С некоторого времени возникла специфическая национальная забава — ежедневное отслеживание курса рубля. Курс рубля стал неким аналогом прогноза погоды. И ведь такого раньше не было. В советское время доллар стоил 70 копеек. Поддерживался фиксированный курс. Многие десятилетия поддерживалось обозначенное соотношение.
Плохо ли то, что рубль имеет низкий обменный курс? Было бы хорошо, если бы его обменный курс был высоким? Для потребителя импортного товара — желательно повышение национальной валюты, для экспортера — понижение. Уровень обменного курса сам по себе не плох и не хорош. Хуже всего, когда он галопирует, скачет вверх и вниз. В такой ситуации невозможно строить какие-либо планы экономического развития, выстраивать межотраслевые балансы. Скачущий курс национальной валюты — это наихудшая ситуация из возможных. Реальная экономика при скачущем курсе развиваться априори не может. Перспектива не может быть просчитана, планирование не может быть осуществлено. Для реальной экономики это принципиально разрушительно, но для валютных спекулянтов — это идеальные условия. И если характеризовать современную экономику плавающего, а более точно — скачущего курса валют, то, если мы называем вещи своими именами, ее следует определить как экономику спекулятивную. Именно спекулянт получает при ней наибольшие возможности, играя на повышении и понижении курсов.
После войны сформировалась так называемая Бреттон-Вудская система. Доллар был ещё привязан к золоту, и фиксированность валют при было общим правилом. От такой модели стали отходить в 70-е годы двадцатого века. Взамен Бреттон-Вудской системы был осуществлен переход к Ямайской системе, характеризуемой плавающим курсом валют. Данная инверсия и явилась транзитом к спекулятивной модели экономики в мировом масштабе. Такой переход соотносился с соответствующими изменениями и в других сферах. Все они сводились к философской парадигме постмодерна. Все реальное подвергается сомнению, оказывается относительным. Виртуальной стала и экономика. Виртуальность и спекулятивность — две стороны проявления произошедшей постмодернистской трансформации.
Россия тоже включилась в систему мировой спекулятивной экономики, заняв в ней важную нишу. Вхождение в эту систему происходит после развала Советского Союза. Но в прошлом году Российская Федерация значительно усугубила свое положение, отказавшись от последнего сдерживающего фактора, придающего хоть какую-то относительную стабильность — от управления курсом рубля. Курс рубля стал свободным и плавающим. Мы по полной программе вошли в мировую спекулятивную систему и оказались продвинуты в ней больше, чем многие — например, тот же Китай, который держится за фиксированный курс своей национальной валюты. Характерно, что произошло это именно в тот момент, когда Россия и Запад вошли в формат отношений «экономической войны». Рубль фактически синхронно был обрушен.
Скачущий курс валют соотносится со скачущими ценами на нефть. Между обоими показателями существует прямая взаимосвязь. Связь цены доллара и цены нефти также возникла в период перехода от Бреттон-Вудской к Ямайской системе международных финансов. Ещё в 1973 году один из профессоров Джорджтаунского университета Ибрагим Овайсс ввёл понятие «нефтедоллары». В чем состояла природа нового феномена? Один из консультантов ФРС Джим Синклер описывает произошедшую историческую увязку как принципиальное политическое решение: «Когда Никсон отменил золотое обеспечение доллара, он перевел его на нефтяное обеспечение. Он заключил соглашение с Саудовской Аравией о том, что все энергетические контракты будут номинированы в долларах. Поэтому нефтедоллар — это сфера спроса, для расчета по контрактам необходимо покупать доллары, нефтедоллар — это стандарт, на котором базируется сила доллара США».
Показательно, что и ФРС и нефтеторговля — это основы бизнеса условно рокфеллеровского клана. И то и другое находится в одних руках. Политическая и управленческая игра в синхронном галопировании курса доллара и цены на нефть достаточно очевидны. И, действительно, если мы проследим — нефтяные цены и курс доллара устойчиво взаимосвязаны. Реконструируется следующая схема. Страны — нефтяные экспортеры продают нефть, получают за нее нефтедоллары, но далее полученные доллары возвращают в США, в американские банки, где хранятся основные международные резервы. Доллар возвращается туда, откуда попал на время в руки нефтяных экспортеров. Получается, что нефть отдается ими по существу даром. Когда цена доллара возрастает — цена нефти, как правило, сравнительно низкая. И наоборот, когда цена доллара падает, цена нефти оказывается высокой. Выдерживание такого соотношения обеспечивает при всех колебаниях устойчивый приток долларов в американские банки. Нефтяные цены, таким образом, напрямую зависят от механизма эмиссии доллара. Следовательно, через эмиссионные механизмы возможно целевым образом управлять ценой на нефть.
ФРС объявило об отказе от «мягкой» количественной политики. Ожидается увеличение со стороны Федеральной Резервной Системы учетных ставок. Результат — курс доллара пошел вверх, а цена нефти вниз. Цены на нефть оказываются, таким образом, в сфере управления ФРС. То есть сегодня для обрушения цены на нефть уже не нужно принципиального сговора с саудитами. Достаточно наличия финансовых инструментов. Приходится констатировать, что зависимые от торговли нефти страны, включая Россию, оказываются под колпаком Финансовой Резервной Системы.
Понятно, что, если эмиссия доллара ограничивается, возникнет дефицит долларовой массы, то курс доллара должен объективно повышаться, а валют других стран по отношению к нему, соответственно, снижаться. Такое же повышение продуцирует повышены учетных ставок. И те страны, которые в наибольшей степени подвязаны к долларовой экономике, оказываются в набольшей степени зависимости от этих колебаний.
У России — это двойная зависимость, потому что кроме ориентации на доллар, есть ещё и зависимость от экспорта нефти. Хотя фактор ФРС является в данном случае определяющим, не следует сбрасывать со счетов и геополитические обстоятельства. Прежде всего, снимаются санкции с Ирана. На уровне американского истеблишмента, в частности, исходя из заявлений Дж. Керри, это увязано с конфликтом с Россией. Украинский кризис и отмена санкций в отношении Ирана рассматриваются в связке. Европе, в ситуации эскалации напряженности в отношениях с Россией, требуется диверсифицировать энергопоставки. Иранские нефть и газ являются таким диверсифицирующим вариантом. Если с Ирана снимаются санкции, и он выходит как нефтяной экспортер, то количество нефти на рынке увеличивается, и это влияет на понижение. На понижение цены на нефть играет роль и фактор Китая.
Китайская Народная Республика является на сегодня крупнейшим импортером нефти в мире. На настоящее время фиксируется некоторое замедление темпов китайской экономики. Конечно, это замедление не сравнимо с тем, что происходит в России. Но все-таки определенная пробуксовка Китая — факт. Соответственно, снижаются и объемы импорта КНР нефти. Китайская Народная Республика осуществляла кроме того в течении ряда лет политику создания нефтяного резерва на долгосрочную перспективу. По-видимому, такой резерв создан, и импортная активность Китая на рынке нефти снижается. Это оказывается фактором ее удешевления.
Еще один фактор, влияющий на падение цены на нефть — ИГИЛ. Война на Ближнем Востоке, казалось бы, должна способствовать повышению цен. Но ИГИЛ активно торгует нефтью. Понятно, что эта торговля ведется нелегально. Кто будет открыто торговать с террористами? Единственное, чем может быть оправдан риск торговли с ИГИЛ, это покупка нефти по принципиально заниженным ценам. И исламисты, действительно, продают нефть по минимальной цене.
Разобравшись между собой, различные кланы в Ливии тоже активизировали продажу нефти. Продают активно нефть, и тоже в значительной мере по нелегальным каналам, курды. Приток дешевой нефти на рынок не мог не привести к падению цен. Кто теперь может сказать, что Ближний Восток не является зоной геополитических интересов России.
При том, что последствия повышения курса доллара и падения цены на нефть имеют планетарный масштаб, Россия представляет особый случай на мировом фоне. Снижение курса в отношении к доллару относится не только к рублю. Если посмотреть соотношение рубля с другими основными валютами мира, то обнаруживается, что он понижается почти ко всем из них. За два последних месяца он снизил свое значение и к китайскому юаню, и к украинской гривне, и к турецкой лире, падение которых широко освещалось в новостных СМИ. Единственная валюта, снизившая свой курс в отношении рубля за июль—август, оказался казахстанский тенге. Показательно, что его обесценивание произошло, как и в России, синхронно с переходом к режиму свободного плавающего курса.
Динамика российского рубля оказалась худшей, если не считать тенге, на мировом фоне. Значит, объяснение его падения исключительно укреплением доллара и конъюнктурой нефтяных цен недостаточно. Есть проблемы принципиальных сбоев в самой модели российской экономики. Существо произошедшего может быть объяснено следующей схемой. Исходные условия. Россия имеет сверхвысокий внешний корпоративный долг. При высоких ставках кредитования, которые существуют в России, российские корпорации кредитовались на Западе. Кредитовались, естественно, в долларах. Отдавая по возрастающим год от года долгам, они брали новые и новые кредиты. Кому-то такая модель жизни на кредиты иностранных банков могла показаться бессрочной. Но отношения с Западом резко портятся.
В отношении России вводятся санкции. Новых кредитов западные банки более не дают. А отдавать, тем не менее, по долгам надо. Взять кредиты у российских банков невозможно, ввиду крайне высокой ставки рефинансирования. Откуда, в таком случае, брать корпорациям средства для погашения внешнего долга? Такой источник был найден. Погасить долг перед иностранным кредитором решили за счет народа. И это был тот ответ, который фундаментально отражает существо современного российского государства. Была осуществлена девальвация рубля, его курс по отношению к доллару понижается. Практически это означало, что величина доходов народа, если иметь в виду долларовый эквивалент, резко понижалась. Заработная плата в долларовом выражении была понижена. И образующаяся дельта между прежней зарплатой и новой была направлена на погашение долгов корпораций по отношению к внешнему актору. Реально народ в результате реализации операции девальвации рубля был ограблен.
Большевики в 1917 году, следует напомнить, поступили совершенно иначе. Они отказались платить по долгам Временного и царского правительств, говоря о том, что народ ответственности по их погашению не несет. Следствием такого шага явилось введение санкций против Советской России. Большевики предъявили со временем Западу собственные обвинения. По истечению некоторого времени консенсус был найден. Но сегодня ситуация принципиально другая: санкции против России введены, а по долгам российские корпорации как платили, так и платят. Но если введены санкции, и если они, как утверждают многие, включая президента, «противоречат международному праву», в том числе, нормам ВТО, так почему бы не поставить вопрос, о целесообразности заморозки выплат по долгам странам нарушителям. А почему такой вопрос не ставится? Всем все понятно. За рубежом есть вклады элиты, есть собственность, и если нечто подобное будет проведено, если Россия не на словах, а на деле попытается освободиться от долларовой привязки, то, аресты соответствующих активов в Соединенных Штатах Америки и в других европейских странах последуют неминуемо.
Что следует делать? Рецептура известна. Советский Союз выстрадал ее своим историческим опытом — это создание барьеров для трансграничных перетоков капитала, монополизация внешней торговли, монополизация валютного обращения. По большому счету, если бы все это было осуществлено, то такой поворот означал смену модели жизнеустройства страны. Это была бы констатация провала реализовываемого с конца 80-х годов проекта капиталистической России. Это подразумевало бы, необходимость восстанавливать СССР и, в том числе, советской системы экономики и советской системы финансов.
Пойдет ли на такой реверс российская элита? Сомнительно. Вся современная элита была кооптирована и призвана во власть под месседж антисоветскости. Проект Новой России основывался на отрицании прежнего советского опыта. Его фундаментальные составляющие — капиталистические отношения между трудом и капиталом, свободная конкуренция, вхождение в единый мировой рынок. Все эти установки, надо признать, провалились. И если мы и дальше будем оставаться в парадигме капиталистического выбора, то будущее России окажется под большой угрозой.
В. Багдасарян
Источник: rusrand.ru
