Транстихоокеанское партнёрство: с кем, против кого и для чего?

By admin Oct 16, 2015

Создаваемые Вашингтоном экономические блоки угрожают интересам Китая и России

В  выступлении на заседании Генеральной Ассамблеи ООН 28 сентября Президент В.В.Путин подверг критике «растущий экономический эгоизм» неназванных стран, которые «пошли по пути закрытых эксклюзивных экономических объединений», осудил их стремление  вести переговоры о создании таких объединений «кулуарно, втайне и от собственных граждан, от собственных деловых кругов, общественности, и от других стран». Российский лидер высказал обеспокоенность тем, что правила игры в мировой экономике могут быть «переписаны опять в угоду узкого круга избранных, причём без участия ВТО». Это чревато «полной разбалансировкой торговой системы, раздроблением глобального экономического пространства».

Мало кто понял тогда, о чем говорил Президент (некоторые политологи из числа сторонников конспирологии вспомнили о Бильдербергском и Римском клубах, а некоторые даже о масонских ложах). Мало кто связал его слова с американской идеей создания двух гигантских экономических блоков – Трансатлантического партнерства по торговле и инвестициям (Transatlantic Trade and Investment Partnership, TTIP) и Транстихоокеанского партнерства  (Trans-Pacific Partnership, TPP). Это и понятно. Многие уже забыли об этих инициативах США:  ведь переговоры о создании указанных экономических блоков шли долго и трудно (о TTIP –  с июля 2013 года, а о TPP –  с февраля 2008 года), причем по требованию США стороны соблюдали режим строжайшей секретности. Не было ни малейших внешних признаков того, что  на переговорах наметился  хоть какой-то прогресс, и они близки к завершению.

Но вот прошла всего неделя после выступления Президента, и все встало на свои места. Стало понятно, что В.В.Путин, как и положено любому руководителю государства, информирован гораздо лучше политологов-конспирологов, взятых вместе и по отдельности.

Западные СМИ 5  октября сообщили, что в Атланте (США)  представители 12 стран (США, Япония, Мексика, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Перу, Чили, Вьетнам, Малайзия, Бруней и Сингапур), завершив семилетние переговоры, наконец,  подписали соглашение о создании  Транстихоокеанского партнерства.

Переговоры о создании Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства, в которых участвуют США и ЕС,  продолжаются,  и пока ясности в вопросе об  их завершении нет.

По поводу подписания соглашения о ТРР в отечественных СМИ появилось довольно много комментариев, главный акцент в которых делается на выгоде (либо ущербе) будущего объединения (соглашение вступит в силу после его ратификации парламентами указанных 12 стран) для стран-участников, а также для транснациональных корпораций (ТНК).

В данной статье попытаемся ответить на вопрос о том, как создание TPP затрагивает национальные интересы России и ее стратегических партнеров, в первую очередь стран-членов БРИКС.

Для этого необходимо вначале понять, какие причины побудили США выступить с инициативой создания TTIP  и  TPP.

Как представляется, первая причина заключается в накоплении в экономике США многочисленных дисбалансов,  и главное –  в стремительном росте государственного долга. За период  правления президента Б.Обамы, т.е. с января 2009 года,  он увеличился на 70% (с 10,6 до 18,2 трлн. долл.), превысив объем ВВП страны, а за последние 14 лет (с января 2001 года) – в 2,8 раза (с 6,6 до 18 трлн. долл.). Наращивание госдолга в форме выпуска облигаций ФРС связано, прежде всего, с необходимостью покрытия дефицита госбюджета, который резко вырос в период реализации программы «количественного  смягчения» (выкупа государством «плохих активов» у частных банков и компаний): в 2010 и 2011 годах – почти 9% от ВВП, в 2012 году – 7,6%. Кроме того, войны в Ираке и Афганистане стоили правительству США 1,5 трлн. долларов. За счет облигаций ФРС США также покрывают огромный дефицит платежного  баланса по счету текущих операций (2013 г. – 400 млрд. долл., 2014 г. – 410 млрд. долл.), который в свою очередь обусловлен хроническим отрицательным сальдо внешней торговли (в 2013 году импорт  превысил экспорт на 700 млрд. долларов, в 2014 г. – на  719 млрд.).

Рост государственного долга – это бомба замедленного действия под американской экономикой. Никто не знает, когда она «рванет», но мало кто сомневается в том, что в случае дальнейшего наращивания долга она все-таки «рванет». Рейтинговое агентство Moody’s в октябре с.г. предупредило, что суверенный кредитный рейтинг США в среднесрочной перспективе может начать снижение. Признаки опасности налицо – об этом говорит хотя бы  тот факт, что мировой финансово-экономический кризис в 2008 г. начался именно с потрясений в финансовой системе США. Сократить дефицит госбюджета правительству Обамы удается (в 2014 г. – 2,8% ВВП), а вот сбалансировать  внешнюю торговлю – пока нет. Формирование двух сверхгигантских экономических блоков как раз и призвано решить задачу наращивания американского экспорта и сокращения отрицательного сальдо торгового и платежного балансов, с тем чтобы выключить часовой механизм на бомбе  замедленного действия.

Вторая причина выдвижения Вашингтоном инициативы о создании TTIP  и  TPP заключается в том, что  США начинают постепенно проигрывать экономическое соревнование с Китаем, уступая  ему одну за другой позиции в мировой экономике.

По темпам экономического развития США значительно отстают от  Китая.  В 2002-2012 гг. китайская экономика росла в среднем на   11% в год, – в 4 раза быстрее, чем американская.  Несмотря на некоторое замедление экономического роста в последние годы,  КНР и сейчас по скорости развития в 3 раза превосходит США (США 2.2-2,4% в год, Китай – 7,4-7,8%). Как следствие – доля США и других стран Запада в мировом ВВП падает, а Китая и других развивающихся стран растет. Если в 1990 г., по данным МВФ, на США и страны ЕС в текущих ценах приходилось 58,3% мирового ВВП, то в 2010 г. – 49%, а в 2104 г. – 34,5%. Если же рассчитывать ВВП по паритету покупательной способности (ППС), то их  доля опустилась до 28,2% (США – 16,1% и  ЕС – 12,1%) – меньше, чем у государств группы БРИКС (вся группа – 30,3%, в т.ч.  Китай – 16,3%, Индия – 6,8%, РФ – 3,3%, Бразилия – 3,0%, ЮАР – 0,9%).

В 2009 году  Китай  стал мировым лидером  по объему экспорта, в  2010 г. вышел на первое место в мире по объему золотовалютных резервов и на второе место  по объему ВВП,  а в 2012 г.  обошел  США по обороту внешней торговли  (в 2014 году  4,3 трлн. долл.).  По оценке МВФ, в 2014 году ВВП Китая   составил 10,5 трлн. долл. в текущих ценах против  17,4 трлн. долларов у США, но в пересчете  по ППС  Китай уже вышел на первое место в мире (17,6 трлн. долларов).

Фантастическими темпами растет производство автомобилей в КНР. По этому показателю Китай также обогнал США. До начала реформ в 1978 г. в КНР было выпущено 149 тыс. автомашин, в 2011 г. – 18 млн.,  в 2012 г. – 19,3 млн., в 2013 г. – 20 млн., а в 2014 г. – 23,7 млн. (в 2 раза больше, чем в США – 11,6 млн.).

Наконец, третья причина заключается в следующем: если раньше США и другие страны Запада могли навязывать  всему миру  свои подходы к правилам международной торговли через механизм ВТО, то в последние годы  утратили эту возможность.  После присоединения к ВТО Китая и России в этой организации образовалась сильная группа развивающихся стран, которым даже удалось провести  на пост генерального директора этой организации своего представителя – бразильца Р.Азеведо. Жесткое противостояние развивающихся и западных стран, в частности, по вопросу о торговле сельскохозяйственной продукцией, обусловило тот факт, что  переговоры об изменении правил мировой торговли в рамках Дохийского раунда ВТО затянулись на 14 лет,  и перспектив их завершения пока не видно.

Из этих причин вытекают задачи новых экономических объединений, которые носят не только экономический, но и геополитический характер. Иначе говоря, было бы неверно рассматривать TTIP  и  TPP  как обычные, хотя и сверхбольшие,   зоны свободной торговли, нацеленные лишь на  стимулирование взаимной торговли и экономического роста государств-участников

Если формулировать коротко, то эти задачи  сводятся к следующему:

–  повысить конкурентоспособность экономики США, придать ей новый динамизм и одновременно устранить существующие опасные дисбалансы  за счет наращивания экспорта (например, соглашение о TPP ликвидирует или значительно снижает пошлины на 18 000 товаров, производимых в США).

– ограничить внешнеэкономические связи  Китая, сдержать рост экономической мощи этой страны, а также влияние объединения БРИКС на мировую экономику;

– создать параллельную ВТО систему организации международной торговли, распространив выработанные для TTIP  и  TPP правила на всю мировую экономику.

Собственно, американский истеблишмент не слишком  скрывает геополитический замысел создания TTIP  и  TPP.

Центральную роль в выработке этих инициатив играл аппарат Совета  национальной безопасности США. Выступая 11 марта 2013 г. в «Азиатском обществе», советник Президента США по национальной безопасности Том Донилон заявил:  «Наши цели являются не только экономическими, но и стратегическими. Многие считают экономическую силу главным инструментом мощи в XXI веке. В Атлантике и на Тихом океане цель США заключается в том, чтобы, укрепляя многостороннюю торговую систему, создать такие же мощные экономические партнерства, как наши союзы в сфере дипломатии и безопасности. Транстихоокеанское партнерство — это  декларация долгосрочных стратегических обязательств США в АТР».

Донилон, правда, упомянул, что попытки создать новые экономические блоки не направлены против кого-либо, в частности, против Китая, но позже Б.Обама поправил своего подчиненного. В обращении в апреле 2015 г. к Конгрессу по поводу Транстихоокеанского партнерства американский лидер заявил: «Именно США, а не такие страны, как Китай, должны формулировать новые правила для глобальной экономики».

Подтверждая курс на экономическую изоляцию КНР, американцы с самого начала исключили участие Пекина в переговорах о создании ТРР.

Как отмечалось выше, переговоры о создании ТРР шли в обстановке беспрецедентной секретности (в таком же режиме идут и переговоры о TTIP). Содержание соглашения о ТРР пока неизвестно, но все-таки некоторые утечки информации в прессу были. Они  позволяют сделать выводы о том, каким образом через ТРР и  TTIP американцы намерены выполнить   обозначенные выше задачи.

Оба экономических блока беспрецедентны по охвату сфер экономики  и выходят далеко за рамки обычных зон свободной торговли, в которых принято обнулять  или снижать импортные тарифы, а также снимать нетарифные барьеры в торговле.   США  стремятся в ходе переговоров навязать  свои подходы к тем проблемам,  которые  способны обеспечить им лидерство в мировой экономике: охране  интеллектуальной собственности, государственным субсидиям  хозяйствующим субъектам, распределению  государственных заказов, электронной  торговле, финансовым услугам,  защите прав иностранного капитала, унификации  технических стандартов  и конкурентных правил и т.д.

В частности, известной организации WikiLeaks удалось получить текст одной из  глав соглашения о создании ТРР, касающейся защиты прав интеллектуальной собственности. Судя по публикации на сайте  WikiLeaks, делегация США  на переговорах занимала чрезвычайно жесткую позицию и фактически добилась распространения американского патентного права  на все страны-участницы ТРР. Например, жесткие стандарты в отношении патентов на лекарственные препараты серьезно перекроют  возможность производства  и импорта странами-членами ТРР дженериков – более дешевых аналогов оригинальных  лекарств.
 Эта норма закрепит  монопольное положение  американских фармацевтических гигантов на рынке и затруднит доступ населения развивающихся стран к современным  относительно дешевым лекарствам.

США навязывали партнерам беспрецедентный механизм  урегулирования коммерческих споров (ISDS).  Он дает  крупным корпорациям право  на решение коммерческих споров с правительством какой-то страны в международном арбитраже,  иначе говоря,  выводит ТНК (большинство которых – американские) из-под национальной юрисдикции.

Китайские товары на рынках стран-членов ТРР  будут менее конкурентоспособными уже в силу обнуления таможенных тарифов и снятия нетарифных барьеров для товаров  других стран-участниц  объединения.

Кроме того, ряд позиций договора о создании ТРР имеют явную антикитайскую направленность.

Создание  TPP  позволит  «отбить» попытки Пекина за счет увеличения ассигнований на НИОКР  вклиниться в  глобальные производственно-сбытовые  цепочки  на  рынках высокотехнологичных товаров. Например, гармонизация в странах-участницах TPP и TTIP стандартов мобильной телефонии параллельно с их ужесточением обесценит те усилия, которые китайцы предпринимают  для разработки новых продуктов в этой сфере и их продвижения на внешние рынки.

Создание ТРР  также затруднит китайский экспорт, поскольку в Китае в различных  секторах экономики преобладают  государственные предприятия, а против них предполагается использовать антимонопольные статьи соглашения о ТРР, а также положения, регламентирующие  государственные субсидии и правила слияний и поглощений в корпоративном секторе.

Одна из  опасностей состоит в том, что ТРР образует своеобразное кольцо по периметру границ Китая: в  новый экономический блок  входят ближайшие соседи Пекина, а также  те страны, с которыми у Китая наиболее развитые торгово-экономические связи – Япония, США, Австралия, Сингапур, Малайзия. При этом с тремя странами-членами ТРР у Китая есть территориальные поры: с Японией (острова Сэнкаку), Вьетнамом и Малайзией (архипелаг Спратли в Южно-китайском море).

Можно только гадать, какова будет реакция Китая, если в будущем к ТРР присоединится Южная Корея, Тайвань, а также оставшиеся государства  АСЕАН, и КНР по существу окажется в «окружении» противоборствующей экономической группировки.  Новейшая история российско-украинских отношений показывает, к чему может привести резкая  переориентация внешних связей одним из  ближайших в географическом и экономическом плане партнеров.

Можно также предположить, что произойдет, если Япония, Вьетнам или Малайзия при содействии американских ТНК и поддержке  партнеров по ТРР,   решат провести разведку на нефть или газ в районе спорных островов.

Немаловажно, что в соглашении о ТРР просматривается сильная политическая составляющая. Например, соглашение распространяется на сферу трудовых отношений,  и в соответствии с принятыми обязательствами Малайзия и Вьетнам согласились разрешить образование независимых профсоюзов. Из истории Польши периода 80-х годов прошлого века хорошо известно, что в определенных условиях именно независимые профсоюзы формируют основу для политической оппозиции и становятся тем тараном, который сметает легитимную власть. Соглашение также предусматривает свободный доступ к интернету, который, как правило,   активно используется оппозиционными силами для организации антиправительственных выступлений.

Иначе говоря, нельзя исключать, что соглашение о ТРР через какое-то время может спровоцировать цветные революции в странах по периметру границ Китая со всеми вытекающими последствиями для внутриполитической стабильности и безопасности Поднебесной.

Но американцы не ограничиваются созданием TTIP  и  TPP.  В июне с.г.   сайт WikiLeaks опубликовал 17 секретных документов американского Госдепартамента. В них говорится, что параллельно с TTIP  и  TPP 23 страны, включая США, ЕС, Турцию, Мексику, Канаду, Австралию, Пакистан, Тайвань и Израиль,  ведут  секретные переговоры о заключении соглашения  о торговле услугами (Trade in Services Agremeent, TiSA).  Через механизм TiSA США ставят цель  дальнейшей либерализации глобальных рынков в сфере услуг, которая составляет львиную долю экономики западных стран (в США –  80% ВВП),  и даже во многих развивающихся странах на нее приходится более 50% ВВП.

По данным WikiLeaks, переговоры  о TiSA сконцентрированы прежде всего на вопросах  либерализации мирового  рынка финансовых услуг, где безраздельно господствуют американские  банки, рейтинговые, брокерские, аудиторские, консалтинговые и страховые компании, пенсионные фонды, компании электронных межбанковских расчетов, международные платежные системы, а также структуры т.н. «теневого банкинга» (небанковские финансовые посредники)  – фонды денежного рынка, финансовые корпорации, трастовые компании, инвестиционные фонды, компании, специализирующиеся на инвестициях в недвижимость, хедж-фонды и др. В документах госдепартамента говорится, что ослабление государственного регулирования глобального рынка финансовых услуг дало бы Западу огромные преимущества в экономическом противоборстве с Китаем и группой  БРИКС в целом, а также с другими развивающимися странами.

Понятно, что в силу ограниченных масштабов экономики и преимущественно сырьевой структуры экспорта создание блока TPP, а также переговоры о TTIP  и TiSA затрагивают интересы России в меньшей степени, чем интересы Китая. Тем не менее, и для нас возможны определенные негативные последствия.

Главное состоит в том, что Россия вновь будет отстранена от принятия решений о правилах организации мировой торговли и в целом международных экономических связей. Обесценятся результаты наших восемнадцатилетних напряженных переговоров о вступлении в ВТО, поскольку значение этой организации после создания трех перечисленных блоков упадет.

США  попытаются использовать TPP и  TTIP для дальнейшей  изоляции  России, втягивая в новые экономические блоки партнеров по СНГ и разрушая наши собственные проекты экономической интеграции на постсоветском пространстве. По сообщениям СМИ, во время одного из визитов на Украину заместитель Госсекретаря США Виктория Нуланд обсуждала возможность «тесного сотрудничества» Украины с TTIP после создания этого блока.
  Следующим объектом американских усилий по расширению состава Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства и «поддержке демократии» на постсоветском пространстве  может стать Белоруссия или какое-то другое государство-член Евразийского экономического союза.

Поскольку Евросоюз пока остается главным рынком сбыта для многих российских производителей,  радикальные изменения тарифно-таможенного режима после образования TTIP неизбежно скажутся на нашей торговле и инвестиционном сотрудничестве с европейскими странами.

Что касается Транстихоокеанского партнерства, то сырьевой характер российского экспорта в АТР, казалось бы,  не дает основания опасаться какой-либо угрозы  для наших торгово-экономических связей.  В то же время Малайзия и Вьетнам являются важными рынками для российских вооружений и военной техники. Поэтому требует тщательного изучения вопрос о том, как повлияет соглашение о ТРР на характер и масштабы военно-технического сотрудничества России  с этими странами.

Наконец, судя по всему, американцы намерены втягивать в   ТРР Индию, а эта страна является нашим партнером по группе БРИКС и главным рынком для российской высокотехнологичной промышленности: оборонной, космической и  атомного энергетического машиностроения.

Наш возможный ответ на «экономическое наступление» США в общем ясен.

Высказываемые в некоторых либеральных СМИ предложения присоединиться к TPP, а впоследствии и к  TTIP, не выдерживают никакой критики. Во-первых, нас туда никто не зовет и вряд ли позовет в обозримой перспективе с учетом нынешнего состояния отношений с США и другими странами Запада. Можно, конечно, на коленях приползти в Вашингтон с нижайшей просьбой, получив в ответ плевок в лицо и испытав в очередной раз унижение, но этой каши наша страна за последние 24 года нахлебалась вдоволь и вряд ли захочет хлебнуть еще. Во-вторых, даже если украинский кризис будет урегулирован на взаимоприемлемых условиях, и отношения с Западом нормализуются, мы сможем вступить в эти блоки только на тех условиях, которые выработаны без нас. Это означает, что Россия вновь, как это было в 90-е годы прошлого столетия,  из субъекта международной политики, превратится в объект этой самой политики, т.е. по существу утратит суверенитет. И наконец, попытка сепаратно вступить в эти экономические блоки означала бы крушение наших отношений стратегического партнерства с Китаем, а также деградацию группы БРИКС,  которая стала надежной опорой России в современном мире.

Поэтому выбор у нас небольшой. Это – продолжение курса на интеграцию с партнерами по БРИКС и Евразийскому экономическому союзу, реализация договоренности о сопряжении Евразийского экономического союза с китайским проектом «Экономического пояса Шелкового пути», укрепление Нового банка развития, Пула условных валютных резервов,  а также Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, т.е. финансовых институтов, параллельных тем, которые действуют под контролем США (МВФ, ВБ, Азиатского банка).

Но главное состоит в том, что «поворот на Восток» во внешнеэкономической политике нужно дополнить столь же радикальными изменениями во внутриэкономической политике, отказавшись от тупиковой неолиберальной модели, которая сводится к наращиванию добычи и экспорта сырья, пассивному ожиданию  повышения  мировых цен на нефть и надеждам на возобновление доступа к западным кредитам. Именно эта политика, дополненная действием западных санкций,   завела нашу экономику в системный кризис. Если мы не начнем структурные реформы,  то Россия обречена на медленное увядание и постепенную утрату суверенитета, и когда-нибудь все-таки будет вынуждена приползти в Вашингтон на коленях и просить «старшего брата» принять нас в ТРР, TTIP, TiSA или еще куда-нибудь, в надежде на подачки,  как сейчас ползут и просят наши бывшие единокровные братья из Киева.

 Главное состоит в том, что Россия вновь будет отстранена от принятия решений о правилах организации мировой торговли и в целом международных экономических связей. Обесценятся результаты наших восемнадцатилетних напряженных переговоров о вступлении в ВТО, поскольку значение этой организации после создания трех перечисленных блоков упадет.

 США  попытаются использовать TPP и  TTIP для дальнейшей  изоляции  России, втягивая в новые экономические блоки партнеров по СНГ и разрушая наши собственные проекты экономической интеграции на постсоветском пространстве. По сообщениям СМИ, во время одного из визитов на Украину заместитель Госсекретаря США Виктория Нуланд обсуждала возможность «тесного сотрудничества» Украины с TTIP после создания этого блока[viii].  Следующим объектом американских усилий по расширению состава Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства и «поддержке демократии» на постсоветском пространстве  может стать Белоруссия или какое-то другое государство-член Евразийского экономического союза.

Поскольку Евросоюз пока остается главным рынком сбыта для многих российских производителей,  радикальные изменения тарифно-таможенного режима после образования TTIP неизбежно скажутся на нашей торговле и инвестиционном сотрудничестве с европейскими странами.

Что касается Транстихоокеанского партнерства, то сырьевой характер российского экспорта в АТР, казалось бы,  не дает основания опасаться какой-либо угрозы  для наших торгово-экономических связей.  В то же время Малайзия и Вьетнам являются важными рынками для российских вооружений и военной техники. Поэтому требует тщательного изучения вопрос о том, как повлияет соглашение о ТРР на характер и масштабы военно-технического сотрудничества России  с этими странами.

Наконец, судя по всему, американцы намерены втягивать в   ТРР Индию, а эта страна является нашим партнером по группе БРИКС и главным рынком для российской высокотехнологичной промышленности: оборонной, космической и  атомного энергетического машиностроения.

Наш возможный ответ на «экономическое наступление» США в общем ясен.

Высказываемые в некоторых либеральных СМИ предложения присоединиться к TPP, а впоследствии и к  TTIP, не выдерживают никакой критики. Во-первых, нас туда никто не зовет и вряд ли позовет в обозримой перспективе с учетом нынешнего состояния отношений с США и другими странами Запада. Можно, конечно, на коленях приползти в Вашингтон с нижайшей просьбой, получив в ответ плевок в лицо и испытав в очередной раз унижение, но этой каши наша страна за последние 24 года нахлебалась вдоволь и вряд ли захочет хлебнуть еще. Во-вторых, даже если украинский кризис будет урегулирован на взаимоприемлемых условиях, и отношения с Западом нормализуются, мы сможем вступить в эти блоки только на тех условиях, которые выработаны без нас. Это означает, что Россия вновь, как это было в 90-е годы прошлого столетия,  из субъекта международной политики, превратится в объект этой самой политики, т.е. по существу утратит суверенитет. И наконец, попытка сепаратно вступить в эти экономические блоки означала бы крушение наших отношений стратегического партнерства с Китаем, а также деградацию группы БРИКС,  которая стала надежной опорой России в современном мире.

Поэтому выбор у нас небольшой. Это – продолжение курса на интеграцию с партнерами по БРИКС и Евразийскому экономическому союзу, реализация договоренности о сопряжении Евразийского экономического союза с китайским проектом «Экономического пояса Шелкового пути», укрепление Нового банка развития, Пула условных валютных резервов,  а также Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, т.е. финансовых институтов, параллельных тем, которые действуют под контролем США (МВФ, ВБ, Азиатского банка).

Но главное состоит в том, что «поворот на Восток» во внешнеэкономической политике нужно дополнить столь же радикальными изменениями во внутриэкономической политике, отказавшись от тупиковой неолиберальной модели, которая сводится к наращиванию добычи и экспорта сырья, пассивному ожиданию  повышения  мировых цен на нефть и надеждам на возобновление доступа к западным кредитам. Именно эта политика, дополненная действием западных санкций,   завела нашу экономику в системный кризис. Если мы не начнем структурные реформы,  то Россия обречена на медленное увядание и постепенную утрату суверенитета, и когда-нибудь все-таки будет вынуждена приползти в Вашингтон на коленях и просить «старшего брата» принять нас в ТРР, TTIP, TiSA или еще куда-нибудь, в надежде на подачки,  как сейчас ползут и просят наши бывшие единокровные братья из Киева.

 

Вячеслав Холодков

Источник: riss.ru

By admin

Related Post

Leave a Reply