Конституционный суд России вынес знаковое определение по жалобе “Ассоциации сельских муниципальных образований и городских поселений” на отказ министерства юстиции предоставить для ознакомления поступившую на НКО жалобу, на основании которой была проведена внеплановая проверка.
Своим решением, имеющим в России высшую юридическую силу и не подлежащим обжалованию, КС предоставил государственным органам право не раскрывать данные заявителей тем, на кого они жаловались.
“Лица, направляющие в государственные органы и органы местного самоуправления обращения, содержащие информацию, которая может послужить основанием для проведения внеплановых проверок, во всяком случае, вправе рассчитывать на то, что сообщенные ими сведения, относящиеся к частной жизни этих лиц, а равно их персональные данные не будут автоматически, без необходимости предоставлены лицам, в отношении которых проводятся указанные проверки”, – сказано в определении.
Суд руководствовался, в частности, статьей 7 Федерального закона “О персональных данных”, которая гласит: “Операторы и иные лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено федеральным законом”.
Однако в данном случае право авторов заявлений на конфиденциальность вступает в коллизию с правом на самозащиту тех, на кого жалуются.
Опасения предпринимателей
По мнению главы предпринимательской организации “Опора России” Александра Калинина, решение Конституционного суда опасно, прежде всего, для малого и среднего бизнеса, оно открывает простор недобросовестной конкуренции путем устройства заказных внеплановых проверок.
Появившиеся в прессе заголовки: “КС узаконил анонимки” не вполне отражают реальность. Дело не в анонимках, а в том, что подписанное заявление тому, кого в нем обвиняют, не покажут.
“Можно написать жалобу, указав вымышленную фамилию и адрес. При этом надзорный орган обязан принять ее в производство”, – говорит Калинин.
Согласно определению КС, авторам писем в госорганы, в отличие от тех, кто распространяет информацию в СМИ и интернете, не грозит ответственность за диффамацию: “Обращение гражданина в государственные органы не может рассматриваться как распространение не соответствующих действительности сведений и основание для возложения на него гражданско-правовой ответственности за распространение порочащих честь, достоинство или деловую репутацию сведений”.
“Фактически Конституционный суд узаконил доносы”, – заявил после оглашения решения представлявший истца адвокат Рамиль Ахметгалиев.
“Решение открывает надзирающим и контролирующим органам широкое поле для злоупотреблений, – опасается юрист. – Проверяемый не имеет возможности узнать, было ли в жалобе сообщено о нарушении, которое дает основания для проверки, да и было ли само обращение, и существует ли в природе автор жалобы. Факты, когда чиновники сами инициируют жалобы, встречаются, и теперь доказать это будет невозможно”.
Постановление КС, по сути, свело на нет вступивший в силу 1 января трехлетний мораторий на проверки малого и среднего бизнеса, о котором президент объявил в декабрьском послании Федеральному Собранию: он не касается внеплановых проверок, которые как раз и проводят по “сигналам”.
Аргумент “за”
Руководитель центра политических исследований Института экономики РАН Борис Шмелев видит ситуацию неоднозначной.
“Опасения бизнеса понятны, – заявил аналитик Русской службе Би-би-си. – С другой стороны, у нас, к сожалению, отсутствует культура обращения в суд, рядовые граждане ищут управу на различных обидчиков в государственных органах, пишут на имя президента и в прокуратуру. Часто они жалуются на работодателей или всевозможное начальство. Если письма будут показаны им, у авторов могут возникнуть проблемы”.
“В СССР существовала порочная практика, когда партийные органы направляли жалобы “для устранения недостатков” тем, на кого пожаловались. Возможно, КС, вынося решение, учитывал этот негативный опыт”, – заметил Шмелев.
“Несомненно, юридическое или физическое лицо, в отношении которого по чьей-то жалобе принимаются, скорее всего, малоприятные для него меры, имеет право знать, что в этой жалобе написано. Отчасти решить противоречие можно путем направления заинтересованным сторонам копий без подписи”, – добавил эксперт.
Уклончивый комментарий
В среду Владимир Путин высказался по затронутой проблеме на бизнес-форуме, устроенном “Опорой России”.
“Если у человека есть какая-то позиция, какие-то претензии, пусть он скажет, назовет себя. Иначе это не претензии и не жалобы, это анонимка. Здесь только один проверяющий хорошо работал – Лаврентий Павлович Берия – с анонимками”, – заявил он.
Ряд комментаторов усмотрели в этом противоречие между главой государства и конституционными судьями, что, с учетом особенностей российской политической системы, тянет на сенсацию.
Главная проблема, однако, заключается не в анонимках, а в конфиденциальности авторов подписанных заявлений.
Наблюдатели давно отметили, что Владимир Путин умеет обходить острые углы, сказав какую-нибудь банальность и слегка побалагурив. В центре внимания оказалась не суть, а Берия.
“Президент ушел от ответа, потому что однозначного ответа в данном случае быть не может”, – считает Борис Шмелев.
Что касается собственно анонимок, то, рассматривать их или не рассматривать – вопрос отдельный.
В декабре 2014 года Генеральная прокуратура рекомендовала запретить внеплановые проверки по анонимкам.
Что будет происходить на деле, жизнь покажет.
Проблема не в анонимках?
Упоминание Берии побуждает вспомнить историю.
Старший научный сотрудник общества “Мемориал” Никита Петров утверждает, что анонимки не были главной движущей силой репрессий.
“Никто не может ответить, сколько людей пострадало именно от анонимок, но ядром являлись не они, и вообще не информация от граждан, – заявил историк Русской службе Би-би-си. – Террор в основном проводился целенаправленно против категорий людей, определенных руководством государства”.
“Большая часть доносов поступала от штатных осведомителей НКВД, – пояснил исследователь. – То, что “полстраны стучало” – абсолютный миф”.
Проблема конфиденциальности персональных данных существует и здесь.
Согласно пункту 3 статьи 25 закона “Об архивном деле”, “ограничение на доступ к архивным документам, содержащим сведения о личной и семейной тайне гражданина, его частной жизни, а также сведения, создающие угрозу для его безопасности, устанавливается на срок 75 лет со дня создания указанных документов”.
Таким образом, материалы 1930-х годов должны уже находиться в открытом доступе.
“Существуют сложности с выдачей архивных следственных дел, особенно на нереабилитированных граждан, но это неисполнение закона”, – рассказал Никита Петров.
“Вместе с тем мне известно сколько угодно случаев, когда людям, самостоятельно или с помощью “Мемориала”, удавалось выяснить, кто приложил руку к трагедиям их отцов и дедов. Как правило, люди делают это для своей семейной памяти, а не для огласки и сведения счетов, тем более, что виновников давно нет в живых”.
Источник: bbc.com