Если в истории Александра Александрова и Евгения Ерофеева попробовать встать на сторону российского государства, то самая комплиментарная для него версия происходящего будет выглядеть примерно так. Да, Москва не любит и, возможно, просто не умеет устраивать шоу в стиле «Спасти рядового Райана» наподобие того, которое тот же Киев непрерывно ведет последние полтора года. Ну и что? Российское общество самобытно и консервативно, оно не гонится за дешевыми эффектами и не нуждается в таких кампаниях, как на Украине в защиту Надежды Савченко.
Стоит заметить, что даже этот тезис — уже неправда, потому что превращение медиа в отрасль шоу-бизнеса и пропагандистские кампании, апеллирующие не столько к разуму, сколько к эмоциям — это как раз фирменная черта современной России, в которой таблоидная культура давно стала государственной. Но, с другой стороны, мало ли — может быть, дело Александрова и Ерофеева по какой-то причине действительно стало исключением, и российские власти не хотят превращать его в медийную кампанию. Допустим. Есть такое популярное выражение — «хитрый план». Вот давайте считать, что здесь тоже речь идет о каком-то хитром плане Кремля.
Так выглядит долг родине
И логично, что если российские власти хотят тишины и не шумят по поводу Александрова и Ерофеева, то, наверное, где-то в тишине кабинетов нового главного офиса ГРУ специально уполномоченный полковник или даже генерал дважды в сутки читает агентурные донесения о судьбе находящихся в украинской неволе бойцов и, очевидно, о ходе тайных переговоров с Киевом по поводу будущего их обмена на ту же Савченко или Олега Сенцова. Торг идет и по дипломатическим каналам, и даже по коммерческим. Может быть, от судьбы Александрова и Ерофеева зависит судьба знаменитой липецкой фабрики «Рошен». Может быть, даже сам Газпром в конфиденциальном письме украинскому правительству жестко увязывает перспективы поставок топлива с освобождением пленных россиян.
Здесь моя фантазия дает сбой, потому что все, что мы знаем об отношении российского государства и к своим гражданам вообще, и конкретно к тем, которые в течение прошлого года отправлялись воевать на Украину. Все это не дает никакого повода думать, будто к Александрову и Ерофееву Москва относится как-то по-особому.
Но все равно — допустим. Допустим, Россия думает о двух своих офицерах, борется за их возвращение домой. Допустим, все заявления о том, что они уволились из армии и уехали на Украину частным порядком — оперативная игра, вызванная какими-то вескими причинами. Допустим.
Но даже если принять эту самую комплиментарную для России версию, получится, что полгода в плену (фактически — просто в украинской тюрьме на правах украинских уголовников) — это такая часть отдачи долга родине. Изоляция от родных, это демонстративное унижение, когда весь мир видит, что ты брошен, никому не нужен — это тоже долг родине.
Когда они вернутся
Их, конечно, когда-нибудь вернут. Обменяют на кого-нибудь или на что-нибудь, переоденут в новый камуфляж, и ночью на границе пересадят из одной машины в другую, а если на месте обмена окажется какой-нибудь пронырливый репортер, то сами обменянные будут закрывать ладонями объектив его камеры — не снимай нас, мы ничего не расскажем, нас не существует. Исчезнут в ночной степи, и никто больше не узнает, где их искать.
Формула «своих не бросаем», столь популярная с момента анексии Крыма, за эти неполные два года приобрела анекдотический оттенок — конечно, не бросаем, просто, когда надо, делаем вид, что это совсем не свои, а так, непонятно кто. В лучшем, даже в идеальном случае максимум, на что может рассчитывать «небросаемый» — это стать участником спецоперации, совершаемой тайно, как будто речь идет о чем-то постыдном.
И уж чего точно нельзя даже нафантазировать — это представить постаревших Александрова и Ерофеева лет через сорок благополучными благообразными старичками, показывающими внукам или просто гостям фотографии из боевой юности, развешанные по стенам их загородных домов. Нет, такая пасторальная картинка — точно не для них. В сегодняшних российских реалиях уместно дискутировать о том, могут ли они после возвращения домой рассчитывать на продолжение службы или офицерскую пенсию, не ждет ли их уголовное дело за то, что они, например, проболтались украинцам о службе в ГРУ. Конечно, и при таком сценарии можно утверждать, что Россия своих не бросает, но, согласитесь, делает она это весьма оригинально.
Олег Кашин
Источник: inosmi.ru