За всю историю взаимодействия КНР с Японией противоречия между двумя странами никогда не достигали такого накала, а двусторонние отношения — такой низкой точки, как в период, последовавший после сентябрьских событий 2012 г. Решение японских властей приобрести в государственную собственность у частного владельца три из пяти оспариваемых Китаем, но де-факто контролируемых Японией, крупных острова Сэнкаку/Дяоюйдао — шаг, по замыслу японского руководства, направленный на избежание противоречий в отношениях с Китаем, — привело осенью 2012 г. к сильнейшему с момента установления дипломатических отношений между двумя странами в 1972 г. кризису.
Пекин не оценил попытки японского руководства путем национализации островов предотвратить потенциально опасную по своим последствиям для китайско-японских отношений личную инициативу губернатора Токио С. Исихара, планировавшего выкупить острова и построить там порт и инфраструктуру для размещения персонала. Под давлением китайского общественного мнения, не знакомого со всеми тонкостями, связанными с покупкой указанных островов, а возможно, и намеренно используя националистические сантименты на фоне крайне деликатного и не лишенного острой внутрипартийной борьбы в КПК процесса передачи государственной власти в Китае 2012-2013 гг., китайское руководство предпочло не ретушировать вспыхнувшую в Китае антияпонскую волну и пошло на обострение отношений со своим соседом.
С сентября 2012 г. в Китае усилилась антияпонская риторика как со стороны высшего руководства, так и в СМИ, был введен ряд временных регулирующих мер (в частности, ужесточены таможенные проверки импортируемых из Японии товаров, предпринимались задержки в одобрении рабочих виз японцам и пр.), по инициативе китайской стороны были приостановлены контакты с Японией на министерском и выше уровнях, китайские корабли стали регулярно патрулировать морские пространства близ спорных островов, а китайские самолеты регулярно вторгаться в воздушное пространство Японии (по меньшей мере, дважды в месяц происходит несанкционированный заход китайских кораблей в японские территориальные воды, а вторжение в японское воздушное пространство происходит не реже сотни раз за квартал), Китай также приступил к разработке нефтегазовых месторождений близ срединной линии в Восточно-Китайском море.
В целом с осени 2012 г. японо-китайские отношения вошли в период глубокой стагнации, в характеристике содержания которого китайские и японские эксперты демонстрируют полное единодушие: «хуже быть не может». В фокусе китайско-японских противоречий находились три центральных вопроса: принадлежность островов Сэнкаку, трактовка исторических событий и посещение японскими высокопоставленными лицами храма Ясукуни.
Такая ситуация продолжалась вплоть до 2014 г., когда проявились вполне отчетливые признаки того, что линия Си Цзиньпина в отношении Японии меняется, приобретая более примирительные нотки. Положительные подвижки в японской политике Китая сигнализировало возобновление прерванного в 2012 г. диалога на министерском уровне. В июне 2014 г. в Пекин прибыл Министр транспорта, туризма и государственных земель Японии Акихиро Ота, ставший первым японским министром, совершившим официальный визит в Китай с момента «заморозки» официальных контактов. За этим последовал целый ряд министерских встреч, а со временем уровень визитов перешел на более высокий уровень встреч глав государств. Переговоры члена Госсовета Китая Ян Цзечи с советником Абэ по национальной обороне Сотаро Ячи в Пекине 7 ноября 2014 г. и достижение ими «консенсуса из четырех пунктов» открыло возможность для личной встречи Си Цзиньпина и С. Абэ на полях саммита АТЭС в ноябре 2014 г.
И уже спустя всего лишь полгода, в апреле 2015 г., состоялась вторая встреча руководителей двух стран в ходе мероприятий, приуроченных к 70-летию проведения Бандунгской конференции. Абэ также было направлено приглашение посетить запланированные в Пекине на 3 сентября 2015 г. торжественные мероприятия, приуроченные к 70-летию Победы в Войне сопротивления китайского народа японским захватчикам и Мировой антифашистской войне.
В официальных выступлениях Си Цзиньпина стали появляться тезисы, которые можно было трактовать в качестве оливковой ветви, предназначенной японскому руководству. Так, 13 декабря 2014 г. в своей речи на мероприятиях, приуроченных памяти жертв Нанкинской резни, Си Цзиньпин отметил, что китайцы не должны ненавидеть весь японский народ из-за того, что горстка милитаристов развязала агрессивную войну. В мае 2015 г. в ходе встречи с трехтысячной японской делегацией в составе руководителей местных правительств и крупных предприятий, Си Цзиньпин просил передать сердечный привет и наилучшие пожелания всему японскому народу, отметив снова, что японцы сами были жертвами войны. Эти два выступления китайского лидера были очень положительно восприняты в Японии и расценены в качестве сигнала о готовности приступить к налаживанию двусторонних отношений.
Что же заставило Пекин смягчить свою позицию в отношении Японии? В первую очередь, необходимо отметить то, что восстановление официального диалога на высшем уровне вполне соответствует уже устоявшейся практике внешнеполитического поведения Китая, когда Пекин в ответ на неблагоприятные для него шаги зарубежных государств вводит временный мораторий на осуществление политических контактов с ними, а по прошествии полутора-двух лет, когда достигнут соответствующий назидательный эффект на своего визави, диалог на высшем уровне возобновляется. Так было, например, в случае с 14-месячной «заморозкой» политических контактов Пекина с Великобританией, последовавшей вслед за встречей премьер-министра Д. Камерона в мае 2012 г. с тибетским духовным лидером Далай-ламой.
Во-вторых, с 2013 г. Китай, столкнувшийся с возможностью создания широкого антикитайского единого фронта, состоящего из его соседей-сторон территориальных споров в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях, приступил к реализации «добрососедской дипломатии», в том числе предполагавшей гармонизацию отношений со своим сильнейшим соседом — Японией.
В-третьих, ухудшение китайско-японских отношений приобретало уже тревожащий характер: весной 2014 г. произошло целых два случая (в мае и июне) противостояния воздушных судов Китая и Японии, которые потенциально могли бы окончиться столкновением и последующим дипломатическим скандалом. Объективно требовалась разрядка напряженности в китайско-японских отношениях, поскольку ни Китай, ни Япония не были заинтересованы в развязывании военных действий, которые могли произойти по причине обычного человеческого фактора в ходе очередного случая противостояния воздушных или морских судов двух стран.
В-четвертых, изменению политики Китая в отношении Японии могло способствовать и то, что политические противоречия начали оказывать непосредственное негативное влияние и на торгово-экономические отношения двух стран. Падал объем товарооборота, снижалась активность японских бизнес-кругов в Китае, наметилась устойчивая тенденция сокращения японских прямых инвестиций в Китай. В декабре 2013 г. Японский банк международного сотрудничества опубликовал доклад, в котором констатировалось смещение Китая с первого на четвертое место в рейтинге стран, куда были направлены японские инвестиции. С января по октябрь 2014 г. японские прямые инвестиции упали на 42,9% по сравнению с этим же периодом в предшествующем году. Существенно сократился поток японских туристов в Китае: в апреле — сентябре 2013 г. продажи японцам пакетных туров в Китай упали на 75,2% по сравнению с данным периодом в 2012 г.
И, наконец, в-пятых, к 2014 г. Си Цзиньпин уже сконцентрировал в своих руках всю полноту власти, и не было настоятельной необходимости опираться на национализм как средство ее консолидации. Можно было позволить себе немного ослабить давление на Японию, не идти на поводу националистических общественных настроений.
Вместе с тем оснований для появления оптимизма относительно возможной полноценной нормализации китайско-японских отношений даже на фоне некоторого смягчения позиции Си Цзиньпина к Японии недостаточно. Все проблемы, присущие двусторонним отношениям, остаются нерешенными и вряд ли могут быть эффективно урегулированы в обозримой перспективе. Также маловероятны уступки какой-либо из сторон противоречий по существующим проблемам. Однако налаживание политического диалога в текущей ситуации — уже свидетельство достижения значимого прогресса в китайско-японских отношениях.
Яна Лексютина
Источник: ru.journal-neo.org