Чего ожидать от постоянного члена СБ ООН Российской Федерации, которая должна была бы гарантировать безопасность, а превратилась в наибольшую угрозу? Какой является боеспособность нашего северного соседа либо же это блеф, запугивание или глупость?
Такими вопросами задал тон международной конференции «Военный потенциал России: мифы и реалии», которая состоялась на днях в стенах Дипломатической академии при МИД Украины, руководитель Центра изучения России Владимир Огрызко. При этом экс-министр иностранных дел Украины отметил, что институт действует по принципу: объективность, научность и непредвзятость.
Ректор Дипломатической академии Николай Кулинич отметил в своем коротком выступлении, что это уже третье мероприятие Института изучения России в стенах Академии. «Здесь обсуждают вопросы, от которых зависит судьба не только нашей страны, но и Запада. В апреле 2014 года на первой конференции обсуждались вопросы глобальной и региональной безопасности в условиях российской агрессии. Формируется новый порядок безопасности и международных отношений. Все, что было сказано здесь, воспринимается актуально для нас и дипломатов, граждан Украины», — подчеркнул пан Кулинич.
«ОБОРОНА РОССИИ НАЧИНАЕТСЯ В… ДРУГИХ СТРАНАХ»
Очень точный анализ состояния военного потенциала России дал ведущий аналитик «Чатэм-Хаус» Джеймс Шерр в своем почти 20-минутном выступлении под названием «Трансформация безопасностной концепции России: оборонная реформа, наступательное содержание».
Британский аналитик объяснил, что российская военная доктрина, как и советская, является оборонной, но в отличие от военной доктрины Великобритании оборона России начинается в других странах. «В Великобритании контрразведка начинается и заканчивается на территории страны. В 1994 году Борис Ельцин сказал ФСК, предшественнику ФСБ, что контрразведка начинается за рубежом. И он указал конкретно — в близком зарубежье. Эти страны и стали ключевым приоритетом для ФСК. Когда российская военная доктрина говорит об обороне, то речь идет о массе угроз в других странах», — объяснил Шерр.
Он также обратил внимание на такой нюанс, кого собственно собирается защищать Россия. В первой доктрине РФ в мае 1992 года, — отметил аналитик, — открыто говорилось об угрозе для русскоязычного населения. В 1993 году определение было очень специфическим: угроза правам и легитимным интересам российских граждан. И здесь возникает вопрос, что такое права и легитимные интересы российских граждан в других странах.
В качестве примера понимания россиянами таких легитимных интересов Шерр назвал ситуация относительно Бронзового памятника в Таллинне, когда 8 лет назад большая группа этнических россиян в Эстонии сделала заявление о том, что власть должна считаться с их правами.
Российская диаспора за рубежом стала инструментом российской внешней политики. И мы видели, что при Путине определение, кого нужно защищать, стало более широким, — отметил эксперт. По его словам, Медведев в 2008 году заявил, что Россия будет защищать россиян, где бы они ни были, всеми возможными способами, и именно из-за этого началась грузинская война.
Джеймс Шерр также обратил внимание на то, что в Стратегии национальной безопасности России от 2009 года есть очень интересная фраза — «угроза национальной безопасности в культурной сфере». И здесь интересно, спрашивает он, украинцы — это российские соотечественники или они угроза для российских соотечественников.
Иными словами, отмечает британский аналитик, за это время появилось много нормативных актов, которые дают оправдание для любых акций или действий, в том числе военных действий на периферии России, когда речь идет о национальных интересах России.
«ГИБРИДНАЯ ВОЙНА — ЭТО НЕ РОССИЙСКОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ»
В военной доктрине за 2014 год в число угроз была включена замена режимов извне, а также свержение законной власти. То есть на бумаге, объясняет Шерр, мы имеем официальную политику, все необходимые оправдания casus belli, «повод для войны» с Украиной — угроза для российских соотечественников, переворот против законной власти и приход к власти недружелюбного руководства. Владимир Путин воспользовался всем этим как отличным поводом для нападения.
Говоря о возможностях российской армии, британский аналитик, отметил, что они усилились после реформы, начатой Сердюковым в 2008-2012 годах. А цель этой реформы заключалась в переходе от мобилизационного комплектования армии на контрактное.
По словам Шерра, гибридная война — это не российское изобретение, россияне лишь продемонстрировали способность вторгнуться в другую страну тайно. Он обратил внимание на то, что информационная стратегия 2011 включала такую цель информационной войны как принуждение страны-объекта к принятию решений в интересах противоположной стороны.
Говоря о ядерном измерении применения ядерного оружия, британский аналитик отметил, что в российском военном мышлении ядерное оружие — это оружие деэскалации. Как пример он привел учения «Запад-2009», в ходе которых имитировалось использование ядерных компонентов на региональном уровне, чтобы сдерживать другую сторону — НАТО от эскалации глобальной войны.
Реформу Сердюкова хвалили за то, что она положила конец модели всеобщей мобилизации и создала силы, способные вести локальную и региональную войну, словами военной доктрины, «решительно и целенаправленно», отметил Шерр.
«ВОПРОС В ТОМ, СУЩЕСТВУЕТ ЛИ В КРЕМЛЕ ОБЪЕКТИВНЫЙ ВЗГЛЯД»
Анализируя действия России в Украине, британский аналитик, утверждает, что Владимир Путин действительно представляет наибольшую угрозу и возможно рассчитал риски, но война в Украине также показывает, что многие из его расчетов оказались неправильными.
«Тут вопрос, хорошо ли понимают сами Герасимов и Шойгу, с какими проблемами они столкнулись в Украине, способны ли они на самом деле понять реалии. Поэтому вопрос не в том, понимаем ли мы объективно военный потенциал России, а в том, существует ли в Кремле объективный взгляд. Путин переоценил свои возможности в Украине. И перед нами большой вызов, переоценит ли он еще раз свои возможности в другом месте. А такая возможность остается», — считает Шерр.
Достаточно интересным было объяснение британским аналитиком роли санкций, введенных Западом против России. «Санкции действительно имеют влияние. И это хорошая новость. Поскольку они направлены как раз против технологий. Благодаря реформам Сердюкова российский ОПК в 2014 году был значительно более зависимым от западных технологий, чем в 2009 году.
800 систем вооружений в настоящее время зависят от западных технологий. Некоторые достаточно критически, некоторые — не очень. Некоторые технологии могут быть заменены, некоторые — нет.
Плохая новость, что большинство западных правительств, которые одобрили и сохраняют санкций, не понимают их цели. По их мнению, цель санкций — изменить поведение России, но это не так. Цель заключается в том, чтобы со временем уменьшить военный потенциал России, не дать ей возможность модернизировать военный и энергетический сектор. Иными словами, цель санкций — снять с повестки дня долгосрочную модернизацию этих секторов. И, чтобы был эффект, санкции должны действовать длительный период. Некоторые люди на Западе это понимают, как и некоторые правительства», — объяснил Шерр.
Руководитель Центра исследования армии, конверсии и разоружения Валентин Бадрак в своем выступлении на тему «Конвенционные вооружения России: готова ли Россия к фронтальному наступлению» рассказал, что Россия учла недостатки в грузинской войне 2008 года. По его словам, в 2009—2012 годах произошел серьезный этап трансформации вооруженных сил с отказом от мобилизации до действий на постсоветском пространстве. До 2013 года произошел переход силы постоянной готовности, и акцент был сделан на отдельные мобильные бригады. При этом, объяснил он, командования сил специального назначения моделировались как суперспецназ наподобие того, который готовил маршал Жуков.
«МЫ ДОЛЖНЫ ПРЕДЛОЖИТЬ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЕ ДАВЛЕНИЕ»
По словам эксперта, в 2007 году началось серьезное перевооружение вооруженных сил РФ, и в последние годы поставки самолетов в год составили более 100 единиц. С 2009 по 2013 год удвоились расходы на оборону. Если ранее личный состав вооруженных сил составлял 1,2 млн. человек, то в настоящее время — до 1 млн., хотя, как говорят, на самом деле 700—800 тыс. А это свидетельство того, что российская армия готовилась к специальным операциям, отметил Бадрак.
По его словам, инвестиции в личный состав изменили отношение к контрактной службе. В 2014 году впервые количество заявок на контрактную службу в российской армии превысило количество вакансий.
Подытоживая свое выступление, пан Бадрак отметил, что Россия не готовилась к масштабной войне и к фронтальному наступлению не готова. Однако означает ли это, добавляет он, что она не будет использовать обычные силы.
Если мы хотим противостоять России, считает эксперт, то мы должны предложить технологическое давление, чтобы Запад не давал России технологий и инвестиций для строительства военной техники. Вместо этого необходимо нацелить западные оборонные компании на сотрудничество с Украиной, создание совместных проектов, передачу технологий.
Ведущий аналитик Норвежского института военных исследований Кристиан Атланд отметил, что использование Россией гибридных способов войны вызывает обеспокоенность у восточных соседей НАТО, которые граничат с Россией.
«Безопасность арктическо-балтийского фланга будет зависеть от того, будет ли найдена общая основа с Россией. Мы не знаем, сколько нынешнее правительство РФ будет находиться у власти. Мы готовимся к «холодной войне» с Россией. Нужно найти modus vivendi, но также развивать отношения на уровне людей и сохранять санкции», — отметил норвежский эксперт.
Президент Австрийского института европейских и безопасностных студий Вернер Фассльабенд считает, что Путин просчитался, начав войну против братского народа. Большую ошибку сделал Запад, отмечает австрийский эксперт, не отреагировав на агрессию России в Грузии в 2008 году, и Путин понял, что Европа не реагирует, поэтому следующим его шагом было нападение на Украину. «Это был шок для глобального мира. Мы не реагировали и вынуждены были заплатить за это. И если бы Запад не отреагировал на российскую агрессию в Украине, то мы бы потеряли свою идентичность и нас бы обвинили в том, что мы не отстаиваем ценности», — отметил господин Фассльабенд.
«Из-за санкций ситуация в России ухудшается, утверждает австрийский эксперт, — вам нужно искать новые рынки, инициативы и опыт. У нас есть опыт, и мы можем им поделиться, поэтому вам необходимо всем этим воспользоваться в дальнейшие годы. У вас есть возможности выиграть эту битву», — убежден Президент Австрийского института европейских и безопасностных студий.
«МЫ ЗАЩИЩАЕМ СЕБЯ, НО НАША БОРЬБА ПРОТИВ РОССИИ — ЭТО ИНВЕСТИЦИИ В ЕВРОПУ»
Заместитель Секретаря Совета национальной безопасности и обороны Украины Александр Литвиненко считает, что внешняя политика России лишь частично посвящена Украине, в целом же ее цель — изменить международный порядок и создать другой, по крайней мере в Европе. И угроза заключается в том, что в России хотят построить мир согласно своему видению, и эта проблема не может быть решена в краткосрочной перспективе.
Говоря о военной доктрине Украины, которую подписал президент, пан Литвиненко отметил, что от предыдущих документов ее отличают две значительные черты. Во-первых, мы назвали Россию главной угрозой. А во-вторых, поставили своей целью привести в среднесрочной перспективе системы военной разведки и военной контрразведки в соответствие со стандартами НАТО.
«Мы знаем, что это наша проблема, что Украина может и должна помочь себе. Ни НАТО, ни ЕС не могут улучшить ситуацию в украинской армии и в государственном секторе. Наша цель — навести порядок в стране, достичь стандартов НАТО и построить новую систему безопасности, разведки и контрразведки. Нам противостоит огромная группа войск. Я не говорю, что мы защищаем Европу, нет, мы защищаем себя, но наша борьба против России — это инвестиции в Европу», — отметил заместитель секретаря СНБО.
Мыкола Сирук
Источник: day.kiev.ua