В начале сентября стало известно, что Россия готова наложить вето на продажу французами третьей стороне вертолетоносцев типа «Мистраль», построенных для ВМФ РФ, но так и не переданных заказчику, если вновь найденный покупатель не приобретет к ним «в нагрузку» наши палубные вертолеты.
Каким образом могла бы Москва воспрепятствовать подобной сделке? Что сейчас происходит с «Мистралями»? И не пора ли поставить точку в затянувшемся споре вокруг вертолетоносцев «Севастополь» и «Владивосток», так и не дошедших до российского порта приписки?
«08.08.08» как точка отсчета
Главным толчком к проведению широкомасштабных реформ в Вооруженных силах РФ послужили результаты «Войны трех восьмерок» — военного конфликта в Южной Осетии в августе 2008 года. Грузинскую агрессию отразить тогда удалось, но вскрывшиеся при этом проблемы в Российской армии вызвали у руководства страны оторопь, если не ужас. Стало ясно, что армии требуются кардинальные системные изменения в обучении, а главное — в оснащении воинских частей.
Под Андреевским флагом ситуация складывалась не лучше. Черноморский флот, на бумаге многократно превосходивший по боевой мощи всё, что Грузия могла ему противопоставить, в реальности смог лишь осуществить блокаду прилегающего к зоне конфликта побережья. Топить грузинские катера в Поти пришлось десантникам и спецназу.
Отправленные в океан «демонстрировать флаг» корабли Северного и Тихоокеанского флотов на фотографиях и телеэкранах смотрелись дерзко, хотя и несколько одиноко. Приличная изношенность механизмов этих плавединиц и моральная устарелость значительной части их оборудования оптимизма тоже не вызывали. Равно как и уверенности в том, что эти корабли вообще смогут вернуться домой своим ходом. Недаром за каждой военно-морской российской группировкой тенью следовал спасательный буксир…
Флоту, как и армии, тоже требовалось обновление. Нужны были новые современные корабли, и как можно быстрее — чтобы личный состав приобретал навыки именно морской службы, а не сонного стояния у причалов.
Если к вышесказанному добавить необходимость поддержки Кремлем президента Франции Николя Саркози в обмен на его помощь в урегулировании южноосетинского конфликта, то мы получим лаконичный, но вместе с тем достаточно полный набор причин, подтолкнувших Россию к идее заказа во Франции вертолетоносцев типа «Мистраль».
Начало «мистралефилии»
Уже в октябре того же 2008 года главнокомандующий ВМФ России адмирал Владимир Высоцкий на военно-морском салоне Euronaval в Ле-Бурже объявил о готовности России приобретать для своего ВМФ корабли за границей. Так было положено начало процессу, получившему в кулуарах Главного штаба ВМФ России хлесткое, но точное прозвище «мистралефилия». После чего эта новая, ранее не известная миру болезнь начала стремительно прогрессировать.
24 декабря 2010-го стало известно, что между Францией и Россией заключено соглашение о строительстве во Франции двух вертолетоносцев «Мистраль» для российского ВМФ и еще двух таких же кораблей, тоже для российского ВМФ, но уже по лицензии и в самой России. С французской стороны главным участником контракта выступала французская компания Direction des Constructions Navales (DCNS), с российской — АО «Объединенная кораблестроительная корпорация».
Французы брали на себя переработку имеющегося проекта десантного вертолетоносного корабля-дока «Мистраль» под российские требования, передачу российской стороне полной проектной документации, постройку большей части корпусных конструкций двух кораблей со всем положенным по штату оборудованием, включая системы навигации, управления, обнаружения и связи натовского стандарта. Россияне строили две кормовые части, а также поставляли вертолеты, системы вооружения, системы управления огнем и ряд оборудования российского стандарта.
«Мистралефилия» перешла в «клиническую стадию».
Зачем нам «Мистрали»?
Работы по постройке велись буквально в «пожарном» порядке. Уже в феврале 2012-го вертолетоносцы получили официальные названия «Владивосток» и «Севастополь». Самое любопытное, что пока эпопея с «Мистралями» продолжала лихо набирать обороты, среди специалистов в России продолжались яростные споры по вопросу, а нужны ли вообще эти корабли нашему флоту?
За выводами из этой дискуссии мы обратились к специалистам. Своим мнением с Федеральным агентством новостей поделился Игорь Докучаев, капитан 2 ранга, Балтийский флот:
«Мы видели сам «Мистраль» — он приходил в ноябре 2009-го, чтобы провести пробные посадки наших «вертушек» на его палубу. Уже тогда мы не понимали, зачем нам этот корабль. Флоту новые корабли, конечно, нужны. Но ведь они создаются под конкретные боевые задачи. Тут же налицо была прямо обратная ситуация. Сперва корабли заказали, а потом стали решать, где и как их можно использовать.
В итоге решили после перегона из Франции загнать их на Тихоокеанский флот, где начали строить инфраструктуру для их базирования. Внятного ответа на вопрос, чем «Мистрали» будут заниматься на Тихом океане, лично я так и не услышал. «Мистрали» могли бы стать хорошими кораблями управления, но цена за это удовольствие, да и их водоизмещение для такой задачи чрезмерны».
Более развернуто нам отвечает Олег Карпенко, капитан 2 ранга в запасе, ведущий специалист-эксперт действующей во Вьетнаме компании «Rossmap» Co Ltd:
«Зачем Россия заказала «Мистрали»? Простой вопрос, на который у меня простой ответ: «Не знаю». Но если развернуто и с домыслами, то здесь я вижу некий коррупционный аспект. Надежда на гигантские «откаты» и «попил» лицами, приближенными к руководству заказывающих управлений флота. Но это только мои домыслы, правда, подкрепленные многолетним опытом работы в сфере создания «образцов вооружения и военной техники» как со стороны заказчика, так и со стороны разработчика.
Нужны ли «Мистрали» в том виде, как они были построены, флоту России? Однозначно — нет.
Универсальный десантный корабль проекта BPC 160 предназначен прежде всего для участия в локальных конфликтах на удаленных от метрополии колониальных театрах военных действий. Он способен обеспечить длительное присутствие группировки морской пехоты с авиационной поддержкой на удаленном ТВД. Причем только в таких конфликтах, в которых у противника отсутствуют какие-либо морские силы, за исключением разве только быстроходных моторных лодок, оснащенных стрелковым вооружением.
Он также может быть использован в качестве флагмана соединения, осуществляющего миротворческие задачи или «демонстрацию флага» в районе конфликта и может, наконец, использоваться в качестве базы и плавучего госпиталя в зонах чрезвычайных ситуаций.
Насколько важны эти его свойства для России? Для 2009 года, когда принималось решение о покупке кораблей, они казались вполне подходящими, поскольку ВМФ России проводил операции по обеспечению безопасности судоходства у побережья Сомали. И для этой цели УДК типа «Мистраль», благодаря своим вертолетам и возможности держать на борту батальон морской пехоты, мог показаться более подходящим кораблем, чем посылаемые туда Россией БПК и СКР.
Но вот прошло почти шесть лет, и информация об активности пиратов как-то исчезла с первых полос СМИ. То ли пираты «рассосались», то ли опасность пиратства была явно преувеличена, и справиться с ней можно было, не затрачивая миллиардов, которые были выделены на строительство «Мистралей».
Для второй задачи — флагман соединения — «Мистраль» в настоящее время избыточен. Как минимум, потому, что в составе ВМФ России остро не хватает кораблей, которыми штаб на борту «Мистраля» мог бы управлять, т.е. кораблей класса «эсминец» или БПК. Для того, чтобы его возможности как командного корабля были востребованы, сначала стоило бы подумать о строительстве больших надводных боевых кораблей.
Третья функция могла бы оказаться полезной, если бы у России была необходимость постоянного оказания помощи жертвам катастроф на океанских просторах. Но пока подавляющее большинство чрезвычайных ситуаций в России происходит на территориях, достаточно удаленных от морей и океанов. Покупать же и строить корабли специально для оказания «интернациональной помощи»…
А вот вопрос, насколько УДК типа «Мистраль» отвечает задачам в случае войны России с кем-то из серьезных геополитических противников, поставить стоит. Но и тут ответом будет «нет». Даже с учетом того, что уже в процессе строительства двух корпусов были внесены существенные изменения в состав вооружения, так называемые «родовые пороки» этих кораблей устранены быть не могут. К ним относятся недостаточная численность авиагруппы поддержки десанта и крайне низкая боевая устойчивость. Про гражданские, а не военные нормы живучести, положенные в основу проекта, из приличия вспоминать не будем», — отметил эксперт.
Рифы большой политики
Франция и Россия споро строили первую пару вертолетоносцев, пока контракт не налетел на рифы большой политики. 3 сентября 2014 года Франция предупредила о возможной приостановке поставки в Россию «Владивостока», уже проходившего к тому моменту ходовые испытания и осваиваемого российским экипажем. Дальше пошло-поехало, пока 5 августа 2015 не стало известно, что Россия и Франция достигли договоренности о прекращении контракта.
Но не всё так просто. Разрыву соглашения сопутствует масса оговорок. Франция возвращает России деньги, ранее потраченные Москвой на заказ и постройку вертолетоносцев. С «Владивостока» и «Севастополя» снимаются и возвращаются на Родину системы российского производства.
После этого Франция получает право собственности на построенные для России корабли. Однако продажа вертолетоносцев возможна только после одобрения сделки Россией, которая немедленно стала увязывать этот вопрос с обязательным приобретением потенциальным покупателем не только вертолетоносцев, но и комплекта российских вертолетов для них. С соответствующим отдельным контрактом на поставки Россией самих вертолетов, запчастей для них, осуществления регламентного и гарантийного ремонта летательных аппаратов российской стороной, осуществления программы обучения пилотов вертолетов в российском же учебном центре!
А иначе Россия против.
Таким образом, «мистралефилия» не привела к пополнению корабельного состава ВМФ России вертолетоносцами, но зато стала рычагом влияния Кремля на французскую политику. Мало того, что Франция понесла в связи со срывом контракта серьезнейшие имиджевые потери. Мало того, что ей придется выплачивать России, по опубликованным 3 сентября сего года данным, минимум 949.754.859 евро. Так еще и оба «Мистраля» после демонтажа с них российского оборудования станут просто неходовыми.
Но и это еще не всё. Изрядно тратясь ежедневно на содержание двух 20000-тонных «чемоданов без ручки», Франция даже не может их продать без согласия России, имеющей на руках сертификат конечного пользователя.
Вот что получила Франция. А что же Россия?
Что получила Россия
На обывательский взгляд во всей этой истории Россия всего лишь достаточно бездарно потратила деньги — целых 1,2 миллиарда евро. Но обыватели забывают, что, во-первых, по данному вопросу Франция по-прежнему остается у Кремля «на поводке», что в условиях современной политической ситуации дорогого стоит.
А, во-вторых, Россия, в соответствии с контрактом, уже получила от французской стороны все интересовавшие российских специалистов технологии. Что же именно? Нет, речь идет вовсе не о технологии «блочной» постройки корабельного корпуса, как трубили некоторые СМИ. Самой интересной оказалась электронная начинка «Мистралей». Прежде всего — боевая информационно-управляющая система Zenith-9 и командная система управления корабельным соединением SIC-21.
В свое время попытки создать что-то подобное для советского флота успехом не увенчались, а «лихие девяностые» лишь усугубили ситуацию с отставанием ТТХ подобных отечественных корабельных систем от западных аналогов. Теперь же у России появилась реальная возможность резким технологическим «прыжком» догнать наших «западных партнеров». Кроме того российской стороне следует занести в актив знакомство с новейшей оптронной поисково-прицельной системой Vampir NG.
Наконец, в-третьих, не надо забывать и о полученном российскими специалистами реальном опыте проектирования, постройки и освоения кораблей типа «Мистраль».
Опять предоставим слово специалистам.
«Не думаю, что история с «Мистралями» — это какое-то поражение России, — заявляет Игорь Докучаев. — То, что это провал французского ВПК, французского правительства, это да. Посмотрите, как сразу осложнилась ситуация с планируемой Францией поставкой истребителей «Рафаль» в Индию. Доверие потенциальных заказчиков утрачено. Восстановить его будет очень непросто».
«Что получила Россия от постройки и непоставки «Мистралей», а что потеряла?» — переспрашивает Олег Карпенко. И отвечает: «Россия получила опыт. Негативный, но и позитивный тоже. Вообще-то, опыт — он всегда позитивный, если делать правильные выводы. Предприятия ВПК, которые участвовали в строительстве, получили заказы и работу. И возможность работать дальше над перевооружением флота».
Да, Россия потеряла время, соглашается специалист. Пять лет, то есть примерно половину времени, которое нужно затратить на создание опытного образца своего УДК. Ведь если бы в том же 2009-м году начать ОКР по созданию УДК, то сейчас был бы уже, как минимум, этап создания рабочей конструкторской документации, а может быть мы бы уже стали свидетелями закладки первого корпуса. Франция же в этой истории потеряла еще больше. Не только деньги, но, главное, репутацию.
Может ли Россия сама в ближайшей перспективе построить для себя корабли, аналогичные «Мистралям»?
«Безусловно, может, — убежден Карпенко. — И не аналогичные, поскольку аналогичные не нужны. Но того же класса, учитывающие реалии наших потенциальных ТВД, наших условий и, не побоюсь этого слова, нашей кораблестроительной ментальности».
В 80-х годах Невским ПКБ уже разрабатывался проект УДК 11780, вспоминает эксперт. Конечно, сейчас этот проект уже устарел и требует серьезной переработки с учетом нынешних реалий. Но, в отличие от «Мистраля», этот корабль разрабатывался с учетом гораздо более строгих требований к живучести и должен был выполнять более широкий круг задач.
«Строить надо, — резюмирует Карпенко. — Но, повторюсь, для начала следует построить эскортные боевые надводные корабли для охранения УДК, а также проектируемых авианосцев и имеющихся тяжелых ракетных крейсеров».
***
Такие мнения, такая история. История, далеко еще не закончившаяся. В ней нас, возможно, ждет еще немало неожиданностей. Но в целом в шестилетних спорах о том, нужны ли нам были «Мистрали», пора бы уже поставить точку.
Главное — не забывать при этом продолжать строить новые боевые корабли на собственных верфях для собственного флота. Ибо «Мистрали» «Мистралями», а ходить в море на чем-то надо.
Источник: riafan.ru
