелые чемоданы, зарабатывают больше мужчин и тем не менее в большинстве своем мечтают о сильных и мужественных, а мужчины даже не догадываются о том, что помощь следует оказывать без всяких просьб.
Домодедово. Ночь. Стою у ленты, жду багаж.
Народу – стадион. Душно.
Толпа где-то на треть состоит из детей и подвыпивших взрослых: они капризничают, шумят и пахнут.
По ленте неожиданно быстро едут чемоданы. Любые, но только не мой.
Внезапно (да, это слово здесь уместно) моё плечо кто-то деликатно трогает – оборачиваюсь: женщина лет 35-ти. Спокойная и стройная; короткие волосы; недорогие, но качественные украшения; неброский макияж. 100% городской тип, от одного взгляда на который остро возбуждаются бабушки у подъездов.
Говорит без истерики и надрыва: “Мужчина, снимите мне, пожалуйста, вон тот чемодан”.
И показывает на безразмерный и стильный гроб на колесиках.
Беру и снимаю – мне несложно. Благодарит. Не успеваю в ответ даже толком улыбнуться: продолжаю высматривать свою кладь и уже почти волнуюсь.
Минут через 7 внезапно (здесь это слово опять уместно) ситуация повторяется: та же женщина, та же просьба, чемодан-близнец. На этот раз мы галантно раскланиваемся на прощанье.
Узнаю, что свой багаж мне надо ловить на соседней ленте, и иду туда.
Там всё так же: азарт толпы и гул конвейера.
Боком протискиваюсь к ленте. Рядом в позе “Наполеон на Бородинском поле” стоит задумчивая женщина в возрасте. Тоже 100% городской тип, но другой: очки в узкой золотой оправе, неровный загар, советская бижутерия, двойной брючный деним.
В какой-то момент женщина ожидаемо встаёт в стойку борца сумо навстречу сумке средних размеров: приседает и разводит руки. Я благоразумно отступаю назад.
Женщина хватает сумку, которая оказывается для неё слишком тяжелой, после чего начинает кряхтеть, краснеть и по кривой траектории падает на соседку по ряду. Соседка охотно кидается ей на помощь и получает в свои руки общий вес сумки и Наполеона. Теперь они краснеют и крякают вместе.
После непродолжительной борьбы дамам удаётся победить преступный сговор инерции с гравитацией и уверенно встать на ноги. Тут же они принимаются с ненавистью смотреть на меня, а соседка с горечью произносит: “Что ж это вы, мужчина, женщине-то не поможете?!” С драматичным презрительным акцентом на слове “мужчина”.
Равнодушно и рассеянно пожимаю плечами, встаю на освободившееся от Наполеона место и продолжаю свою охоту. Но задним умом думаю: насколько всё же отвратительны и неприятны люди, которые ждут, что кто-то будет их спасать по своей инициативе только лишь в силу обстоятельств и аморфных обязанностей.
Отвратительны, кстати, в первую очередь тем, что в ответ считают себя в праве беззастенчиво и нагло лезть в жизнь ближних, оправдывая собственные амбиции и жестокость абстрактным и мифическим долгом.
И ещё подумал: насколько всё-таки прав был Иисус, когда учил “Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам” и как жалко, что у нас не прививают этот навык детям на каком-нибудь уроке христианской культуры в школе.
После этого можно было бы задуматься, вроде как, об отечественной политической культуре и о том, почему женщины в России так неохотно участвуют в голосовании. Но тут внезапно (совпадение? не думаю!) из-за горизонта показался мой чемодан и я, выудив его из общего потока, поехал ужинать жареным карпом в любимый воровской ресторан.
Илья Переседов
Источник: chaskor.ru