Российская экономика уже “практически приспособилась” к текущей ситуации с низкими ценами на нефть, заявил президент России Владимир Путин на Восточном экономическом форуме.
“Ничего драматичного [в нынешних ценах на нефть] мы не видим, биржевые корректировки были ожидаемы”, – заявил Путин 4 сентября во Владивостоке.
Тем временем данные Росстата по инфляции за август, опубликованные как раз в пятницу, показывают, что индекс потребительских цен в стране растет все более быстрыми темпами.
За август цены выросли на 0,4% (в годовом выражении – 15,8%), что является самым высоким показателем за пять лет. Аналитики связывают это с очередной волной ослабления рубля во второй половине августа.
Русская служба Би-би-си обратилась к ведущим российским экономистам с просьбой прокомментировать утверждение президента о том, что экономика страны приспособилась к дешевой нефти.
Наталья Орлова, главный экономист “Альфа-банка”:
Россия теперь находится в условиях плавающего курса рубля, поэтому можно говорить о том, что подстройка экономики под новые внешние условия происходит быстро – во всяком случае, быстрее, чем раньше.
Собственно говоря, динамика валютного курса, который теперь моментально реагирует на динамику нефтяных цен, и является механизмом этой подстройки. Политика ЦБ существенно ускорила темп приведения в соответствие состояния экономики с новым уровнем цен на нефть.
Высокие кредитные ставки, сжатие объемов потребления и доходов населения – тоже механизмы подстройки. Ослабление валютного курса – это, по сути, перераспределение финансовых потоков в условиях падающих цен на нефть от населения к производителям. Потому что за девальвацию всегда платит население. И если бюджет не индексирует доходы населения через какие-то социальные выплаты, повышение зарплаты в госсекторе, то основное бремя девальвации ложится на плечи потребителей. А компании и, в частности, экспортеры, от девальвации, наоборот, выигрывают.
Таким образом, ослабление валютного курса после снижения цен на нефть позволяет поддержать производителей и несколько снизить уровень потребления домохозяйств, то есть привести его в соответствие с новой внешней реальностью.
Другой вопрос, что инфляция пока находится на достаточно высоких уровнях – и это большая проблема для ЦБ. По сути, экономика пока не верит, что инфляция является новым якорем – и по привычке смотрит на валютный курс.
Я совершенно согласна с главой Сбербанка Германом Грефом о том, что в ближайшие годы нужно ждать волатильного рубля. Это является прямым следствием перехода к плавающему курсу. Это не какой-то недочет политики или временная ситуация, а новая реальность, в которой экономика существует.
Коридор колебаний рубля может быть исключительно широким. Во-первых, он будет, безусловно, определяться уровнем цены на нефть, а по ней сейчас нет определенности. Это связано с большими рисками неопределенности, исходящими от Китая. Во-вторых, мы имеем режим санкций, действующий в отношении России. В зависимости от того, будет ли он ужесточен или ослаблен, это будет добавлять волатильности валютному курсу. На ближайшую перспективу, до конца этого года, волатильность будет складываться, скорее, в пользу слабого рубля.
Но в долгосрочной перспективе совершенно не обязательно, что у нас будет происходить какая-то перманентная девальвация. Чем слабее рубль сейчас, тем больше шансов, что потом он будет восстанавливаться. Потому что, наверное, в долгосрочной перспективе режим санкций будет модифицирован в сторону смягчения. И, наверное, цены на нефть тоже скорректируются на какие-то разумные уровни.
Алексей Девятов, главный экономист “Уралсиб Кэпитал”:
Большой вопрос заключается в том, что означает слово “приспособилась”. Действительно, благодаря тому, что у нас экономика рыночная (хотя и с большим госсектором), тому, что у нас гибкий курс рубля и ЦБ проводит довольно разумную макроэкономическую политику, можно сказать, что экономика пережила это с меньшими потерями, которые могли бы быть.
Хороший пример – СССР второй половины 80-х годов: тогда тоже было резкое падение цен на нефть, и тогдашнее руководство предпринимало достаточно ошибочные шаги, что усугубило экономический кризис. Сейчас в этом смысле ситуация выглядит лучше. Впрочем, это не означает, что российская экономика будет расти в ближайшем будущем.
Такие цены на нефть увеличивают шансы продолжения рецессии во втором полугодии. Мы видели некую стабилизацию в июле, но я боюсь, что у нас будет вторая волна спада во втором полугодии. Более того, спад может продлиться и в следующем году.
В отличие от того, что написано в учебниках по экономике, резкое ослабление рубля для российской экономики – скорее вред, чем благо. Это объясняется рядом факторов. С точки зрения экспорта мы выигрываем мало, потому что конкурентоспособного экспорта у нас процентов шесть от всего объема, а все остальное – нефтегаз, металлы, удобрения. С точки зрения импорта мы, конечно, от слабого рубля сильно проигрываем. Более половины импорта приходится на машины и оборудование, а это значит, что инвестиции, запчасти, сырье для промышленности дорожают, усугубляя спад промышленности.
Так что низкий курс рубля – скорее проблема, чем наше преимущество. Поэтому если говорить, что российская экономика стабилизировалась, то, пожалуй, так тоже можно сказать – но в том смысле, что она рухнула.
Если нефть будет в районе 60 долларов за баррель Brent и курс рубля к доллару тоже будет где-то в районе 60, то при этом сценарии мы получим рост. Небольшой – порядка 1%, но рост. Однако сейчас вероятность этого прогноза становится все меньше, а более вероятна нефть по 40, а доллар по 75-80 рублей. И при таком сценарии получается, что вместо стабилизации в конце этого года мы получим очередную волну спада, а в следующем году – спад на уровне 1%.
Дмитрий Булин
Источник: bbc.com