Когда социальные сети в считаные часы накрыла десятибалльная волна фотографий, понесшая за собой всех без разбора — и либералов, и единоросов, и «патриотов», и русофобов, и русофилов, и тощих, и жирных, и знаменитых, и безвестных, — вдруг оказалось, что по сути о 90-х все высказались одинаково: «когда мы были молодыми». Феномен «лихих» безвозвратно потонул в этом бурном потоке.
На фотографиях никаких политиков, даже Ельцина.
Никаких олигархов и малиновых пиджаков, цепей и челок.
Никаких цифр. Некоторые пытались опубликовать таблицы статистики, но это было каплей в море.
Не было «Огонька» и «Московских новостей», не было ценников, очередей в магазинах, уличных рынков с занюханными коробками, грязи на улицах, ваучеров, которыми торговали в метро, а были школьные классы и вузовские курилки, первые браки — она в аляповатом платье с бантом, а он в дурацком самопальном костюме в полоску, и многие ужасались: «Как же мы были плохо тогда одеты!», а другие парировали: «Да худым все к лицу!» На руках не облысевших еще отцов таращились ныне бородатые сыновья, живые еще родители и безвременно ушедшие друзья улыбались на фоне серых обоев с березами или сияющей чешской стенки.
Нынешние топы жгут в лесах костры в растянутых свитерах, и ни слова о рекламе МММ, мало репортажных митинговых фотографий, мало Гайдара, тогдашнего Чубайса, нет марша пустых кастрюль.
Казалось бы: вот он сладкий момент, когда очернителям 90-х можно дать в зубы, обсудить измазанные пропагандой 90-е с большим жаром и могучим набором ломовых аргументов. Да, да, многое было сказано о 90-х ужасного, справедливо и нет, за последние десять лет опубликованы тонны статистики, показаны десятки документалок и сериалов с нищими, больными и безработными, с бандитами и проститутками. У либералов был отчетливый шанс сказать свое слово, выразить суждение более длинное, чем «это был глоток свободы».
Но соцсети постили себя-котиков. «Умные программы», где Ясин в сотый раз говорил об экономической ситуации тех лет, слушались вполуха, посты-рассуждансы не лайкали, зато лайкали фотки, безоглядно отдаваясь ностальгии, памяти о частном.
Голоса аналитиков-конспирологов всех видов и родов — от народных, фейсбучных до маститых радийных и телевизионных, пытавшихся раскрыть потайной замысел акции, — утонули в гигабайтах улыбающихся лиц. Люди в массе своей опрокинулись в высокую ностальгию, а не в низкое разбирательство интриг и технологий. Журналист Владислав Вдовин справедливо отметил на своей страничке в Facebook: «Лента стала почти такой, как мне давно хотелось. Только личные сообщения и бессмысленные фотки, никаких разговоров о судьбе страны и мира».
В этом смысле, кто бы ни затевал акцию на самом деле, фонд ли Ельцина к марьинской акции Навального или вместе с ними кто-то еще, кому вдруг захотелось ввести в оборот старые добрые 90-е, искомого не получили: шум понесся не туда. Рекламщики знают, что нельзя использовать в роликах так называемые образы-вампиры, нельзя в кадре раздеть сумасшедшей красоты блондинку, рекламируя кофе, потому что все запомнят ее, а не банку, и потом эту банку не узнают, не купят.
И не купили. «Шел в комнату, попал в другую» — актуализация 90-х стала апологией частной жизни, и вместо гражданского ристалища получились тотальные «Одноклассники».
Технологи недооценили нового темперамента масс. Те, кто в 90-е ходили на митинги, сегодня разуверились в ценности публичной полемики и уверовали в ценности частной жизни. Личная история оказалась больше политического чувства. Да, в тысячный раз перетереть о роли наших «чикагских мальчиков» и пагубе семибанкирщины — милое дело, но весь этот задор начисто отступает перед простой возможностью коллективного умиления на тему «какими мы были». А молодые лица — это всегда история только о молодости и больше ни о чем, наши родители походили на нас в свои 60-е, наши бабушки и дедушки также одухотворены и прекрасны в свои 30-е и 40-е. Молодость рулит, а не эпоха.
Этот спонтанный вернисаж, как бы кто ни старался выдать желаемое за действительное, не дает образа эпохи и не несет особенной печати времени. Поколение 40-50-летних становится все менее политизированным и все более, в хорошем смысле, мещанским — несмотря на всю остроту нынешнего момента. Когда от просвещенного обывателя начинают яростно требовать признания в «люблю» или «ненавижу», он больше не ведется, но отвечает открыточкой «привет из Феодосии-95». Да, шмотки с «черкизона», а в руках жуткое пойло «Амаретто» — но море синее, небо высокое, облака что взбитые сливки. Живи еще хоть четверть века — а это останется.
Мария Голованивская
Источник: lenta.ru