Почему Барак Обама несёт личную ответственность за последствия «арабской весны»?
Органически присущее американской политике лицемерие с особой яркостью проявляется в ставке на так называемую мягкую или умную силу. Автором этих определений считается профессор Джозеф Най-младший, служивший в своё время замгоссекретаря и замминистра обороны США. По его словам, он обобщил имеющийся опыт достижения целей без применения насилия, выделив это в самостоятельное направление политики.
Как «мягкая сила» США приводит к жёстким последствиям
По Джозефу Наю, мягкая сила – это «способность (ability) заполучить то, что вы желаете, не путем принуждения (coercion) или вознаграждения (payment), а путем привлечения на свою сторону (attraction). Она вырастает из притягательности культуры, политических идеалов и политического курса страны… Обольщение (seduction) всегда более эффективно, чем принуждение…». Однако впоследствии Най пришел к выводу, что мягкая сила недостаточна и выдвинул концепцию умной силы как сочетания «твердой силы для понуждения и возмездия с мягкой силой в виде убеждения и притяжения».
Американские политики от мягкой силы всегда хотели того же, что от твердой, – установления своего господства, но меньшей ценой. В умной силе Белый дом увидел, прежде всего, удобный инструмент манипулирования. Собственно, и сам Обама возник в роли лидера США как манипуляционный проект. Двуличие Обамы хорошо проявилось при получении им Нобелевской премии. Получая ее непонятно за какие достижения в области мира, он в полном несоответствии со смыслом премии заявил: «Мы не сможем никогда в жизни исключить конфликты с применением военной силы. Наступит время, когда страны… посчитают применение силы не только необходимым, но и морально оправданным». Наверное, Джозеф Най не виноват, что его так поняли. Политики всегда вырывают у мыслителей только то, что им созвучно.
Дж. Най, например, допускал, что мягкая сила и твердая сила могут не только подкреплять, но и подрывать друг друга, особенно в результате действий военных.
Экономические санкции для достижения политических целей, полагал он, очень редко приносят требуемые результаты, поскольку задевают, прежде всего, простых людей, а не правящие элиты. Даже финансовая помощь зачастую служит лишь развращению элит и росту коррупции. Разрушая баланс сил между социальными группами, «она может породить скорее раздражение, чем положительную реакцию среди рядового населения». Най признает, что многие усматривают в мягкой силе «”культурный империализм” XXI века». Мифотворчество, говорит он, становится «валютой мягкой силы», и правительства «соревнуются друг с другом и с другими организациями для того, чтобы увеличить доверие к себе и ослабить доверие к своим противникам». При этом неуклюжая пропаганда «может не только подвергаться насмешкам, но и оказаться контрпродуктивной, если подрывает репутацию и доверие к стране». Дж. Най предупреждает, что избыток силы может даже вредить, если ведет к самоуверенности, и тогда мягкая сила, «которая оказывается не более чем ширмой для твердой силы», не достигает цели. Скажем, применение силы к заключенным в тюрьмах Абу-Грейб и Гуантанамо не только снижает доверие к «американским ценностям», но и создаёт стойкое ощущение, что они насквозь пропитаны лицемерием.
В период правления администрации Обамы ни одно из предостережений Дж. Ная учтено не было. Из-за двойных стандартов США американская мягкая сила не сделала их политику более привлекательной ни на Ближнем Востоке, ни на Украине. «Даже когда крупный чиновник из иностранного правительства имеет дело с администрацией США, – пишет бывший комиссар ЕС по внешней политике Кристофер Паттен, – надо помнить, что ваша роль второстепенная: сколь бы учтивыми ни были ваши хозяева, вы зависите от них, ваша задача – излучать рвение в надежде уйти, унося с собой их благословение ваших начинаний… Посещая международные встречи за рубежом, сотрудники американской администрации прибывают туда с такой свитой, которой позавидовал бы и персидский царь Дарий. Реквизируются целые отели, жизнь в городах замирает, невинных прохожих сбивают с ног люди с бычьими шеями и пластиковыми проводами спецсвязи в ушах. Это не тот спектакль, который покоряет сердца и души». Однако это только одна сторона дела.
Другая сторона – последствия, возникающие для тех, на кого направлена мягкая или умная сила. Они катастрофические.
Новая стратегия Белого дома дестабилизирует обстановку в мире и убивает людей даже больше, чем политика твердой силы, ибо вся построена на провоцировании внутренних конфликтов и распространении хаоса, которым бесполезно пытаться управлять.
Джозеф Най, наверно, и представить себе не мог, в какого Франкенштейна превратится его детище.
При этом в глазах Вашингтона необходимость «демократизации» (читай: кровавой смены режима в той или иной стране) определяется степенью лояльности «демократизатору» (Соединённым Штатам). Известный политолог Фарид Закария пишет, что, когда демократам на Тайване, в Пакистане и Саудовской Аравии заткнули рты, Соединенные Штаты хранили молчание. «Вашингтон должен понимать, – полагает он, – что, если у него есть свои исключения из правил, у других стран они тоже есть. Или же он должен отказаться от своих исключений. Но не делать ни того ни другого, призывать к одному и делать совсем другое – это лицемерие. Оно… подрывает доверие к Америке».
Французский автор Пьер Аснер пишет, что в однополярном мире, возникшем в результате окончания холодной войны, США, призывая остальной мир довериться им, утратили способность критически оценивать планы установления американской гегемонии. «Если неподконтрольная власть, – спрашивает Аснер, – оказывается подверженной коррупции у себя дома, то почему же она не принесет вреда всему миру, когда приобретет международный характер?». Здесь проявляет себя родовая черта американского менталитета – можно владеть чернокожими рабами, но при этом считать себя образцом демократически мыслящего политика.
По мнению израильского эксперта, бывшего руководителя спецслужбы «Натив» Якова Кедми, двуличие и всеядность американцев проявились перед войной, когда Соединенные Штаты оказывали поддержку приходящим к власти в Европе фашистам в надежде на то, что они выступят против советского большевизма. После Второй мировой войны они «пригрели бывших нацистов, включая эсэсовцев, работников гестапо, абвера, не обращая внимания ни на какие их преступления, потому что в США считали их полезными в борьбе со своим основным врагом. На тот момент таковым определили Советский Союз.
Впоследствии американцы решили, что в борьбе с советской экспансией и с советским вторжением в Афганистан каждого бандита надо поддерживать, если тот готов выступить против СССР. Так родилась «Аль-Каида».
По схожему сценарию появилась и ИГИЛ. Во имя «демократии» европейские страны и Соединенные Штаты закрывают глаза на явно недемократическую, дискриминационную политику стран Балтии против русского меньшинства. Они закрывают глаза в отношении Восточной Европы на все проявления возрождения там или восхваления и возведения в национальных героев тех, кто воевал вместе с нацистами! Как в отношении Цукурса, которого мы ликвидировали (видимо, МОССАД. – Д.М.) за его преступления, — в Латвии он национальный герой, так и в отношении Шухевича и Бандеры сегодня на Украине».
События на Украине служат хрестоматийным примером кровавых последствий, к которым может приводить то, что поначалу выступает как мягкая сила – мирные протесты, требования свобод, честной власти. И вот уже в очередном обращении к нации Обама воинственно заявляет о победе своего «стратегического мышления»: «Сегодня именно Америка стоит сильная и единая с нашими союзниками, в то время как Россия изолирована, а ее экономика порвана в клочья. Вот так Америка идет во главе…». По мнению директора Центра национальных интересов (The Center foк the National Interest) и издателя журнала The National Interest Дмитрия К.Саймса, администрация Обамы способствовала обострению кризиса на Украине, когда решила встать на сторону протестующих. «Я также хотел бы заметить: если бы эти люди применяли подобное насилие и приемы против дружественного нам правительства, мы называли бы их не протестующими, а повстанцами», – приводит слова Саймса New Republic.
Обращение Обамы к нации показывает, что «американский лидер либо не понимает, как опасно ухудшение отношений Запада с Москвой, или спешит приписать себе заслуги за еще не состоявшуюся победу», – считает обозреватель Bloomberg Леонид Бершидский. Когда Обама заявляет, что «вот так Америка идет во главе», то «хотелось бы скорее думать, что он прикидывается, чем считать, что он действительно не понимает, насколько неумело США действовали на Украине… Лучше бы президент вообще не упоминал Россию с Украиной», – пишет Леонид Бершидский на сайте Bloomberg.
Президентская политическая директива №13: Барак Обама несёт личную ответственность за катастрофические последствия «арабской весны»
Одним из ярчайших примеров лицемерия Вашингтона в наши дни является его политика по отношению к Ближнему Востоку. Совокупный ущерб, нанесенный этому региону пронесшейся над ним, как песчаная буря, «арабской весной», которая была инспирирована Соединёнными Штатами, составляет с учетом продолжающейся гражданской войны в Сирии сотни тысяч человеческих жизней, миллионы искалеченных и изгнанных из своих домов, многие миллиарды долларов прямых материальных потерь.
Под влиянием очевидных фактов в Америке с некоторых пор не принято бить в победные литавры по поводу «благотворного влияния» этих бурных событий на такие страны, как, например, Ливия, Йемен и другие. Наводятся мосты с пережившим подлинную национальную трагедию Египтом. Никто не торопится заявить о своих особых персональных заслугах в организации недавних масштабных потрясений. Между тем их «повивальную бабку» обнаружить не так уж трудно. Это Совет национальной безопасности (СНБ) США, председателем которого является президент страны.
Начиная с августа 2010 г. СНБ разработал ряд политических документов, утвержденных Б. Обамой и направленных на форсированную «демократизацию» Арабского региона.
Сначала это была Президентская исследовательская директива №11. А затем, в 2011 году, за ней последовала Президентская политическая директива №13 (ППД-13). Обе на тему «процессов политических и экономических реформ на Ближнем Востоке и в Северной Африке». Исходное лицемерие этих документов, которые вызвали политическое землетрясение, состояло в том, что речь в них шла о благе народов, но имелось в виду нечто совсем иное – закрепление господства США в ближневосточно-североафриканском регионе.
Откуда вообще на исходе 2010 года в Белом доме возникло желание «резко стимулировать демократические процессы» на Ближнем Востоке? Ответ на этот вопрос, видимо, надо искать в плоскости сделанного в период президентства Б. Обамы акцента на «мягкую силу» во внешней политике США. Важной составной частью этого курса являлся положительный имидж самого президента, выдвижение которого на высший пост в стране изначально было связано с теми расчётами, что фигура афроамериканца окажется близкой населению развивающихся стран, где проживает подавляющее большинство человечества. Проведенные в 2010 году замеры общественного мнения показали, однако, что Обама способствовал росту популярности США в Европе, но не на Ближнем Востоке и не в Азии, где об американской политике продолжали судить не по словам, а по делам, в которых мало что менялось. Оказалось, что от Египта до Пакистана рейтинги Обамы были чуть лучше предельно низкого рейтинга Буша. Не склонный к самокритике Белый дом счел виноватыми в таком непочтении народы этих стран и вознамерился «подправить» их образ мысли путем смены недостаточно надежных, на его взгляд, режимов. И получается, что все гигантские жертвы, понесенные народами, которые угодили в зону «арабской весны», были нужны лишь для улучшения рейтинга одного человека, хотя даже этого не произошло.
Следует понимать, что президентские директивы США по вопросам международной политики – это не теоретические трактаты. Каждая из них содержит целевые установки, обстоятельный список конкретных мер, необходимых для достижения поставленных целей, отвечающих за осуществление этих мер государственных ведомств, а также предполагает соответствующее материальное обеспечение. Документы такого уровня обычно «весят» от нескольких десятков до нескольких сот миллионов долларов. Для более дорогостоящих программ требуется одобрение конгресса.
По значению и последствиям ППД-13 можно поставить в один ряд с такими директивами предшественников Обамы, как подписанная Трумэном СНБ-68, направленная на сдерживание и ослабление Советского Союза.
ППД-13 – это пока еще секретный документ, на американские сайты просочилась лишь его тема, порядковый номер и приблизительная дата принятия. Однако содержание данной директивы можно восстановить, анализируя аналогичные документы прошлых времен, а также последующий ход событий. При применении этой директивы использовалась опробованная методика, при которой уличные протесты выглядят стихийными и спонтанными. Такой эффект достигается за счет того, что единый центр присутствует только на этапе принятия стратегического решения. Далее вступают в действие получившие указания от своего руководства многочисленные представители американских правительственных и неправительственных организаций, а также пропагандистских органов, которые, в свою очередь, используют множество своих формальных и неформальных местных связей. На личной основе подключаются и частные компании. Массовость обеспечена, энергия протеста умело стимулируется со стороны, но установить конкретных инициаторов тех или иных событий часто невозможно, поскольку их участники заранее могут и не быть знакомы друг с другом. В результате создается обстановка «управляемого хаоса», который по замыслам рано или поздно и должен привести к выполнению поставленных задач. Только вот «побочные последствия» таких американских подрывных кампаний либо вообще игнорируются, либо просчитываются крайне слабо. Сплошь и рядом их итоги трудно признать удовлетворительными, даже с точки зрения самих инициаторов. Что касается стран, в которых подобные эксперименты проводятся, то для них последствия чаще всего носят разрушительный характер. На наших глазах это происходит на Украине, для которой уроки ППД-13 могли бы стать, но, к сожалению, не стали наглядным уроком. Достаточно сказать, что к началу 2014 года, по оценкам экспертов, совокупные потери стран Ближнего Востока от «арабской весны» превысили 800 млрд долларов. В настоящее время они превышают астрономическую сумму в 1 триллион долларов.
Удивляет упорство, с каким Вашингтон, уже совершенно провалившись со своей кампанией по «демократизации» Ближнего Востока, вызвавшей в том числе появление таких монстров, как «Исламское государство», продолжает следовать прежним курсом. Так, уже весной 2011 года cпециальный подкомитет по национальной безопасности палаты представителей американского конгресса поставил вопрос об угрозе, которую могли представлять безопасности США начавшиеся беспорядки в ряде стран Северной Африки и Ближнего Востока. Однако выступавшие от администрации и «независимого» экспертного сообщества специалисты заверили подкомитет, что «”Аль-Каида” и связанные с ней группы не имеют отношения к волне народных восстаний, прокатившейся по региону, и что Соединенным Штатам необходимо поддерживать молодежь, вышедшую на улицы и требующую демократических преобразований». Брайан Катулис, представлявший «мозговой центр» Обамы – исследовательский Центр американского прогресса, заявил, например, что «волна беспорядков представляет возможность для Соединенных Штатов принять новое поколение лидеров и что США не должны быть чрезмерно обеспокоены влиянием “Аль-Каиды”». Филип Мадд из организации New America Foundation выразил мнение, что со времени терактов 11 сентября 2001 года позиции «Аль-Каиды» заметно ухудшились. По его словам, «она сама себе навредила, убив слишком много невинных людей». Более того, согласно суждениям Мадда, «если свержение диктаторов в странах Северной Африки и Ближнего Востока продолжится, «Аль-Каида» лишится мощного средства вербовки молодых людей, которым уже нельзя будет объяснить, что нужно бороться с коррумпированными правительствами». Подобные, с позволения сказать, «экспертные оценки» подготовили появление такого значительно более мощного и зловещего образования, чем «Аль-Каида», как «Исламское государство». Белый дом с упрямством, достойным лучшего применения, продолжает брести в никуда по пескам Ближнего Востока.
Известный консервативный исследователь Уильям Пфафф (William Pfaff) предостерегает: «Можно предположить, что любая новая американская стратегия, направленная на реформирование Ближнего Востока, будет воспринята в мире как сумасшествие. Предыдущие попытки принесли лишь разрушения и породили лютую ненависть по отношению к Соединенным Штатам в большей части исламского мира, а также, если хотите, и сам «Новый Халифат». Вашингтон в настоящее время назначил себя лидером еще одной, как ожидается, неудачной интервенции, в ходе которой могут погибнуть десятки, сотни тысяч людей или даже миллионы, если военные действия будут продолжены. Саудовская монархия и Соединенные Штаты как спонсоры того, что осталось от Ирака, объявляют себя защитниками в борьбе против возможного преемника главных суннитских держав – «Исламского государства».
Возникает абсурдная картина. Вашингтон пытается организовать и возглавить крестовый поход против собственного порождения, лицемерно прикрываясь заботами о благе человечества.
В то же время рецепт борьбы с подобным злом прост – перестать затевать бесконечные безответственные авантюры по подгонке других стран и целых регионов под свой шаблон.
Будущие историки, видимо, расставят всё по своим местам. Долго скрывать столь важный документ, как ППД-13, вызвавший пагубные последствия, не получится. Рано или поздно со сменой администрации, как уже не раз бывало в прошлом, произойдёт утечка. Только эти запоздалые разоблачения во многом будут носить уже схоластический характер. Гораздо важнее было бы определить степень ответственности за колоссальные потери от «арабской весны» не в будущем, а сейчас.
Дмитрий Минин
Источник: stoletie.ru
