Северокавказская бюрократия плодит документы, но не дела.
Губернатор Ставрополья Владимир Владимиров подписал соглашение о сотрудничестве с Ингушетией. Правда, сам текст документа оказался «засекречен». Как, кстати, и большинство подобных соглашений, во множестве заключаемых между соседними регионами Северного Кавказа. Похоже, для политиков это превратилось в самоцель, почти лишенную практического смысла.
Так кто забыл про Эздел?
Соглашение с Ингушетией было принято краевым парламентом 26 ноября, а подписано губернатором края 2 декабря. В пояснительной записке говорится, что законопроект готовил краевой комитет по делам национальностей и казачества (его возглавляет Александр Писаренко, в прошлом военный разведчик). А вообще, дескать, документ необходим, чтобы упрочить сотрудничество двух регионов «в сфере межэтнических и межконфессиональных отношений».
Ну вот, собственно, и все. Текст самого соглашения власти Ставрополья (как, впрочем, и Ингушетии) публиковать не стали. Нет его ни в одной правовой базе данных.
Читатель тут воскликнет: ах, как же так, это же ваша журналистская задача – разыскать, докопаться, обнародовать. Задам встречный вопрос: а зачем? Тут стоит вспомнить известный журналистский афоризм: событие, которое не стало достоянием общественности, не произошло. С этой позиции и соглашения никакого не было: подписали где-то кулуарно…
Куда любопытнее политический фон появления этого соглашения между Ставропольем и Ингушетией. А он нынче, похоже, не самый благоприятный. 17 ноября в Промышленном районном суде Ставрополя был вынесен приговор по уголовному делу о массовой драке, в которой участвовали четверо ингушских студентов.
Впрочем, резонансным назвать его сложно. Драка произошла 30 апреля около общежития колледжа вычислительной техники и электроники (на углу улиц Доваторцев и 45-я параллель). Сообщил о ней в соцсетях брат одного из задержанных Альберт Арсамаков. Он писал, что его родственник получил ранение в руку из травматического пистолета, а напала на ингушей группа неизвестных.
Ссора была сугубо бытовой, а спровоцировала ее девушка, которой ингушские парни оказывали, как ей показалось, излишние знаки внимания (КАВПОЛИТ рассказывал об этом в статье «Эздел нужно соблюдать»).
Слова так и остались словами…
Задержаны были двое Магомедов Арсамаковых (не братья), Магомед Фаргиев и Юсуп Аушев. Одного из Арсамаковых после драки отчислили с пятого курса СКФУ. Родственники и адвокаты задержанных последовательно настаивали на том, что молодые люди стали жертвами провокации со стороны ставропольцев.
Эту же позицию разделил и министр по внешним связям, национальной политике, печати и информации Ингушетии Руслан Хаутиев. Он сообщает, что по поручению главы республики с задержанными ингушами встретился председатель ингушской автономии Ставрополя Абубукар Берсанов. Выяснилось, что ставропольцы, применившие огнестрельное оружие, задержаны не были; неизвестно даже, возбуждено ли в отношении них уголовное дело.
Между тем в отношении ингушей возбудили дело по ч. 2 ст. 213 УК РФ (хулиганство, совершенное группой лиц по предварительному сговору). Позже к нему добавилось обвинение по п. «а» ч. 2 ст. 115 УК РФ (умышленное причинение легкого вреда здоровью, совершенное из хулиганских побуждений).
Жару дискуссии в соцсетях добавило появление видеозаписи драки, сделанной с регистратора машины одного из ставропольцев (известно, что его фамилия Шевченко). Причем ролик был опубликован в «Живом журнале» блогера, скрывающегося под ником Хардингуш – известно, что он сотрудник спецназа. Вероятно, видео попало к нему именно по линии коллег-правоохранителей. Оно уже собрало более 260 тысяч просмотров. Тем не менее история с массовой дракой на Ставрополье уж точно не приобрела широкого резонанса. Как, собственно, и в Ингушетии.
Руслан Хаутиев этой теме тоже не возвращался. По сообщению пресс-службы губернатора Ставрополья, Владимир Владимиров обсудил инцидент 2 июня около общежития в ходе своего визита к Юнус-Беку Евкурову. Ингушский лидер потребовал наказать виновных – в том числе и тех, кто напал на студентов с пистолетом. Однако, похоже, все эти слова так и остались лишь словами.
Новое уголовное дело так и не было возбуждено, а спустя полтора месяца в Ставрополе во время бытовой ссоры был убит выпускник СКФУ, ингуш Ислам Галаев. Как сообщил Совбез республики, убийцей был ранее судимый Хдр Томоян, езид по национальности: Галаев заступился за его сожительницу, которую мужчина публично оскорблял. Преступник был объявлен в федеральный розыск.
Все это время продолжался суд над ингушами, участвовавшими в драке около общежития (по ходатайству следователя с мая они находились под стражей). Дело постоянно затягивалось в связи с неявкой на заседания то свидетелей, то назначенных государством адвокатов.
И вот, наконец, 17 ноября молодая судья Анна Кущ вынесла приговор: четверо ингушей получили по три года колонии общего режима, а Магомед Яндиев (по сервии следствия, он и был зачинщиком драки) – четыре года.
Повторю уже заданный выше вопрос: так к чему тогда нужно соглашение между властями двух регионов?!
Блеск и нищета российской бюрократии
Не составит труда обнаружить в «Консультанте» или «Гаранте» множество подобных соглашений, обильно заключаемых властями северокавказских регионов.
Например, в мае 2013 года парламент Ставрополья утвердил соглашение о межпарламентском сотрудничестве с заксобранием Краснодарского края: дескать, давайте проводить совместные парламентские слушания, обмен правовыми актами, конференции и семинары по парламентаризму…
В мае 2014 года точно такое же (слово в слово!) соглашение подписал ставропольский спикер Юрий Белый с председателем Народного хурала Калмыкии, а в ноябре – с главой крымского Госсовета Владимиром Константиновым.
Один из пунктов эпохального документа гласит: поддерживать проекты федеральных законов, которые заксобрания вносят на рассмотрение в Госдуму. Не поленился проверить – с момента заключения соглашения парламенты Ставрополья и Кубани направили в Госдуму 34 законопроекта.
И лишь два такие «дружные» депутаты из соседних регионов поддержали. Причем ставропольцы высказались «за» предложение краснодарских думцев ввести обязательное лицензирование деятельности по обращению с отходами и обязательную классификацию объектов туристской индустрии. Вот такое, с позволения сказать, сотрудничество…
Весьма постарался на «подписной» ниве нынешний глава Дагестана Рамазан Абдулатипов: только за последние полгода он заключил соглашения о партнерстве (торгово-экономическом, научно-техническом, социальном и культурном) с главами Крыма, Ростовской и Орловской областей. Читаешь – радуешься. Обмениваться делегациями, статистической информацией и опытом, проводить совместные выставки, отправлять деток на лечение и учебу…
Правда, в июле 2011 года такой же документ тогдашний дагестанский лидер Магомедсалам Магомедов подписал с Саратовской областью. И ни единого упоминания о его практической реализации отыскать не удалось. Так же как о предыдущем соглашении, подписанном в 1999 году с тогдашним саратовским губернатором Дмитрием Аяцковым, который был с визитом в Махачкале. Приехал – естественно, высокого гостя нужно по правилам дипломатического «тона» отблагодарить. Хотя бы и ни к чему ни обязывающим документом.
В законодательной базе Северной Осетии, Чечни, Карачаево-Черкесии никаких «межрегиональных» соглашений за последние годы нет. А вот в Кабардино-Балкарии – множество. Предшественник нынешнего лидера республики Арсен Каноков подписал соглашения с главами Ингушетии, Ярославской области и Красноярского края.
Пожалуй, единственный документ в этом ряду, имеющий практический смысл, подписан Каноковым с Республикой Азербайджан в июле 2012 года, потому как межгосударственный. Ведь, собственно, подписывать всевозможные меморандумы, соглашения и коллективные договоры между соседними регионами… Ну, право, смысла в этом просто нет. Живите дружно, сотрудничайте, но к чему скреплять это тоннами бумаги, испещренной пустыми фразами?! Ей-богу, непостижима российская бюрократия.
Антон Чаблин
Источник: kavpolit.com