Отошли в историю пятые выборы президента Беларуси. Кампанию называли скучной, серой и предсказуемой, и с этим трудно спорить. Но и из этих выборов можно сделать как минимум три вывода.
Проходная кампания для всех
Еще ни одни выборы до сих пор не были настолько далекими от борьбы за власть. Все участники кампании 2015 года рассматривали ее только как средство решения своих собственных тактических задач.
Два кандидата, которых критики называли не иначе как спарринг-партнерами власти, Сергей Гайдукевич и Николай Улахович, и сами не скрывали, что цель — не победа, а развитие своих партий. Это, если мы, конечно, допустим, что и решение идти на выборы они приняли сами.
Для Татьяны Короткевич и стоящей за ней команды «Говори правду» выборы стали пиар-кампанией, попыткой выйти на новый электорат и создать задел для попадания в парламент в 2016 году. Первые две задачи, судя по всему, выполнены неплохо.
Еще до телевыступлений Короткевич независимые социологи зафиксировали серьезный рост ее рейтинга, а значит — и узнаваемости. При более глубоком анализе электората нового политика, оказалось, что она действительно вышла на новые слои населения, как раз из «срединного электората», потеряв при этом часть традиционных оппозиционных избирателей. Те же цифры (около 20%) оказались в протоколах на тех участках, где независимые наблюдатели видели подсчет голосов.
С трамплином для вхождения в Палату представителей не получилось. Понятно, что у нас в парламент без разрешения вышестоящих органов не попадают. Если бы властям понадобилась системная оппозиция, они бы, скорее всего, дали Татьяне Короткевич на этих выборах процент посолиднее, чтобы следующий шаг в 2016 году выглядел логично. А 4,4% – это сигнал, который звучит примерно так: «Не обольщайтесь, Татьяна, поигрались и хватит, ваше место там, между двумя вечными кандидатами — Гайдукевичем и „против всех“».
И если в ближайшие полгода что-то во властных умах серьезно не изменится, — плыть первой женщине-кандидату со своей командой в тех же водах статистической погрешности. По официальным цифрам, разумеется. Это никак не отменяет ее реально выросшего рейтинга и возможности еще подрастить его в 2016 году. Другой вопрос: что с этим рейтингом делать?
Бессменный президент был предельно спокоен и отстранен от избирательной кампании. Его единственная вовлеченность в процесс выразилась в публично озвученной установке всему госаппарату обойтись без репрессий. Освобождение политзаключенных и тихие выборы должны были стать залогом отмены санкций. Судя по всему, получилось.
Уменьшение веса титульной оппозиции
Традиционный раскол в оппозиции по линии «участие в выборах / их игнорирование» усугубился главным политическим трендом последних двух лет — украинским синдромом в белорусском обществе. Исключение «Плошчы» из инструментария оппозиционеров поставило их в тупик.
Тактика «Говори правду» и других, поддержавших Короткевич активистов, может быть не эффективной, на чей-то взгляд — аморальной, но она понятна: «Делаем вид, что выборы есть, используем их рамку для собственных целей». Какой план у остальных оппозиционеров? Бойкот не меняет систему, идея протестов непопулярна, «делегитимизация режима» была обречена на провал — Запад давно понимает, как проходят выборы в Беларуси, и это не мешает ему снимать санкции, когда очень хочется.
Да и кто остался в оппозиции? Результаты сбора подписей за Анатолия Лебедько и Сергея Калякина показали потенциалы их партий. Партия БНФ смогла собрать за Короткевич всего 10 тысяч подписей. Структуры вроде БХД и движения «За свободу» не участвовали ни в выборах, ни в попытках протестов, а значит — исключили себя из публичной политики. Николай Статкевич и Владимир Некляев элементарно не имеют своих структур. Они и Лебедько смогли провести в Минске несколько немногочисленных акций. Но давайте будем честны: если в двухмиллионном городе едва получается собрать до тысячи человек, да еще и в период предвыборной оттепели, то что будет с этим движением когда власть выключит режим «доброго полицейского»?
Социология подтверждает, лидеры титульной оппозиции растеряли свою и до того скромную поддержку. Суммарный рейтинг доверия оппозиционным партиям в сентябре — 13%. Без свежих лиц и идей — впереди только дальнейшая маргинализация.
Оформился консенсус о реформах
Эта тенденция была заметна и раньше, выборы ее только подчеркнули. Когда анализируешь даже насквозь популистские программы трех альтернативных экс-кандидатов и их выступления по ТВ, оказывается, что между ними — провластными и оппозиционными — нет серьезной разницы в понимании пути развития страны.
Итак, член социал-демократической партии Короткевич, бывший коммунист, а сегодня казачий атаман Улахович и лидер номинально правой Либерально-демократической партии Гайдукевич — все выступили за:
-приватизацию;
-сокращение поддержки неэффективных производств;
-большую степень свободы для частного бизнеса;
-политическую либерализацию;
-смешанную (мажоритарно-пропорциональную) избирательную систему;
-полноценное налаживание отношений с ЕС;
-отказ от российской авиабазы при сохранении экономического союза с РФ;
-государственную программу по развитию белорусского языка.
Если убрать из перечня политику, то под ним, судя по всему, готов будет подписаться весь экономический блок правительства и руководство Нацбанка. С начала года экономические власти ведут взвешенную монетарную политику и абсолютно открыто говорят о необходимости структурных реформ.
По сути эти же советы дают международные финансовые организации со всех сторон: МВФ, Всемирный банк и Евразийский фонд стабилизации и развития.
Складывается ощущение, что вопрос о необходимости реформ и даже их содержании в Беларуси решен. Дело за «малым» — нужна политическая воля, готовность президента признать, что его детище — старая модель, которая себя изжила.
Выступая на участке в день голосования, Александр Лукашенко по этому поводу сказал: «Если вы мне дадите карт-бланш на любую ломку и революционные преобразования — ради бога, мы это сделаем. Вопрос не во мне, вопрос в обществе.Лучше идти спокойно, эволюционным путем, без ломки и без революций».
Это высказывание можно трактовать двояко. Либо общество не готово, а значит и президент не должен начинать реформы. Либо президент ожидает от народа мандата на реформы и после выборов может приступить к ним.
На самом деле, выборы действительно открыли новую страницу в жизни страны.
Эксперты убеждены, что экономику ждут либо глубокий кризис, либо не менее глубокие реформы, либо их микс — прерывистые попытки реформ с периодическими обвалами в наказание за нерешительность. Смогут ли власти убедить МВФ на новый кредит? И если да, то смогут ли строго по графику пить горькую микстуру прописанных реформ?
Во внутренней политике, пока неясно, в какой конфигурации оппозиция подойдет к парламентским выборам. Сможет ли «Говори правду» сохранить кураж президентской гонки и помириться хоть с кем-то из коллег по демократическому лагерю? Как остальная оппозиция вообще выберется из сегодняшней ямы? И будет ли пытаться?
На западном фронте Евросоюз замораживает санкции вопреки «выборам как обычно». Но не как раньше — на год, а на четыре месяца. Очевидно желание Брюсселя подвесить Минск на крючок и к концу санкционных каникул посмотреть, что произошло за эти месяцы. Я бы не поручился, что санкции, хотя бы частично, не вернут в действие по истечении заморозки. Новым условием Евросоюза может стать, например, реформа избирательного законодательства по рекомендациям ОБСЕ и, разумеется, отказ от любого пост-выборного закручивания гаек.
Не меньше интриги и в отношениях с Россией. Интересно, как решится проблема с авиабазой, когда с обеих сторон неоднократно за последний месяц прозвучали весьма недвусмысленные заявления: Москва говорит, что база будет, Минск — что она ему не нужна.
Отчасти парадоксально, но скучные и предсказуемые президентские выборы открыли самую настоящую шкатулку сюрпризов для Беларуси. Усаживаемся поудобнее…
Артем Шрайбман
Источник: news.tut.by