Слово Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на открытии выставки-форума “Православная Русь. Моя история. XX век. 1914-1945. От великих потрясений к Великой Победе” стало сенсацией. Пожалуй никогда раньше глава крупнейшей религиозной конфессии России не выступал публично со столь откровенной апологией советского режима.
“Хорошее” и “плохое” в истории СССР
Не называя Ленина и Сталина по именам, патриарх Кирилл заявил: “Мы себя не отождествляем с… кровавыми страницами (истории ХХ века – Ред.), мы отдаем эти исторические персонажи на суд Божий, но никогда отрицательное не должно давать права исключать все то положительное, что было сделано, как то положительное, что было сделано теми или иными людьми, не должно исключать критического отношения к преступлениям, которые были совершаемы теми же самыми людьми”.
По его словам, успехи того или иного государственного руководителя, “нельзя подвергать сомнению, даже если этот руководитель отмечен злодействами”.
Речь патриарха наделала так много шума в среде политически активной интеллигенции, что его пресс-секретарю диакону Александру Волкову пришлось выступить со специальным разъяснением, которое лишь усугубило ситуацию. Он обвиняет журналистов в выборочном цитировании слов патриарха вне контекста.
Отец Александр Волков повторил вслед за патриархом, что объективно оценивать нужно и хорошее, и плохое в отечественной истории. Получается, что для патриарха Кирилла злодейства коммунистического режима существуют параллельно с – и отдельно от – достижений типа создания промышленности, науки и оборонного комплекса.
Тщетная жертва новомучеников?
Поразительно, что служителю церкви такой подход может казаться нормальным. Ведь, на самом деле, выступление патриарха воспроизводит клише, бытующие более полувека в советском, а теперь и постсоветском сознании – “Зато Сталин выиграл войну”, “Был культ, но была и личность”, “Принял Россию с сохой, оставил с атомной бомбой”.
Даже если вспомнить только репрессии против православных христиан, то коммунистический режим уничтожил сотни тысяч клириков и миллионы мирян. Многие тысячи причислены к лику новомучеников. Предложив, параллельно с осуждением репрессий, отдать должное их палачам за создание промышленности и победу в войне, глава Русской церкви в один момент перечеркнул четверть века прославления новомучеников как примера праведности и ненасильственного сопротивления злу. Ведь получается, что зло таковым было не до конца и параллельно творило кое-какое добро.
Перейдена невидимая красная черта, прочерченная предшественником нынешнего патриарха остзейским дворянином Алексием Вторым. При нем признание за советским режимом, а тем более за Лениным и Сталиным, какой бы то ни было моральной легитимности было невозможным. Первый патриарх, родившийся и выросший в СССР, это табу, в сущности, упразднил. Свое слово патриарх произнес в присутствии президента Владимира Путина на открытии выставки, призванной убедить граждан, что во всех бедах России всегда виноваты иностранцы и либералы. И это тоже неслучайно.
“Неотличение зла”
Чуткий к веяниям во властных коридорах, предстоятель сформулировал именно то, что в Кремле хотят видеть в качестве основы национальной идеологии: в политике не место морали, преступления правителей всегда можно объяснить высшей государственной необходимостью, никакая власть в России не может быть настолько плоха, чтобы заслуживать однозначного осуждения.
Такой подход вполне соответствует представлениям большей части современного российского общества. Оно принципиально отказывается от моральных оценок прошлого, прежде всего советского. Философ и поэт Ольга Седакова назвала это “неотличения зла”: “Это такой сводящий с ума способ уклонения от суждения: да, Сталин уничтожал миллионы, зато он “провел индустриализацию и выиграл войну”. Там, где начинается такое “взвешивание”, спор уже невозможен”. Седакова видит корни явления в советском прошлом с его так называемой “классовой моралью” – “что хорошо для государства диктатуры пролетариата, хорошо вообще”. Ей при СССР оправдывали любые злодеяния.
Патриарх Кирилл, духовный лидер, от которого прежде всего можно было бы ожидать принципиально других слов и оценок, предпочел их не давать. Это не останется без последствий как для русской церкви, так и для российского общества.
КОНСТАНТИН ЭГГЕРТ
Источник: dw.com